Валерий Брусков - Рой

— То-то и оно… — вздохнул огорчённо Тимаков. — Выбирать нам действительно не из чего. Но если ты и дальше будешь стряпать нам такую же отраву, то мы всей бригадой очень скоро станем отпетыми людоедами. И начнём это очень интересное и вкусное дело с тебя.

— Подавитесь… — недоверчиво буркнул Спирин и сердито зашерудил в котле черпаком.

— Не скажи… — мечтательно сказал Тимаков. — Это смотря как твои сухожилия приготовить. Ежели хорошенько вымочить их в белом вине, а потом пропустить через мясорубку…

— Тьфу! — сплюнул Спирин, к счастью, опять не попав в котёл. — У Кольки на уме — одни бабы, а у тебя — одна жратва!

— А у тебя, интересно, что на уме? — Тимаков перестал есть и с любопытством посмотрел на желчного повара.

— У меня там ничего такого…

Тимаков вдруг хохотнул.

— Мужики, судя по борщу, у него там всё без соли!

— Но-но! — обиделся наконец Спирин. — Будешь возбухать, посажу на подножный корм!

— А- а- а! — безнадёжно махнул Тимаков рукой. — Всё одно подыхать! От ядовитой лесной травы или от твоих распрекрасных обедов!

Бригада поаплодировала ложками по дереву стола — простодушный Спирин явно проигрывал острому на язык Юрке сегодняшний турнир. Собственно, готовил он достаточно неплохо, и все эти экивоки в его адрес были всего лишь приколами, имевшими целью психологическую разрядку небольшого и сугубо мужского, изолированного от остального человечества, коллектива.

— Ти — ха!!! — гаркнул Игнат, озираясь. — Ну, где же всё-таки этот Захаров?! Обед ведь стынет! Кто его видел?!

Все молча пожимали плечами.

— Да, вроде, всё время где-то рядом был… — не очень уверенно сказал Мишин. — Даже, помню, пару раз матюкался по какому-то серьёзному поводу… А чего мы, собственно, так переживаем, братва? Раз его пилы не слышно, значит, точно придёт на обед к объедкам.

— На руках, что ли? — по инерции проворчал Игнат. — Или ползком? Любым способом уже давно должен быть тут, и жрать с нами эту спиринскую гадость! Почему это должны делать только мы?!

— А может, он по нужде?.. — предложил кто-то достаточно убедительную версию. — Заранее… Всё равно после обеда пронесёт…

— Угу, — хмыкнул Игнат. — Бегает по тайге со спущенными штанами и ищет мужской туалет… Платный…

Ложки яростно застучали по столу. Игнат решительно встал с лавки.

— Захаров!!! — начальственно гаркнул он, оглушая близко к нему сидящих. — ЗАХАРОВ!!!

Лес не отозвался ни Захаровым, ни даже просто эхом.

— А ну-ка хором! — велел Игнат.

— За!!! — ха!!! — ров!!! — с готовностью заблажили все, радуясь забавной приправе к привычному обеденному меню, и застучали по столу гнутыми алюминиевыми ложками. — За!!! — ха!!! — ров!!!

Захарову было явно наплевать и на долгожданный обед, и на озабоченное его отсутствием общество.

— Тиха!!! — опять начальственно обрубил Игнат галдёж, чтобы услышать возможный отзыв пропавшего.

Лес по-прежнему безмолвствовал. Странно как-то безмолвствовал. Молчали даже неугомонные птицы…

— Сходите кто-нибудь на его делянку, — сказал Игнат, возвращаясь на лавку. — Мало ли что… Вдруг деревом парня зацепило.

— Я сей момент и сбегаю! — шустрый Тимаков, первый справившийся с первым блюдом и томившийся от ожидания второго, с готовностью вылез из-за громоздкого стола. — Заха!..

…Откуда-то сверху на широкую поляну с низким басовитым жужжанием точно упал с голубого неба тесный шмелиный рой. Прозвучало что-то, отдалённо похожее на слитную плотную очередь очень далёких автоматов; рой тут же унёсся вверх, и снова стало тихо.

Игнат с любопытством, одолевшим хронический голод, поднял голову и увидел, что сидящие за столом больше не пытаются есть стряпню Спирина, а, оцепенев, смотрят в одну сторону. Игнат проследил за их окаменевшими странными взглядами и внутренне похолодел.

…Тимаков медленно пятился от стола, глядя на всех безумными, вылезшими из орбит, глазами. Его насквозь пропитанная недельным потом светлая рубашка на груди была залита чем-то красным, губы шевелились, точно Юрка хотел вытолкнуть что-то из себя вместе с воздухом и звуками, но всё никак не мог этого сделать, только гоняя в разинутом рту крохотную порцию звука — икоты: — Ак… Ак… Ак…

Глаза его стали закатываться. Всё больше и больше запрокидывая голову и откидываясь назад, он, наконец, упал на спину и заскользил по сучьям и траве руками и ногами, так ничего и не сказав…

— Юрка!!! — ничего не понимавший Игнат слетел с лавки и, обогнув стол с парализованными людьми, подбежал к Тимакову. — Юрка…

…Тимаков уже успокоено лежал на траве, широко раскидав руки и ноги, и молча пучил в небо белые глаза без зрачков. Из разодранного немым криком провала его рта на совершенно бескровную белую щеку скатилась одинокая алая капля…

— Юрка… — Игнат опустился перед Тимаковым на колени.

Окровавленная рубашка на груди парня была буквально изрешечена маленькими дырочками, словно Тимакова в упор расстреливали из многозарядного автомата игрушечного калибра.

— Юра… — боясь прикасаться к залитой кровью груди, Игнат осторожно положил руку Тимакову на плечо. И отшатнулся, испугавшись ещё больше.

…Тело под пальцами шевелилось… Но это было не движение жизни — Игнат прекрасно видел, что Тимаков уже мертвее мёртвого. Рука почувствовала нечто другое. Там, под кожей лежавшего, словно кто-то ползал… Кто-то твёрдый, шустрый и многочисленный…

И тут Игнат вдруг заметил, что Тимаков как бы опадает, точно плоть выходила из него, как воздух из дырявого воздушного шарика. Он оседал, вжимаясь в землю; черты его лица заострялись, обозначая кости черепа; грудь будто делала долгий бесконечный выдох, проседая под мокрой красной рубашкой…

Вместо Тимакова перед Игнатом теперь лежал скелет, обтянутый кожей и одеждой. Длинный Юркин нос медленно клонился на бок, как тающий под палящим солнцем пластилин…

Игнат вскочил и растерянно оглянулся. Остальные всё так и сидели за столом, будучи не в состоянии освободиться от оцепенения. Глаза людей были полны безмерного удивления, в котором уже появлялись первые отблески страха.

— Кто?!! — закричал Игнат срывающимся на фальцет неверным голосом. — Кто это сделал?!!

…Где-то рядом басовито и знакомо загудело…

Он глянул на Тимакова. Звуки исходили именно от него и ужасали своей несовместимостью с человеком. Даже с мёртвым…

… Из разверстого, оскаленного безгубостью рта мертвеца вылетел гудящий шмелиный рой. Перед глазами мелькнуло что-то жёлто-красное…

Инстинкт самосохранения отшвырнул Игната от лежащего. Споткнувшись обо что-то, он с грохотом опрокинулся на спину, и кубарем полетел куда-то вниз, в темноту и прохладу.

Он не сразу сообразил, что упал в оставленный поваром открытым погреб. Распластавшись на сыром земляном полу, забыв о боли в ушибленном падением теле, Игнат напряжённо вслушивался в то, что сейчас происходило наверху.