Роберт Хайнлайн - Нить жизни

Председатель громко постучал по столу молотком, призывая публику к порядку. Постепенно свист и крики затихли. Докладчик, стоявший на кафедре возле стола председателя, казалось, не замечал, что творилось вокруг. Его мягкое, выражавшее чуть заметное пренебрежение лицо было бесстрастным. Председатель повернулся к докладчику и, едва сдерживая гнев и раздражение, обратился к нему:

— Доктор Пинеро, — он сделал легкое ударение на слове «доктор», — я должен принести вам извинения за неподобающее поведение аудитории во время вашего сообщения. Я удивлен, что мои коллеги настолько забыли о достоинстве, приличествующем ученому, что позволили себе прервать докладчика, независимо от того, насколько веским был повод для подобного поведения.

Пинеро улыбнулся ему в лицо такой улыбкой, которая вполне могла бы сойти за откровенное оскорбление. Председатель с видимым усилием сдержал себя и продолжил:

— Я беспокоюсь о том, чтобы программа была завершена благопристойно и в должном порядке. Я хочу, чтобы вы закончили свое сообщение. Тем не менее я вынужден просить вас воздержаться от осквернения наших умов идеями, ошибочность которых очевидна любому образованному человеку. Будьте добры, ограничьтесь сообщением о своем открытии, если вы его сделали.

Пинеро простер вперед, ладонями книзу, свои пухлые белые руки.

— Но как же я смогу внушить вам новую идею, если сначала не избавлю вас от заблуждений?

Аудитория снова зашевелилась, возник глухой ропот Кто-то из задних рядов крикнул:

— Гоните этого шарлатана вон! Мы сыты по горло

Председатель постучал своим молотком.

— Джентльмены! Пожалуйста!

Потом он обратился к Пинеро.

— Вы продолжите?

— К чему?

Председатель пожал плечами.

— Вы пришли с этой целью.

Пинеро кивнул головой:

— Это верно. Но было ли умно — прийти сюда? Есть ли здесь хоть один человек, который мог бы посмотреть в лицо голому факту, не смутившись при этом? Думаю, нет. Тем не менее, если я не буду говорить, вы победите меня, поскольку будет считаться, что я отказался от борьбы. Это меня не устраивает. Я буду говорить.

Поясню еще раз свое открытие. Я изобрел способ, позволяющий определить продолжительность человеческой жизни, и могу авансом предъявить вам счет Ангела Смерти. В течение пяти минут я с помощью моего аппарата смогу сообщить вам, сколько зерен песка осталось в песочных часах вашей жизни.

Он замолчал и скрестил на груди руки. Некоторое время никто не произносил ни слова. Затем аудитория стала проявлять нетерпение. Снова вмешался председатель

— Вы ведь не закончили, доктор Пинеро?

— А что еще можно сказать?

— Расскажите нам, как работает ваше изобретение.

Брови Пинеро взлетели вверх

— Вы полагаете, что я доверю плоды своего труда детям, которые будут играть ими?

— Но как мы будем знать, что у вас есть что-то реальное, подкрепляющее ваши нелепые заявления?

— Это просто. Вы выбираете комитет, который будет присутствовать при демонстрации изобретения. Если оно работает, вы объявляете об этом всему миру. Если же оно не работает, я дискредитирован и приношу свои извинения.

В задних рядах поднялась тонкая сутулая фигура.

— Господин председатель, как может почтенный доктор предлагать нам такое? Неужели он надеется, что мы будем ждать двадцать или тридцать лет чьей-нибудь смерти, чтобы убедиться в справедливости его предсказаний?

Пинеро, игнорируя председателя, ответил непосредственно спрашивавшему.

— Какая чепуха! Неужели вы настолько невежественны? В любой большой группе есть, по крайней мере, один человек, который умрет в ближайшем будущем. Я предлагаю вам следующее: позвольте мне проверить каждого, находящегося в этом помещении, и я назову человека, который умрет в течение двух недель — да, назову день и час его смерти.

Он свирепо оглядел аудиторию.

— Вы согласны?

Поднялась еще одна фигура — дородный мужчина, говоривший размеренным голосом.

— Что касается меня, я не смогу одобрить такой эксперимент. Как медик, я с прискорбием отмечал явные признаки серьезных сердечных болезней многих из наших старших коллег. Если доктор Пинеро знает эти симптомы, а это вполне возможно, то человек, избранный таким образом, может умереть к назначенному сроку, работает ли машинка нашего выдающегося докладчика или нет.

Его сразу поддержал другой выступавший.

— Доктор Шепард прав. Зачем мы будем тратить время на эти шаманские штучки? Я вношу предложение, господин председатель, чтобы мы перешли к нашим обычным делам.

Предложение было встречено с шумным одобрением, но Пинеро и не думал садиться. Среди криков: «К порядку! К порядку!» — он, потрясая своей неопрятной шевелюрой, прокричал им:

— Варвары! Дураки! Бестолковые олухи! Такие, как вы, испокон веку не признавали ни одного великого открытия. Да от вашей компании Галилей в гробу перевернулся бы.

Он сделал паузу, чтобы набрать в грудь воздух, и в это время два члена президиума подхватили его и уволокли за кулисы. Из-за стола прессы поспешно поднялись несколько репортеров и последовали за ними.

Газетчики перехватили Пинеро, когда он выходил из двери, ведущей на сцену.

— Как насчет интервью, док?

— Ну, вы дали им по мозгам. Каковы ваши взгляды на жизнь после смерти?

— Снимите шляпу, док, и посмотрите на птичку.

Он ухмыльнулся всем сразу.

— По одному, мальчики, и не так быстро. Как насчет того, чтобы пойти ко мне?

Через несколько минут они пытались найти себе место в неприбранной комнате, которая служила Пинеро одновременно гостиной и спальней.

— Ну, ребята, что бы вы хотели узнать?

— Давайте выкладывайте все начистоту, док. Есть у вас там что-то или нет?

— Кое-что есть, юный друг, вне всяких сомнений.

— Тогда расскажите нам, как это работает. На той чепухе, которую вы несли этим профессорам, с нами вы далеко не уедете.

— Ну-ну, мой дорогой друг. Это мое изобретение. Я хочу с его помощью немного подзаработать. Вы что же думаете, что я расскажу о нем первому, кто меня об этом попросит?

— Послушайте, док, если хотите попасть в утренние газеты, вы должны дать нам хоть что-то. Чем вы пользуетесь? Уж не магическим ли кристаллом?

— Нет, не совсем. Впрочем, пойдемте взглянем на мой аппарат!

Представшая перед их взорами масса аппаратуры смутно напоминала оборудование рентгеновского кабинета. Помимо того очевидного факта, что она потребляла электрическую энергию и что часть шкал приборов имела знакомую им градуировку, беглый осмотр не позволял судить о ее фактическом назначении.