Паненшин Витальевич - Дождевые черви: 2161-2162

А что нам надо – да просто свет в оконце,

А что нам снится, что кончилась война!

Куда иду я – туда, где светит солнце,

Вот только б, братцы, добраться дотемна! 1

– А вас много? – спросил я.

– А кто конкретно тебя интересует? – ответил Семит.

– Люди. Людей сколько живет тут?

– Где тут-то? Ты теперь не в брошенных землях! – жестикулируя, начал объяснять он. – Тут езжай, куда глаза глядят, только в агрессивные и аномальные зоны не лезь! Знаем мы про регионы, которые изолированы агрессивкой, и что люди там живут, вот мы их на «большую» землю ищем пути вытащить.

– Что-то не торопитесь, – я сделал замечание, словно имел какие-то права здесь.

– Это… Ты знаешь что?! Много думаешь, да мало соображаешь. Вот представь, что сейчас все ваше стадо в несколько тысяч человек, только недавно сообразивших, что надо обществом жить, вырвется к нам в города, да еще и каждый со своим мировоззрением? Это куда вас девать-то, в пушечное мясо на фронт? Революцию еще устроите, – нервно начал объяснять Семит, как обычно объясняют сложные вещи, которые с первого раза можно понять превратно, торопясь изложить все максимально быстрее.

– Какой фронт? – насторожившись, удивился я. – Война не прекращалась что ли?

– А когда она прекращалась, дружище? – повернулся он ко мне. – Когда? Мы ж, мать нашу, зверь такой, что пока сами себя не истребим, ни один не успокоится! Каждый считает, что его образ жизни правильный, а других быть не должно.

Он нервно отвернулся и хмуро, как Купчин, засмотрелся на горизонт.

– Разберешься со временем, – взмахнув рукой, успокоительно сказал водитель.

Мы поднимаемся по небольшому холму, на вершине которого возведено бетонное оборонное одноэтажное здание с узкими темными амбразурами. Будто прямо из-за него в небе парит неподвижное маленькое облако, будто прижавшееся к людям от одиночества.

– Вот такие аванпосты у нас по округе расположены, своего рода первый рубеж обороны поселений от рейдеров и всякой дряни. Снайперы и гранатометчики, каждый пост с радиосвязью, если что, мы мигом силы подбрасываем. Им главное не подпускать и держаться! – рассказывает Семит.

– Вы мне так рассказываете, как будто к вам в ряды вступаю, – я несколько насторожился.

– А куда тебе деваться? – он ухмыльнулся. – Ты ж не из этих с Агломерации на востоке и не фанатик-одиночка с оружием?! – начал доказывать мою безвыходность, с которой я мог бы поспорить, хоть мне действительно невыгодно отказываться.

Мы высадились и, берцами выколачивая из земли каленную солнцем пыль, зашагали в здание.

– Так, ты садись здесь. Свяжусь с главным, узнаю, какие пожелания по твоему дальнейшему существованию.

Семит ушел к радиостанции. Я присел на деревянную скамью, цепью подвешенную к бетонной стене. Посередине помещения установлен незнакомый источник электроэнергии, не воспроизводящий никакого звука, однако от него вьются провода ко всем устройствам в помещении. На стенах висит несколько осциллографов и какие-то консоли с кнопками.

– А это что? – указав рукой на объект моего интереса, спросил дежурного в уже знакомом камуфляжном костюме с пришитым тканым значком на вороте.

– Ну, мобильный, если можно так назвать, источник питания, – выдавил из себя молодой парень.

– Это я догадался, дружище, а как работает?

– Да черт его знает, я солдат, мое дело стрелять, а об этом особо не распространяются. Частично технологию сперли у касперов. Ее воспроизводят в небольших объемах из-за неполной картины обо всем технологическом процессе.

Человеку тут явно не хватает новых знакомств, чтобы пообщаться.

– Батарею нам привозят новую каждый раз, а эту на рециклинг возвращаем. Хватает на месяц примерно, может, полтора.

– А что за касперы такие? Это вы с ними воюете? – я стараюсь не упускать возможности получить больше информации от разговорившегося человека.

– Ну, «касперами» мы их коротко, вроде как неформально называем. Агломерация «Призраки пустоши». Вот так правильно. Грубо говоря, один большой городище, какой ты только можешь себе представить, как мне рассказывали, из года в год все быстрее разрастающийся во все стороны и поглощающий окружающие территории, – он водит руками по воздуху, как будто изображает процесс. – Если быть точным, то это замкнутые в себе и своих делах научно-технические психи, которые никого не пускают к себе, а ближайшие поселения разгоняют, угрожая им. Терроризируют или истребляют, если те не поддаются, но под свое крыло не пускают.

– А как же вы технологию украли, если там никто никогда не был?

– Нет, быть-то были. Делегатами по одному человеку. Наших лидеров впускали первое время для смутных переговоров, а потом решили, что мы для них абсолютно никакой ценности не имеем. Но саму технологию не то чтобы прямо украли. Это наши инженеры с лучевых винтовок поскручивали устройства разные и давай изучать, что и как работает.

– Лучевые винтовки? У вас тоже такие есть?

– Не-е. Говорю же, полного аналога их технологий не получается сделать. Да и эффективность, как по мне, может, и не такая же, как у классического стрелкового оружия: ну, отдачи нет, функциональность выше. Но сомнительно это все. А классическое огнестрельное мы сами производим в Промгороде на севере за Лесом счастливых. Важнейший завод, там охраны столько, что носу не сунешь.

– Воюете с ними?

– Не… Они очень далеко от нас, пока больших конфликтов не происходило, так пару поселений пришлось уступить. Воюем с рейдерами… – разговор перебил вернувшийся Семит.

– Хватит тут про восток и запад байки рассказывать. Вставай, поедем к главному по вопросам гражданства, так сказать.

Мы вернулись в машину и тронулись дальше на юг. В голове целая куча непонятых вещей, многое просто не успел спросить. Новые названия, группировки, множество событий, непонятно и непривычно скоротечно.

– Какой сегодня день? А то я в тоннелях запутался немного со временем, – вспомнил я свой главный вопрос, который по идее нужно задавать сразу.

– Тридцатое октября, пятница.

– Ну, как я и думал, просто не знал, сколько спал в тоннеле. А можно вернуть мой рюкзак? Там у меня еда, давно хорошенько не подкреплялся, – попросил я. Хорошо еще, что чудесным образом простуда меня отпустила, она сейчас не к месту.

– Коль, заедем к Широкому, узнаем, как дела у них, и переночуем, – сказал водителю Семит, перекинув мне рюкзак и оружие. – А ты вроде не психованный, держи обратно.

Примерно через час пути машина завернула к воротам с восточной стороны, и красный закат зловеще озарил ряд каменных домов, окруженных проволочным заграждением и парой дозорных вышек. Водитель заглушил двигатель, и мы отправились к большому двухэтажному зданию, первый этаж которого выложен бутом.