Джон Варли - Титан. Фея. Демон

Они оказались на самом краю одной из областей непрерывного дня. Справа от Сирокко землю накрывала расплывчатая линия раздела — далеко не столь резкая и отчетливая, как при взгляде на планету из космоса, — образующая сумеречную зону километров тридцать-сорок шириной. По ту сторону сумеречной зоны царила ночь — но не кромешный мрак. Там плескалось громадное море, вдвое больше того, что лежало в другой стороне — словно залитое ярким лунным светом. Искрилось оно подобно бриллиантовой равнине.

— Не оттуда ли дует ветер? — спросила Габи. — Похоже на то, если только изгиб реки нас не развернул. По-моему, не развернул. А вон там вроде бы лед.

Сирокко согласилась. Полоса льда прерывалась там, где море сужалось до пролива, в конце концов становясь рекой, что бежала прямо перед глазами и впадала в другое море. Местность там была гористая, неровная как стиральная доска. Сирокко никак не могла взять в толк, как реке удается пробиться через горы, чтобы соединиться с морем на другой стороне. И опять решила, что ее дурачит перспектива. В гору вода не потечет — даже на Фемиде.

По ту сторону льда лежала еще одна дневная область — заметно ярче и желтее всех остальных, — похожая на пустыню. Чтобы туда добраться, пришлось бы пересечь замерзшее море.

— Три дня и две ночи, — заметила Габи. — Все точно по теории. Я же говорила, что из любой точки нам будет видна половина внутренней части Фемиды. Чего я не взяла в расчет, так это вон те штуковины.

Указующий перст Габи привел взгляд Сирокко к целой группе чего-то наподобие тросов, что брали начало на лежащей внизу земле и под углом доходили до самой крыши. Три таких троса располагались перед ними почти в линию, так что передний частично скрывал два остальных. Сирокко и раньше их замечала, но до поры до времени выбрасывала из головы, считая, что так сразу все не осмыслить. Теперь она пригляделась к ним пристальнее — и сразу помрачнела. Подобно подавляющему большинству фемидских атрибутов тросы были колоссальными.

Ближайший вполне мог служить образцом для всех остальных. Находясь от него километрах в пятидесяти, Сирокко ясно видела, что сделан этот трос из по меньшей мере сотни свитых воедино жил. А толщиной каждая жила была метров 200–300. Дальнейшие детали терялись на расстоянии.

Все три троса из одного ряда шли круто вверх над замерзшим морем, поднимаясь километров на 150, прежде чем присоединиться к крыше в том месте, которое, как уже знала Сирокко, было не иначе как одной из спиц, видимой изнутри. Там образовывалось коническое устье наподобие колокола, которое все расширялось, чтобы слиться, наконец, с крышей и сделаться как бы ограждениями краев обода.

Слева от Сирокко располагались еще три троса, но эти шли вертикально вверх до сводчатого потолка, а потом, судя по всему, пронзали его и шли дальше. За ними были еще ряды наклонных тросов, тянувшихся к устью спицы — той, которая, по прикидке Сирокко, находилась над морем в горах.

В местах присоединения тросов к земле они как бы тянули ее за собой, возводя широкие в подножиях холмы.

— Совсем как цепи у висячего моста, — заметила Сирокко.

— Согласна. Даже думаю — по сути так и есть. И башни для поддержки не нужны. Тросы можно закрепить в центре. Вся Фемида — круглый висячий мост.

Сирокко подползла еще ближе к краю. Высунув голову, она осмотрела двухкилометровый отрезок до земли.

Обрыв был настолько близок к перпендикуляру, насколько это вообще возможно для неровного поверхностного образования. Только у самого дна, сливаясь с землей, он расползался в пологий скат.

— Надеюсь, ты не собираешься туда слезть? — спросила Габи.

— Вообще-то я уже об этом подумала, но особого желания не испытываю. Да и чем там будет лучше? Здесь мы, по крайней мере, точно сможем выжить. — Тут Сирокко осеклась. Неужели такова будет теперь их цель?

Если уж выбирать, она, не задумываясь, предпочла бы обустроенной жизни любую авантюру — если для обустроенной жизни предполагается возвести хижину из жердей и сесть на диету из овощей и сырого мяса. От таких радостей она бы за месяц свихнулась.

А расстилавшаяся внизу страна была воистину прекрасна. Вот немыслимо крутые горы и рассыпанные меж них сияющие алмазы голубых озер. Вот волнующиеся степи, густые леса, а дальше к востоку — нависающее над землей полночное море. Страна эта могла таить в себе неведомые опасности — но Сирокко неудержимо туда влекло.

— Мы могли бы слезть вон по тем побегам, — заметила Габи, тоже подползая к краю и указывая на возможную линию спуска.

Весь двухкилометровый вертикальный срез был покрыт растительностью. Джунгли сползали с края утеса подобно застывшему потоку. Массивные деревья росли прямо на голых скалах, цепляясь за них почище морских рачков. Сама скала проглядывала лишь местами — но даже и там все казалось вовсе не безнадежным. На вид скала представляла собой базальтовое образование — плотный пучок кристаллических колонн с широкими шестиугольными платформами в тех местах, где колонны были обломаны.

— Вполне осуществимо, — заключила Сирокко. — Конечно, легким и безопасным спуск не будет. Для того, чтобы к нему приступить, нужны веские причины. — «А не просто безотчетный порыв оказаться внизу», — добавила она про себя.

— Но и здесь торчать мне тоже неохота, — ухмыльнулась Габи.

— Вот все вопросы и улажены, — послышался сзади чей-то негромкий голос.

Все мышцы Сирокко натянулись как струны. Закусив губу, она заставляла себя отползать помедленнее — пока не оказалась на безопасном расстоянии от края.

— Да здесь я, наверху. Давно вас дожидаюсь.

На ветви дерева метрах в трех от земли, весело болтая босыми ногами, сидел Кельвин Грин.

Не успела Сирокко опомниться, как они уже уселись в кружок, и Кельвин приступил к своему рассказу.

— Вылез я рядом с той дырой, где исчезает река, — начал он. — Семь суток назад. А вас услышал на вторые сутки.

— Почему же ты не откликнулся? — спросила Сирокко.

Кельвин указал на остатки своего шлема.

— Микрофон-то тю-тю, — объяснил он, извлекая оборванный проводок. — Я мог только слушать, но не передавать. Я ждал. Ел фрукты. Убить хоть кого-то из животных я просто не смог. — Он развел руками.

— А как ты узнал, что ждать надо именно здесь? — поинтересовалась Габи.

— Да не знал я этого.

— Ладно, — сказала Сирокко. Потом шлепнула себя по бедрам и рассмеялась. — Да. Подумать только! Мы уже почти потеряли надежду еще кого-то найти — и вдруг натыкаемся на тебя. Просто не верится. Правда, Габи?

— А? Ну да, конечно. Просто класс.

— И я, ребята, очень рад вас видеть. Уже пять суток вас слушал. Так приятно слышать знакомый голос.