Роман Суржиков - Лишь одна Звезда. Том 1

Мира кивнула. Инжи принялся рассказывать о своей жене – не той, что в Надежде, а о нынешней, в Уэймаре. Мира сильно сомневалась, что Парочка хоть когда-то был женат, но излагал он красиво – с чувством, в подробностях. С такой фантазией бы книги писать…

Как вдруг внимание привлек шум за окном. Кто-то говорил на повышенных тонах, аж грохотал эхом, кто-то другой огрызался.

– Чую, драка будет! – возбужденно воскликнул Инжи. – Хочешь поглядеть?

Они вышли на балкон.

Главным действующим лицом событий оказался Крейг Нортвуд – старший сын графа. При взгляде сверху этот здоровяк с широченными плечами и густой черной шевелюрой действительно напоминал медведя. Голос отвечал облику – низкий хрипловатый рык:

– Прочь с дороги, сосунки! А ты, старый лапоть, делай, что приказано!

На стороне Крейга были два его сквайра, не уступающих размерами хозяину. Противостоял им мужчинка в камзоле того покроя, какие носят секретари и архивариусы, а также пара шейландовских воинов, пришедших секретарю на помощь.

– Я говорю вам, милорд: голубятня закрыта.

– Так открой!

– Не велено…

– Я тебе велю!

Крейг ухватил секретаря за грудки и приподнял над землей. Воины Шейланда без особого рвения взялись за мечи. Нортвуд рыкнул:

– Только попробуйте!

Шейландцы замешкались. Их можно было понять: Крейг Нортвуд, Клыкастый Рыцарь, слыл одним из сильнейших бойцов Империи, не раз побеждал в турнирах.

– Занятненько, – прокомментировал Инжи. – Медведей тут, в замке, только восьмеро, причем старый граф – не в счет. Но калечить медведей нельзя, его милость запретил. А как это чудище утихомиришь, если не калечить?

Мира думала: странно, вчера за столом Клыкастый вел себя очень тихо, будто язык проглотил. С чего же сегодня так разошелся?

Крейг Нортвуд тем временем ревел в лицо секретарю:

– Сейчас ты отопрешь чертову голубятню и отправишь чертово письмо. А если нет, я тебе все кости переломаю!

На крик подоспели еще два шейландца. Получив численное превосходство, они осмелели – рванулись к Нортвуду и ухватили за руки.

– Это зря… – мурлыкнул Инжи.

Крейг бросил секретаря, присел, вырываясь из захвата. Рывком поднялся. Один шейландец отлетел, другой зажал руками разбитый нос. Двое остальных попытались удержать медведя… Тот случай! Крейг отшвырнул одного, а второго поймал за руку и ударил в живот. Стражник повис, едва дыша.

Надо заметить, сквайры Нортвуда даже не вмешивались в драку: стояли себе и смотрели, уверенные в победе хозяина.

Клыкастый взял руку стражника в захват и сказал секретарю:

– Отпирай, а то следующим станешь.

Сделал движение. Раздался хруст, стражник завопил на весь двор. Секретарь побелел.

– Милорд, не-не-нет голубей… Не-нельзя отправить…

Нортвуд обхватил его за шею:

– А ну-ка идем и поглядим!

Он поволок шейландского секретаря к центральной башне, но на пути выросло новое препятствие: капитан замковой гвардии с целой восьмеркой солдат.

– Х-хо, свежее мясо! – обронил сквайр Нортвуда, кладя руку на эфес.

– Отпустите нашего человека, милорд, – попросил капитан. Не потребовал, не приказал – именно попросил, Мира использовала бы это слово.

– Письмо, – бросил Клыкастый.

– Дайте его секретарю, милорд, и оно будет отправлено.

– Ага, придумал! Я хочу видеть, как его привяжут к лапке чертова голубя, и как чертову птицу вышвырнут в чертово окно!

– Милорд, простите, но…

Нортвуд подошел к нему вплотную, не обнажая меча. Капитан напрягся, солдаты обступили Клыкастого со всех сторон.

– Я слышу слово «нельзя» каждый день в этом уродском замке. Тот, кто еще раз скажет его, горько пожалеет. Итак: я хочу отправить письмо голубем. Ответ?

На самом деле, он не ждал ответа. Капитан не успел издать ни звука – нортвудец нанес удар. Мира на балконе слышала, как хрустнула сломанная челюсть. Капитан мешком повалился на камни. Крейг обвел взглядом солдат:

– Следующий?..

– Уууу… – задумчиво протянул Инжи. – Без железа тут никак не обойтись, а железом нельзя. Искра – дело рискованное, убить можно. Стрелу бы в плечо, а другую в бедро – стал бы поспокойнее…

На стенах имелись и лучники, и арбалетчики. Они прекрасно видели события, но для стрельбы требовался приказ, а капитан стражи валялся без чувств. Пока не явится кастелян, стрелки могут только смотреть.

Клыкастый рыцарь подхватил за шиворот несчастного секретаря и зашагал к башне. Сквайры двинулись следом, хищно ухмыляясь. Солдаты Шейланда раздвинулись перед ними.

Как вдруг из окна гостевого дома донесся скрипучий старческий голос:

– Что ты творишь?

Крейг оглянулся и увидел, надо полагать, отца – кому же еще мог принадлежать голос!

– Хочу отправить письмо. Они не дают.

– Брось это… – досадливо процедил граф Элиас. – Поздно для писем.

– Я должен…

– Ты должен сидеть тихо и ждать! Мы в капкане, сам не видишь? Будешь дергаться – оторвешь лапу.

– Нужно отправить… – упрямо повторил Крейг.

– Девчонка здесь, дурачина!.. Все кончено, вы проиграли. Сиди и жди.

Клыкастый опустил глаза. Злобно отбросил секретаря и зашагал в дом.

– Ух ты! – хмыкнул Инжи, толкнув Миру под локоть. – Видала? Вот так дела! Скелет командует медведем.

Девушка отметила нечто иное, куда более важное: «Вы проиграли, все кончено». Не мы, а вы. Как она и думала, старый Нортвуд не участвовал в заговоре Сибил и даже не догадывался о нем до вчерашнего дня. Но вот наследник – тот был в курсе! На него Сибил делала ставку, он должен был явиться на коронацию. Возможно, с братом, но без отца. Элиас стар, ему осталось недолго… а после власть должны были поделить сын и вдова. Клыкастый – на Севере, Сибил – в столице.

И это ставит графа Виттора с его шантажом в дурное положение. Шантаж направлен на сына, а власть и деньги – в руках отца. Отец сделает все, чтобы спасти сына? Хм… А если отец понял, что сын ждет – не дождется его смерти? Не остудит ли открытие родительской любви?

– Вот я снова смотрю на тебя, – сказал Инжи Прайс, – и вижу головушку, полную мыслей. Вот что тебе скажу: девице не стоит думать так много. Парни тебя бояться станут, а сама затоскуешь…

– Ах, что вы, сударь!..

– Дело тебе говорю, поверь опыту. Ты вот вчера просила «Голос Короны», а я подумал и не принес. И без того смурная, а еще новостей почитаешь – совсем скиснешь… Не надо оно тебе.

Он рассказал еще пару историй из жизни, подтверждающих тезис: чем меньше думаешь – тем крепче спишь. Потом потрепал девушку по затылку и ушел, оставив в память о себе леденец на палочке. Мира покрутила его в руках. Сладость имела форму петушка и источала запах яблок. Нет ничего глупее, чем сосать леденцы. Такое детство! Прямо-таки младенчество.