Тим Леббон - Конг: Остров Черепа

Они пересекли вестибюль. Дорогу Ранда помнил наизусть. Пройдя по широкому коридору и повернув налево, они оказались в комнате поменьше, перед широкой и высокой стойкой. Здесь Брукс занервничал и вновь принялся высказывать те самые сомнения, от которых Ранда пытался избавиться последние несколько дней.

– Я не уверен в наших материалах, – заговорил он. – В смысле, наши материалы уж очень разрозненны, и…

Ранда открыл было рот, чтобы назвать их имена женщине за стойкой, но тут его внимание привлек мерцавший в углу экран телевизора.

– Я бы за день привел их в порядок и даже переплел… – продолжал Брукс, но Ранда поднял руку, призывая его помолчать.

На телеэкране появилось лицо Никсона. Кто-то из персонала заметил это и прибавил звук.

– …перемирие под международным контролем [8]начнется в семь часов вечера в эту субботу, – сказал президент с экрана.

– У нас нет ни единого лишнего дня, – возразил Ранда.

Он постучал по стойке, привлекая внимание секретарши, кашлянул и улыбнулся со всем обаянием, на какое был способен:

– Здравствуйте. Билл Ранда, к сенатору Уиллису.

Женщина за стойкой молчала, переводя взгляд с Ранды на Брукса и обратно.

– Что-то не так? – спросил Ранда.

– Ах, мистер Ранда, я думала… Видите ли, сэр, мы пытались перенести назначенную на сегодня встречу…

Дверь за ее спиной отворилась, она осеклась, оглянулась, и плечи ее тут же безнадежно поникли. Похоже, она решила, что на этом ее карьера здесь кончена.

В дверях стоял сенатор Эл Уиллис – высокий, загорелый, седой. Некоторые сказали бы, толстый, но за его полнотой скрывалась недюжинная сила, и Ранда, как никто другой, знал, что с ним не стоит шутки шутить. Сенатор был зол и возбужден – лицо покраснело, губы сжаты. Казалось, он и не заметил Ранду и Брукса: взгляд его был устремлен куда-то вдаль. Но рассеянность сенатора не смутила Ранду. Переступив с ноги на ногу, он громко кашлянул. Заметив его, сенатор Уиллис замер.

– О господи, – сказал он.

– Эл! – воскликнул Ранда, широко улыбнувшись. – Прекрасно выглядишь.

Несколько секунд Уиллис смотрел на Ранду и Брукса… и просто забыл об их существовании. Эта его манера всегда приводила Ранду в замешательство – сенатор как бы занимал собой все помещение, сколько бы людей там ни находилось, и от одного его взгляда или слова все вокруг чувствовали себя какой-то мелочью, не более трех дюймов ростом. Сенатор молча протянул к секретарше руку. Та точно знала, что он нее требуется, – пошарив в ящике стола, она нашла упаковку «Ролэйдс» [9]и вложила ее в руку босса.

– Ранда, ты разве не получил мое письмо? – спросил Уиллис, вытряхивая в ладонь несколько таблеток и отправляя их в рот. – О переносе встречи?

Говоря, сенатор продолжал рассматривать упаковку лекарства, словно таблетки интересовали его гораздо больше, чем люди, стоящие перед ним в каких-то пятнадцати футах. Если он намеревался обезоружить их, то почти преуспел.

– В пятый раз? – спросил Ранда. – Прости. Наверное, я его пропустил.

Уиллис ответил на его сарказм резким взглядом. Он не привык, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне, но именно такой реакции и добивался Ранда.

– Сенатор, если бы не срочность, меня бы здесь не было, – сказал он. – Я знаю, что у вас хлопот полон рот, но уделите немного вашего драгоценного времени нашему маленькому, но очень важному делу.

Вместо ответа Уиллис лишь перенес пассивную агрессию на другой объект. Повернувшись к Бруксу, он смерил его взглядом:

– А это еще кто?

– Хьюстон Брукс, мой коллега, специалист по вопросам полой Земли.

Брукс сделал шаг вперед, наклонился над стойкой и протянул через нее руку с самодовольной улыбкой на лице. Ранда вздохнул про себя. Как он еще молод… Общению с людьми вроде сенатора Уиллиса ему еще учиться и учиться…

Уиллис даже не взглянул на Брукса, и тот так и остался неуклюже стоять с протянутой рукой. После неловкой заминки он шагнул назад и посмотрел на секретаршу. Та мимолетно улыбнулась.

– И сколько ему, пятнадцать? – спросил Уиллис.

– На самом деле мне двадцать два, – сказал Брукс. – Только закончил Йельский университет. Сейчас на стажировке.

Он оглянулся на Ранду в поисках поддержки, но тот только вздохнул и покачал головой. Все шло не так, совершенно не по плану. Ранда знал, что сенатор готов на все, лишь бы избежать встречи – в последний раз он ясно видел его спину в конце коридора, как раз когда секретарша на голубом глазу уверяла, будто он на конференции в Канаде, – однако упорство должно было оправдать себя. А Брукс вел себя как наивный юнец из какого-нибудь телесериала, что давало Уиллису все поводы выставить вон их обоих.

Но зато наивность Брукса, похоже, произвела впечатление на секретаршу. Она подчеркнуто избегала смотреть на него, а он даже и не знал, что это значит, что все ее внимание сосредоточено на нем.

Да, учиться ему еще и учиться.

– Прошу тебя, Эл, – сказал Ранда. – Ради старых добрых времен.

Сенатор тяжело вздохнул. Действительно, у них имелось общее прошлое, и сейчас оно на миг легло всем своим весом на широкие плечи сенатора. В последнее время эти двое общались лишь изредка, но они вместе учились в колледже, играли в футбол в одной команде, пили в одних и тех же барах и танцевали на одних и тех же вечеринках. Правда, всего год. Потом семья Ранды переехала в Южную Америку, и его тоже повлекла за собой экзотика Амазонки. Но ни один из них не мог отрицать всего, что они пережили вместе за этот год, и Ранда точно знал, что в глубине души сенатор, как и он сам, хранит о тех временах самые теплые воспоминания.

Однако одними этими воспоминаниями дело не ограничивалось. Были и другие – вызывающие стыд и чувство вины, а может, даже страх. Прежде Ранда ни разу не упоминал этих острых моментов их прошлого – ни словом, ни даже намеком. Но сенатор Уиллис знал, что они здесь, висят над головой, как спелые плоды, которые можно и сорвать, если возникнет нужда. Правда, возникнуть она могла только у Ранды. Его репутации откровения об употреблении наркотиков и участии в декадентских оргиях уже не могли бы повредить.

А вот сенатору было что терять.

Упоминание о «старых добрых временах» было тонким намеком на скелеты в шкафу сенатора и на тот факт, что у Ранды есть ключ от этого шкафа.

– Джейн? – спросил сенатор.

– У вас и в самом деле не так много времени, – ответила секретарша, раскрыв ежедневник на стойке и бросив на Ранду с Бруксом сердитый взгляд. – В самом деле.

– Мы будем кратки, – сказал Ранда, огибая стойку и направляясь к Уиллису, все еще стоявшему в дверях. Брукс последовал за ним. – А ты толстеешь, Эл, толстеешь.

– Ты тоже, Билл.

– Это называется старость, – заметил Ранда.