Рэй Брэдбери - Галлахер великий

Главная улица, Лос-Анджелес, окраина, на одном конце полицейский участок, на другом кладбище, посередине бурлеск-шоу, дешёвые ночлежки с кинотеатриками, а КАМЕРА плывёт туда, где играет духовой оркестр, мимо полусонного билетёра, в зал с редкими зрителями. Заискрилась музыка, и на сцену выбегает маг и волшебник — Галлахер Великий. Он вещает что-то скороговоркой, начинаются безмолвные карточные фокусы, кролики из шляп, монетки из воздуха, меняющие окраску платки. Зрители спят. Местами слышится похрапывание. Галлахер смущён, поглядывает вниз, нехотя продолжает показывать трюки. Достаёт ниоткуда сигареты, затем, закуривая последнюю сигарету, стоя на середине сцены, объявляет, глядя в зал:

— Дамы и господа! Мой последний трюк в этот вечер. Впервые на арене! Маг исчезает!

С этими словами он бросает сигарету, спускается по ступенькам и уходит по проходу между рядами, оставляя за собой шлейф из монет, карт и шелков. Его лицо побледнело и похолодело. Зрители просыпаются, смотрят на опустевшую сцену и чего-то ждут. После затянувшейся паузы изумлённый дирижёр оборачивается к оркестрику и исполняет вступление к следующему номеру.

На улице Галлахер останавливается, оглядывается, идёт дальше. Кто-то пытается его догнать, окликая по имени. Это его ассистент с голубем и кроликом в руках.

— Галлахер, вернитесь! Вы не закончили номер!

— Мой номер давно помер, — говорит Галлахер.

— Вы не взяли свой чек за неделю!

— Пусть отдадут кому-нибудь за оплату одного дня проживания в гостинице и утреннего кофе с булочками, — говорит Галлахер, убыстряя шаг.

Ассистент хватает его за руку:

— Галлахер, куда вы идёте? Чем вы будете заниматься?

— Не знаю, — говорит Галлахер. — Только не кроликами из шляп и не канарейками из рукавов. Послушай, Коротышка, театр-варьете мёртв. И мы это знаем. А ремесло мага и волшебника — самая омертвелая часть этого трупа. Оно уже не пользуется уважением. Водородные бомбы и реактивные самолёты, стеклянные небоскрёбы и телевидение — вот где магия, вот где волшебство! Проповедь я выслушал, Коротышка. Теперь пора ложиться в гроб.

— Галлахер Великий, помните, вы — Галлахер Великий!

— Всё это — в далёком прошлом. В другой жизни. Причём не в моей. Короче, кролики — твои; так что сносное пропитание на всю неделю тебе обеспечено. Голубей отнеси в парк и выпусти. Мои шёлковые платки отдай какой-нибудь хорошенькой девушке. А краплёными картами распорядись по своему разумению. Здравствуй и прощай!

— Значит, вы уволены! — воскликнул помощник.

Галлахер остановился, обернулся и сказал с улыбкой:

— Выходит так. Благодарю, босс.

Помощник всё ещё кричит ему вслед:

— Куда вы идёте, как мне вас найти?

— На Ист-Ривер. У меня есть трюк, которого даже Гудини не исполнял. Залезаешь в пианино, тебя заколачивают снаружи гвоздями и бросают в реку. Замечательный трюк, только надо вспомнить, как его выполнять!

— Галлахер!

Но Галлахера и след простыл.

Коротышка стоит в темноте посреди пустынной улицы. У него на руках нежно воркует голубка.

Зарядил дождь. Улицы наводнила пустота. Полночь, но тусклыми призраками войны, убийства и суицида бродят газеты, шурша акциями, облигациями и давешними скачками.

Слоняясь в одиночестве, Галлахер Великий поднимает воротник пальто, поглядывает на небо. Отдалённые раскаты грома. На его обращённые кверху черты лица ложится бледный отсвет молнии. Мимо него ветер гонит газету. Он нагибается и подхватывает её. Ловкими сноровистыми пальцами он складывает, сгибает, подгибает и выворачивает газету наизнанку, превращая сухую бумагу в шляпу, и лихо нахлобучивает себе на голову. Рядом одинокий пешеход смотрит на него, видит диковинный головной убор и не может отвести от него взгляда. Галлахер приветствует его и шагает дальше. Прохожий исчезает. Дождь всё льёт и льёт.

Далеко впереди виднеется пятно света. Это всеми цветами радуги переливается ярко освещённая витрина. Перед ней собралась горстка людей. Маленький мальчик, молодой человек со своей подругой и старик наблюдают за происходящим внутри. Подходит Галлахер. Витрина принадлежит пункту проката медицинских принадлежностей. В ней выставлены всевозможные приспособления. Посреди витрины установлен неподвижный восковой манекен, изображающий медсестру в халате.

Галлахер вопросительно смотрит на людей, на манекен и уже готов пройти мимо, как его окликает мальчик:

— Подождите, она вот-вот шевельнётся, ещё немного, не уходите. Ух ты!

Как ей это удаётся? — пробормотал кто-то.

Галлахер останавливается. Снова смотрит на собравшихся.

Мигающие неоновые огни попеременно отбрасывают на лица цветные блики. Дождь усиливается. Прогоняемые непогодой, люди расходятся. Остаются только мальчик и Галлахер.

Галлахер смотрит на витрину.

Он видит восковую куклу в халате медсестры или то, что кажется таковой.

Мальчик смотрит на Галлахера — своего единственного друга.

— Подождите, ещё чуть-чуть — и шевельнётся, ещё немного. Ух ты!

Галлахер смотрит на мальчугана.

— Уже без пяти двенадцать, малыш. Шёл бы ты домой.

— Ничего страшного, мама знает, где я. Каждый вечер я прихожу сюда и стою часа по два.

— Всё равно, — говорит Галлахер. — Поздно. Спокойной ночи, малыш.

Ребёнок бросает тоскливый взгляд на Галлахера, потом на прекрасную женщину в витрине, облизывает губы, смотрит на дождь, падающий из тьмы, и принимает решение.

— Ладно. Через минуту всё равно всё закончится. Ночь!

И убегает в дождливую мглу.

Оставшись в одиночестве, Галлахер озадаченно рассматривает восковую фигуру, взгляд которой устремлён только вперёд.

Галлахер собирается уходить, но останавливается.

Глаза восковой куклы в витрине задвигались вслед за ним. И — судорожно вернулись в исходное положение. Уставились в одну точку. Застыли.

— Вот это да, — прошептал Галлахер. — Ничего себе…

Разинув рот, он отступает на шаг назад, потом приближается к огромному стеклу.

— Так вот, значит, в чём дело, — шепчет он. — Вот где собака зарыта. Так, так…

И он изумлённо таращит глаза. Струи дождя льются по его лицу, бумажная шляпа размякла.

Женщина по ту сторону стекла отсутствующим взглядом смотрит перед собой, ни один мускул на её лице не дрогнет.

— Привет, — шепчет Галлахер, еле обозначив улыбку.

Женщина не шелохнётся, а только смотрит в пустоту.

— Как тебя зовут? — шепчет Галлахер.

Женщина смотрит, вперив глаза в пространство.

— Я — Галлахер, — говорит человек под дождём. — Галлахер Великий. Слыхала о таком? Душа общества. Десяток тузов в колоде. В бумажнике — розовый куст. Я исполняю трюк на «индийском канате». А ты кто?