Юлий Буркин - Цветы на нашем пепле. Звездный табор, серебряный клинок

Они добрались до второго этажа и прошли через потолочное отверстие. С напольных ковриков поднялись и поклонились гостям трое маака — супружеская пара и юный самец, очевидно их младший, еще живущий с родителями, сын. Цвета их одежды были те же, что и у Дент-Пиррона — серебро и золото. По-видимому это были фамильные цвета.

Не успели гости и хозяева обменяться приветствиями и представиться, как Дент-Пиррон вскричал:

— Кстати! А не пора ли нам перекусить?!

— Нашим гостям, пожалуй, пора, — отозвалась самка, назвавшаяся Айнией. — Они потратили в дороге много сил. А вот нам это необязательно. Особенно тебе, дорогой. И, думаю, надо распорядиться о том, чтобы кто-то позаботился о поврежденном крыле, — указала она на Лаана.

В тот момент, когда самка произнесла слово «дорогой», Лабастьер бросил взгляд на самца маака, и по умиротворенному выражению его лица убедился, что в этой, хоть и неполной, семье царят мир и согласие.

— Айния, — укоризненно покачал головой Дент-Пиррон. — Неужели ты думаешь, я не заметил, что наш многоуважаемый гость нуждается в лечении? Но есть тут один щекотливый момент… С одной стороны, крыло можно починить традиционным способом, но тогда оно не будет складываться полностью, будет доставлять неудобство на земле, да и в полете будет недостаточно гибким… С другой стороны, есть у меня один умелец… Э-э… Если возьмется он, крыло будет, как новое… Но… Боюсь, его методы несколько не соответствуют… Инструменты и приспособления, которыми он пользуется…

— Непозволительно сложны, — догадался Лабастьер.

— Вот именно, вот именно, — подтвердил махаон и удрученно потупился.

— А долго он будет возится, этот ваш умелец? — поинтересовался Лаан.

— Если возьмется прямо сейчас, к началу сегодняшнего бала вы уже могли бы летать, — с воодушевлением заверил Дент-Пиррон, но тут же стушевался и, осторожно глянув на короля, добавил. — Только уважение к вашему другу заставило меня сделать это предложение. Не сомневайтесь, упомянутые инструменты и приспособления я держу все в той же кладовке…

— Вместе с музыкальными инструментами, воздушным пузырем, — продолжил за него Лабастьер, — и этим, как его…

— Водопроводом? — поспешил на помощь махаон.

— Вот-вот.

— Нет, мой король, водопровод, к несчастью, в кладовую не спрячешь, это довольно громоздкий предмет…

— Мой господин, — вмешался Лаан, обращаясь к королю, — мне бы хотелось починить крыло так быстро и качественно, как он обещает.

— Действуйте, — махнул рукой Лабастьер. — Хотел бы я побывать в этой вашей кладовке. Я даже настаиваю на этом.

— Я и сам мечтаю о том же! — вскричал Дент-Пиррон. — Тяжким бременем на моей душе лежит то, что мне приходится хранить взаперти очень удобные и полезные вещи. Но я не уверен в их законности. И я очень хотел бы, чтобы вы лично указали, какие из них следует уничтожить, а какие — разрешить. И присаживайтесь, наконец. В мою кладовую отправимся сразу после трапезы. Айния! Ну где же угощения?!

— Успокойся, милый, — кивнула маака. — Уже несут.

— А ты, мальчик мой, — обратился Пиррон к юному самцу, — будь добр, отведи нашего раненого гостя к мастеру Луару, и пусть тот немедленно возьмется за починку лечение.

— Так инструменты-то у вас в кладовке, — заранее догадываясь, что примерно услышит в ответ, вкрадчиво напомнил Лабастьер.

— У Луара есть свой ключ, — как ни в чем не бывало сообщил Пиррон, принимаясь за принесенные лакомства.

Лабастьер усмехнулся и покачал головой. Похоже, преступные механизмы, хранящиеся в кладовке махаона, не так уж недоступны жителям его селения, как он хотел изобразить сначала. Но разговор этот король решил отложить до момента посещения этой самой кладовой и не портить сейчас настроения гостеприимным хозяевам.

Лаан с юным маака удалились, остальные же приступили к трапезе.

…Итак, вы ищете невесту, — сказал со-муж Дент-Пиррона маака Барми. Взгляд его бежевых глаз был мягок, но проницателен. — Что ж, вполне возможно, что вы найдете ее именно у нас. В наших краях множество молодых и привлекательных самок, есть среди них и дочери именитых семейств.

— Я был бы счастлив такому исходу, — подтвердил Лабастьер и, скорее из вежливости, нежели от жажды, пригубил напиток бескрылых из глиняной пиалы.

— А кем, если не секрет, приходится вам ваша милая спутница? — улыбнувшись Мариэль, спросила Айния.

— И этот молчаливый юноша, которого вы назвали «Ракши», — добавил Барми, переведя на того свой взгляд.

— Мариэль и Ракши — жених и невеста, — пояснил Лабастьер, — и они — наши друзья по несчастью. Они ищут диагональ. Так что не только я буду с надеждой знакомиться с вашими молодыми соотечественниками.

— Сколь трагичны порою, но сколь прекрасны и справедливы наши обычаи, — заметила Айния.

— А что, в том селении, откуда вы пришли, ни вам, ни вашим спутникам никто не приглянулся? — отвлекся от поглощения пищи Дент-Пиррон и с каким-то опасливым любопытством посмотрел на Лабастьера.

— Любезный мой вассал, — прищурился король, — я уже по достоинству оценил ваш осторожный нрав и хитрый ум. Я уверен, что этот вопрос вы задали неспроста.

— Ну-у… — смутился Пиррон. — Ладно, скажу начистоту. Не нравятся мне наши соседи. Не понимаю я их. Они не проявляют открытой враждебности, но и от контактов вежливо уклоняются. А были случаи, что наши бабочки, отправившись туда, исчезали навсегда.

— Этого больше не будет, — заверил Лабастьер. — Вы действительно не догадывались о причинах вашей с соседями взаимной неприязни?

Выражения лиц хозяев убедили Лабастьера в их искренности, и он продолжил:

— Они находились во власти, я надеюсь, последнего, тщательно скрываемого и охраняемого ими т’анга.

В зале повисла тишина, словно король сказал что-то неприличное. Да собственно, так оно и было. Ненависть к этим тварям прошлого прививается бабочкам буквально с первого дня жизни рассказами о подвигах Лабастьера Второго и бойцов отрядов т’анг-расчистки.

— Вот как, — нарушив молчание, тихо произнес Барми. — Вот как. Многое становится ясным. И вы, я надеюсь, навели там порядок?

— Полный, — подтвердил король.

— Неужели и вправду там был этот… это… неприятное существо? — Дент-Пиррон искательно глянул на Ракши и Мариэль. Те только подтверждающе кивнули ему.

— Вы убили его? — уточнил самец маака.

— Да, — Лабастьеру не доставило удовольствие это признание. Но что сделано, то сделано.

Барми поднялся и церемонно поклонился.

— Вы достойны славы своих предков, — сказал он торжественно.

— А теперь вы будете наводить порядок у нас? — жалобно спросил Дент-Пиррон.

— Успокойтесь, — усмехнулся Лабастьер. — Я понимаю вас и в чем-то даже уважаю ваше стремление сделать жизнь интереснее и комфортабельнее. Но в вашем поведении есть, все же, нечто общее с поведением ваших соседей: и вы, как и они, не желаете довольствоваться простыми радостями, данными нам природой. А потому я все-таки буду строг.