Михаил Тырин - Синдикат 'Громовержец'

За стеклами иллюминаторов вскоре появились облака, потом они оказались далеко внизу, а вскоре вообще исчезли. Смотреть вниз стало неинтересно. Земли уже не было видно, а самолет все набирал высоту. То и дело закладывало уши, иногда ускорение начинало вжимать в кресло. Потом стало холодно, но почти сразу из-под кресел начало подниматься тепло.

Стюардесса прошла между рядами кресел.

- Что-нибудь принести? - спросила она.

- Да! - вскричал Дрын. - Пива!

- Пива? - Девушка растерялась.

- Что, пива нет? А что тогда есть?

- Сегодня мы подаем персиковый консагель, поликрилевые фиты и пять видов селектоидов. Плюс обычный набор.

Дрын в замешательстве взглянул на Кирилла. Тот с сомнением покачал головой - лучше не связывайся. Дрын сокрушенно откинулся на спинку кресла.

- Пристегнитесь, - улыбнулась стюардесса, проходя мимо.

- А что, будет невесомость? - поинтересовался Кирилл.

- Нет, невесомости не будет. Но так положено.

Кирилл вдруг заметил, что Машка уснула, положив голову ему на плечо. Он замер, боясь разбудить ее. Потом очень осторожно взял ее руку в свою. И ему вдруг стало необыкновенно хорошо. Гул самолета, холодное небо вокруг, чужой странный мир - и родной человек рядом. И рука в руке.

- Нет, я так не могу, - послышался стон Дрына. - Пойду побазарю с этой подругой.

Он вернулся очень довольный с маленькой пластиковой бутылочкой. Ему удалось объяснить, что нужен слабоалкогольный газированный напиток со вкусом

ячменя. Стюардесса, морща лоб, порылась в своих закромах и нашла нечто под названием "травяной микс". С хорошим настроением Дрын подсел к Кириллу.

- Кира, - сказал он, - а ты вправду вчера говорил, что я на композитора похож? Или прикалывался?

- Вчера был похож, - безучастно отозвался Кирилл. - А сегодня - не знаю, на что похож.

- Ладно, на себя посмотри... Слышь, Кира, - Дрын придвинулся и заговорил тише, - а ты знаешь, что я песни пишу?

- Ты?! - Кирилл от удивления даже потрудился повернуть голову. - Ты песни?

-Да!

- Про что? Как вы на Промзаводе у пьяных карманы чистите?

- Ну почему? Про разное. Про десант. Про любовь тоже могу. И музыку сам на гитаре подбираю.

- Ну удивил... - покачал головой Кирилл. - И кому ты их поешь?

- А кому там петь? - кисло ответил Дрын. - Я так, для себя...

- Ну зря. Занялся бы серьезно. Все лучше, чем ворованные мотоциклы разбирать.

- Как это - серьезно? - не понял Дрын.

- Не знаю. Собрал бы ансамбль, что ли.

- И что?

- А то. Вот смотри: кто сейчас дискотеки ведет?

- Ну Хомяк.

- Вот. А то ты мог бы играть на дискотеках. А Хомяк пусть свадьбы обслуживает.

- Так он не пустит! - проговорил Дрын с нарастающим интересом.

- Пустит. Он - начальник клуба, должен самодеятельность развивать. А не пустит - кляузу накатаешь куда-нибудь, что он зажимает народ. А потом, можно и в Правобережном играть. Там тоже ДК.

- Хм... - Дрын не выдержал и расплылся в ухмылке. - Только инструменты ведь нужны.

- Есть инструменты. Я сам видел. Раз после праздника плакаты в кладовку заносили. Смотрю: стоят - гитары, барабаны. Синтезатор даже. Все в пылище, но есть. Починишь, если что.

- Интересно, - Дрын даже забыл про свое псевдопиво. - Можно попробовать. У нас вроде Рваный на гитаре чуточку может.

- Многие могут. А на клавиши - девочку какую-нибудь найдешь после музыкальной школы. Вон, у Машки спросим, она всех там знает. И будешь песни свои петь, деньги зарабатывать.

- Интересно... - пробормотал Дрын и моментально выключился из разговора, погрузившись в мечты.

Небо за иллюминатором стало черным, прорезались колючие белые звезды. Кирилл этого уже не видел, он тоже задремал, как Машка. Он чувствовал себя очень разбитым.

Все пришли в себя от легкого толчка, от которого чуть-чуть задрожал металлический корпус самолета. В иллюминатор был виден только серый бок орбитальной базы и какая-то рукоятка, выкрашенная ярко-красным. Грохнули люки, заскрежетали неведомые механизмы снаружи.

Через минуту над их головами нависли однотонные потолки базы. Неподалеку группа бойцов-бионетиков неторопливо заходила в двери шлюзового портала, чтобы загрузиться в капсулу и отбыть на очередное задание.

А через три часа, к началу очередного полупериода, в точно такую же капсулу влезли и Кирилл с Дрыном. Машка присоединилась чуть позже, она прощалась со Спартаком.

- Дрын, на спуске будет трясти, - предупредил Кирилл. - Не вздумай орать от страха. А то сразу скажу, чтоб тебя усыпили.

- Смотри сам не заори, - пробурчал Дрын, пристраивая свои нескладные конечности в специальные анхитравматические углубления.

Старт походил на выстрел из пушки, впрочем, Машке и Кириллу это уже было знакомо. Дрын только ойкнул. И, надо сказать, до конца приземления держал себя в руках. Даже когда началась тряска в атмосфере.

В Зарыбинске стояла тихая звездная ночь. Как и в прошлый раз, капсула опустилась неподалеку от города.

Дрын долго смотрел, как капсула, высадив пассажиров, уходит вверх, в небо. Даже когда она совершенно растворилась в темноте, он продолжал смотреть.

- Идем, чего стоишь, - сказал Кирилл. Они втроем зашагали по скошенному лугу, храня полное молчание. С Дрыном Кириллу говорить было особо и не о чем. А Машка, похоже, вообще не настроена была на разговоры. Она казалась печальной.

- Машка, а ты куда теперь? - осенило вдруг Кирилла. - У тебя ж все стекла дома побиты. Пошли к нам.

- Нет, Кирилл, спасибо.

- Да почему? Мать тебя хоть днем, хоть ночью пустит. И слова не скажет.

- Нет, спасибо. Я к соседям пойду. Там тетя Вера, она с мамой дружила. Она тоже меня в любое время пустит.

- Как хочешь, - пожал плечами Кирилл, несколько разочарованный.

Машку они провожали вдвоем почти до самого дома. Но на перекрестке Кирилл остановился и сказал Дрыну.

- Ладно, ты иди. Нам поговорить надо.

- Понял, - легко согласился Дрын и зашагал прочь. Он держал руки в карманах джинсов, и локти торчали в стороны, словно ручки у кувшина.

Кирилл проводил его взглядом, потом повернулся к Машке.

- Ну что, - вздохнул он. - Кончилось кино?

- Кончилось, - кивнула Машка, глядя в землю. - Спасибо вам большое, Кирилл.

- И продолжения не будет?

- Какого продолжения? - Машка по-прежнему не смотрела на него.

- Да так... Дела поделали, теперь разбегаемся - правильно? "Спасибо вам большое" и до свидания.

- Кирилл, я не понимаю...

- Это ничего. Зачем мы теперь тебе нужны? У тебя теперь институт, областной город, книжки, театры, друзья-очкарики.

- Какие очкарики? - Машка чуть оторопела, но Кирилл этого не заметил. Он смотрел на нее и думал: "А что, если сейчас положить руки ей на плечи, прижать к себе, обнять крепко-крепко, найти ее губы... Что будет?"

Он не решился. Он испугался: вдруг эти плечи окажутся твердыми, как дерево, а губы - холодными и неподвижными.