Ник Перумов - Молли Блэкуотер. Остров Крови

– Как таких, как вы, земля носит… – прошипел сквозь зубы.

– А вот так и носит, пока нужна. Как перестану – так к себе заберёт.

– Северную политику, – просипел меж тем Сомерсет, – требуется пересмотреть. Интересы Империи не могут быть поставлены под угрозу. Остров Святого Эндрю…

– То есть пусть уходят, да? – перебил лорд Кавендиш.

– Да, Перегрин. Пусть уходят.

Несколько мгновений два герцога смотрели друг другу в глаза.

– Я готов ответить перед короной, – хрипло сказал наконец Сомерсет.

– А Молли вам всё равно не убить, – ровным голосом сообщила Анея Вольховна. – Во всяком случае, не когда я рядом. Дайте нам уйти и занимайтесь своими делами. Ваши земли тоже не бедны. А если чего нашего хотите – мы продадим.

– Уходите, – наконец вымолвил герцог Девоншир, и остальные лорды согласно кивнули. – Довольно крови. Смерть Бедфорда… это трагедия. Достаточно на сегодня.

– Смерть? – усмехнулась Анея Вольховна. – Не-ет, он у нас ещё поживёт. В компании с его светлостью графом Хастингсом. Лордом Вильямом.

– Что?! – аж подскочил лорд Перегрин. – Он… жив?! В плену?! Мы готовы его обменять! Немедленно! Назовите вашу цену, миледи!

– Обменять едва ли получится. – Анея Вольховна с деланым разочарованием почесала в затылке. – А жаль. Разорвало его, лорда Вильяма, на куски снарядом. Спасла я… только его голову.

Лорды и пэры заговорили все разом.

– Тихо, господа, тихо! Правду вам говорю. А кто отважится со мной вместе ко мне в гости, – она усмехнулась, – отправиться, того я, как говорится, накормлю, напою, в баньке выпарю, а потом и лорда Вильяма покажу.

– Я согласен, – немедленно выпалил лорд Спенсер.

– Я тоже! – кинул на него гордый взгляд Девоншир.

– Вот и прекрасно. А пока что ступай, golubchik, ступай. Да, и не забудь приказать, чтобы семейству мисс Моллинэр не чинилось бы никаких препятствий или обид. Чтобы никто их и пальцем не тронул!

– Слово герцога Империи, – мрачно сказал лорд Перегрин.

– И не советую его нарушать, «во имя интересов короны», – сощурилась Анея Вольховна. Она разогнулась, отвела руку с кривым ножом от горла герцога.

– Ступайте, ваша высоковзнесённость…

Лорд Сомерсет с трудом поднялся. Прикусив губу, поглядел в глаза старой волшебнице.

– А что с телом герцога Бедфорда?

– Его спасти не могу, – пожала Анея плечами. – Как и Вильяма не могла. Но – кто знает? – ваша наука, наша магия, а потом и наша наука на месте стоять тоже не будут. Глядишь, и доживут до… – она оборвала себя, махнула рукой. – Там видно будет. А пока ступайте, господа хорошие. Ступайте, да слово своё помните. Помните, что не в бумагах да не в чернилах с печатями его твёрдость.

– Мы помним, – гордо сказал Сомерсет.

– Тогда в добрый путь.

Сомерсет ничего не ответил. Отрывисто и резко кивнул – точно бодая кого-то. И зашагал прочь, к терпеливо ожидавшим его лордам.

Анея Вольховна и остальные молча смотрели, как они уходят. На склонах оставалось ещё множество тел погибших егерей; вот-вот покажется похоронная команда.

– Пора нам, – решительно сказала Анея. – Пора, нам тоже… проводить надо.

– Пойдём, Предславушка… – шепнула она неподвижной сестре.

Кракен за полосой прибоя призывно взметнул щупальца. Анея Вольховна не сомневалась, что слышал он – и понял – каждое слово.

Нагнулась, подхватывая Младшую на руки, – словно и не было долгой болезни, не было последних изматывающих дней. Да, придётся за эту заёмную силу ещё расплачиваться, – но и спасибо вам, Звери, не оставили старуху без помощи в этот последний миг…

Да так и опустила тело обратно.

– Кар-р!

Громадный чёрный ворон, куда крупнее обычных своих собратьев, захлопал крыльями, резко опустился на низкую кривую сосенку, преграждая Анее путь к прибою. Старый, весь какой-то обтрёпанный, а на глазах – слепые мутные бельма.

Широкие крылья развернулись.

«А ну-ка, попробуй обойди!»

Сердце у Анеи упало. Совсем-совсем упало, ниже и глубже самого сильного, самого жгучего горя.

Глухо заворчали, пятясь, оборотни. Прикусила губу и спряталась за спину Анеи даже Яринка.

– Что тебе до нас, Вран Великий? Зачем пожаловал, мёртвых владыка, первого подземного царства хозяин? – Старая волшебница гордо выпрямилась.

Ворон склонил голову, посмотрел пристально незрячим глазом. И разом ощутила Анея всем существом своим строгий, непреклонный приказ:

«Моё. Мне отдай».

– Да что ж ты речешь-то такое, владыка? Разве и так не твои все, чья жизнь пресеклась? Позволь уж сестру похоронить по обряду нашему, по закону, в родной земле!.. В чём обида твоя тут, Вран великий, Вран вещий?

Ворон переступил лапами.

Почти к самой земле, в дугу согнулась сосенка, точно под великой тяжестью.

Анея оглянулась, хотя оторвать взгляд от застывшей перед нею страшной птицы стоило большого труда.

Уходят пэры, уходят… И герцог Сомерсет с ними. Уходят, оглядываются, да, похоже, Врана-то видит она одна. Иначе улепётывали бы без оглядки – любой, рождённый что к северу от Карн Дреда, что к югу, встретив Врана, голову и сердце теряет да бежит ветра быстрее.

…Молли приходила в себя медленно и мучительно. Жгучая пустота на месте магии – ох, вернётся ли?

И на неё сразу обрушилась масса всего – звуки, запахи, чувства, осознание.

Жуткая птица перед ними, маска, как и у Нетопыря, а за ней – что-то совершенно иное, чужое, жуткое.

Неживое.

Прямо перед нею, выпрямившись, стояла госпожа Старшая. Стоять-то стояла, прямая-то прямая, да только видно, что из последних сил. Даже нет, себя сжигая, стояла.

– Кар-р, – сердито сказал ворон. И повернулся, словно указывая на что-то за спиной Анеи подъятым крылом.

Но даже ещё допрежь того, как Молли повернулась сама взглянуть, там раздалось глухое рычание. Глухое, низкое, от которого всё вокруг дрожит мелкой дрожью.

– Карр! – зло и недовольно бросила чёрная птица.

Обернулась и Анея Вольховна, да тоже обмерла.

Ни единого сучка не хрустнуло, ни единой ветки не шелохнулось, но из зарослей выше по склону бесшумно и величественно выплывала огромная коричневая туша о четырёх лапах. Поблёскивает сыто густой мех, насторожены маленькие круглые уши, а глаза смотрят, в отличие от слепых бельм ворона, прямо и пронзающе.

Похож как на её Медведя! Да только не её…

Не кланялась Анея Вольховна, внучка Змиева, Полозова правнучка, посланнику Врана. А вот медведю, в ком пожаловал сюда сам Зверь Земли, поклонилась низко, в пояс, рукой касаясь камней под ногами.

Медведь мягко не подошёл даже, проплыл к недвижной Предславе. Низко-низко склонился над застывшим и всё равно красивым даже в смерти лицом. Из ноздрей вырвался парок, алая пасть приоткрылась.