Паненшин Витальевич - Дождевые черви: 2161-2162

«Стоп, – подумал я и еще раз бросил луч света в центр комнаты. – Дрезина? В дневнике ничего о ней не говорится. Так-так-так…» – мои мысли бешено бегут, перебирая возможные варианты.

Присев на камни, завалившие пути слева от входа, окруженный полной тьмой, я пережевываю вяленый кусок мяса, запивая его остатками холодного чая из фляги. На язык попадает земляной вкус с немытых рук, и я стараюсь максимально сплевывать то, что удастся, чтобы не подхватить инфекцию. Складывается ощущение, что на самом деле контролируемых мыслей в голове вовсе нет, глубокая погруженность в думы.

«Вариантов тут два, странник ошибиться точно не мог, поскольку что-то не заметить тут и явно написать, что чего-то нет, если оно есть, невозможно. Тут скорее ничего нет, чем что-то есть, – перешел я к логичному рассуждению и усмехнулся сам себе. – Первый вариант, что в момент, когда автор дневника побывал здесь, одновременно с ним это место посетил кто-то еще и уже отправился по железным путям вглубь. Второй – с той стороны тоннеля кто-то прибыл сюда и сейчас находится у нас на поверхности. Точно!.. – осенило меня. – Купчин же говорил, что находил непонятный предмет в пустошах и отнес его в управление. Он говорил, что такого в наших краях точно быть не может, а прибыло откуда-то. Должно быть, по ту сторону есть выход из этих тоннелей! И нас действительно посещают…»

Быстро сложив свой ужин обратно в рюкзак, со скрипом устроился на дрезине. Если это был ужин, а не ранний завтрак. Уже не могу точно судить о времени суток. Надавив на рычаг, медленно тронулся с места. Несмотря на общее состояние, механические узлы намазаны солидолом и не производят большого скрежета, что явно указывает на деятельность человека.

Тоннель немного уже и еще холоднее, я никак не могу согреться. Проехав какую-то часть пути, решил, что нужно немного выспаться, дрезина остановилась, и я откинулся на железную раму спинки сидения: «Почему же тогда, если нас посещают, делают это тайн…»

Утерян отсчет времени

Я проснулся, дернувшись всем телом, показалось, будто падаю в пропасть. Сколько спал, определить, конечно, не могу. Похоже, усталость растопила сознание мгновенно. Тело успело промерзнуть и стало каменным. Чувствуя простудное недомогание, вспомнил, что Николай Иванович всучил-таки мне маленькую фляжку с его невыносимой даже на запах жидкостью. Я осушил ее всю. Противная, но согревающая и моментально тонизирующая брага ободрила меня.

В окружающей полной тишине я услышал тихий-тихий шум, еле пронзающий тоннельные щиты. «Это звук воды… Точно, это вода! Я пересекаю ту самую реку на востоке!» – тень сомнений от догадок покинула мои мысли, и я накинулся на рычаг. Мышечная работа еще сильнее согревает мое тело, дрезина быстро двигается по путям, левой рукой стараюсь освещать направление движения, чтобы не свалиться в возможную пропасть или не напороться на что-то.

Провизия странника пополнила мои припасы. Есть оружие, небольшого боезапаса к которому хватит, чтобы отбиться или поохотиться. Вот найти бы воды и наполнить походную флягу. Еще вспомнил свой наган, не выменянный на Стечкина, у меня к нему и патронов много было.

Услышав громкие голоса, неразборчиво шваркающие по ушам, я погасил фонарь и прекратил движение.

– Эй! Что-то ты быстро! Чего фонарь-то погасил? – мужской голос эхом проносится по тоннелю.

Полностью остановившись и достав карабин, я соскочил с дрезины и спрятался за нее. Звук передернутого затвора предательски прогремел, многократно отразившись от щитов.

– Да ты че, сдурел?!

– Может, это не он? – меняются голоса.

– Сука, блокируем! Все в оборону!

Я почувствовал, как порция адреналина проскочила к сердцу, и оно бешено заколотилось, прокачивая его до каждого мускула. В полной тьме не видно даже своих рук, но вдруг ярчайшие тонкие и длинные лучи белого света пронзили темноту, ослепив уже отвыкшие от него глаза.

– Эй, там, в тоннеле! Подай знать, что ты человек!!!

Меня перекосило от такого вопроса.

– А кто же еще! Вы кто такие?! – крикнул я.

– Мы кто такие?! Это ты кто такой и где наш человек?! – угрожающе прогромыхало по тоннелю.

– Без понятия, о ком вы говорите! Я путник, исследователь, как угодно называйте!

– Короче, давай руки за голову и к нам выходи, мы осветим тебе дорогу! Не нервничай, не тронем!

С трудом верится, но деться некуда. Перенасыщенный адреналином и не реализовавший его организм неуклонно рушит мое сознание в бездну страха – тело невольно начинает трясти.

Тоннель, который я пересек на вагонетке, похоже, квершлаг, выводящий в достаточно просторное помещение с вагонетками и стрелочными переводами на другие пути, к сожалению заваленные по всем направлениям.

– Так, ты давай дурака не включай только. Меня все зовут Семит, а твое имя? – угрожая мне потертым автоматом, плотно прижатым к плечу, проговорил сильно загоревший мужчина лет тридцати, на голове у него повязана бандана, а на теле камуфляжная одежда серых оттенков с защитой колен и локтей.

– Проследуешь с нами до аванпоста, а там решим, что с тобой делать. Оружие у него заберите! – скомандовал своим. – За вещи не переживай, если окажешься дружелюбным, все вернем. Так, ты и ты оставайтесь здесь! Ждите нашего пропавшего, я позже вернусь.

Выйдя из помещения, мы двинулись по резкому подъему вверх. Бетонная лестница находится в плохом состоянии, но она быстро выводит нас на поверхность на какой-то брошенный полигон.

– В свое время это была военная база, с нее все утащили в свои хозяйства, осталась только вот эта подземка с непонятной коммуникацией, – завел со мной разговор Семит, садясь в машину. – Залазай! Чего стоишь!

Я не верю своим глазам, но передо мной заведенный автомобиль. Это помятый УАЗ с неузнаваемым кузовом: что-то отрезано, что-то приварено. Схватившись за раму, я запрыгнул на заднее взлохмаченное сидение. Семит дал команду водителю, и мы тронулись на юг. Это настолько новое чувство – передвигаться на непривычной скорости. Пустошь здесь ничем не отличается, та же мертвая зона с одинокими лысыми кустарниками, столбами и прочими пейзажами. За нами песчинками поднимается в воздух пересохшая земля, маленькой грязной вьюгой бесконечно настигая нас.

В машине на панели установлена сложная черная радиостанция с несколькими динамиками, из одних слышны переговоры, из других негромко сквозь помехи играет музыка:

Выдох, вдох – хорошо дышать,

Черный горох да нелегко глотать.

Пуля и ствол, нажал и разошлись.

Где добро, где зло – попробуй, разберись.