Джек Вэнс - Языки Пао. (Роман)

До сих пор существование Берана, наследника панарха Айелло, нельзя было назвать богатым событиями. Благодаря тщательно разработанной диете и питанию по расписанию, он никогда не голодал и не любил чем-нибудь лакомиться. Его игры контролировались целым отрядом профессиональных гимнастов и рассматривались как необходимые «физические упражнения», в связи с чем развлечения не вызывали у него особого интереса. Его мыли, причесывали и холили; с его пути немедленно удаляли любые препятствия, его предохраняли от любых опасностей; он никогда не сталкивался с трудностями — торжество победы было ему незнакомо.

Сидя на плечах Палафокса, шагнувшего из окна в ночную тьму, Беран подумал на мгновение, что спит и видит кошмарный сон. Внезапно наступила невесомость — они падали! У Берана все внутри похолодело, перехватило дыхание. Он зажмурился и вскрикнул от страха. Они падали все ниже, ниже и ниже — когда это кончится, когда наступит удар?

«Тихо!» — коротко сказал Палафокс.

Беран открыл глаза, моргнул, посмотрел под ноги. Освещенное окно осталось внизу, и оно уменьшалось. Они не падали — они поднимались! Они уже были выше павильона, выше башни! Они воспаряли к звездам ночного неба, плавно и бесшумно, как пузырьки, всплывающие из глубины вод! В конце концов Беран убедился в том, что не спит — благодаря волшебству чародея-раскольника они парили в воздухе, легкие, как пушинки. Страх уступал место удивлению; Беран заглянул чародею в лицо: «Куда мы летим?»

«Вверх — туда, где я оставил корабль».

Беран с тоской взглянул на павильон, мерцавший огнями подобно фантастическому морскому анемону на дне океана ночи. Беран не хотел возвращаться, но испытывал неопределенное сожаление. Прошло минут пятнадцать — они продолжали подниматься в небо, и павильон превратился в смутное цветное пятнышко где-то далеко внизу.

Палафокс расправил пальцы левой руки; сигналы, генерированные радиолокационной сеткой в его ладони, отразились от поверхности земли и вернулись, преобразовавшись в нервный стимул. Палафокс решил, что они находились достаточно высоко и, прикоснувшись языком к одной из пластинок, вживленных в ткань щеки, произнес односложную команду.

Прошло несколько долгих секунд — Палафокс и Беран реяли в ночном небе подобно призракам. Сверху появился продолговатый черный силуэт, затмивший звезды. Силуэт увеличился, приблизился почти вплотную — Палафокс взялся за наружный поручень корпуса, подтянулся ко входному люку, протолкнул Берана в шлюзовую камеру, последовал за ним и закрыл люк.

Внутри корабля приглушенно горели светильники.

Слишком ошеломленный для того, чтобы интересоваться происходящим, Беран бессильно опустился на скамью. Палафокс поднялся на площадку носовой рубки и переключил пару клавиш. Ночное небо в иллюминаторах сменилось непроницаемой серой мглой, и Беран почувствовал, как по всему телу пробежал холодок — они летели в подпространстве.

Спустившись с площадки, Палафокс смерил Берана бесстрастным оценивающим взглядом. Беран не мог заставить себя встретиться с ним глазами.

«Куда мы летим?» — снова спросил Беран — не потому, что его это на самом деле интересовало, а потому, что он не знал, что еще можно было сказать.

«На Раскол».

Сердце Берана сжалось странным предчувствием: «Почему я должен лететь на Раскол?»

«Потому что теперь ты — панарх. Если бы ты остался на Пао, тебя убили бы по приказу Бустамонте».

Беран понимал, что чародей говорил правду. Осмелившись взглянуть на Палафокса, он увидел человека, ничем не напоминавшего молчаливого незнакомца за столом в павильоне Айелло. Этот Палафокс был высок, величественно прям, полон не находящей выхода энергии подобно демону, пышущему внутренним огнем. Чародей! Чародей с Раскола!

Палафокс продолжал разглядывать Берана: «Сколько тебе лет?»

«Девять».

Палафокс погладил длинный подбородок: «Лучше всего сразу сообщить тебе, что от тебя ожидается. По существу, план очень прост. Ты будешь жить на Расколе и посещать Институт. Ты будешь на моем попечении. Когда наступит время, ты сослужишь мне службу, как один из моих сыновей».

«У вас есть сыновья моего возраста?» — с надеждой спросил Беран.

«У меня много сыновей! — с мрачной гордостью заявил Палафокс. — Сотни сыновей!» Заметив замешательство Берана, раскольник сухо рассмеялся: «Ты еще многого не понимаешь... Что ты на меня уставился?»

«Если у вас так много детей, — извиняющимся тоном пролепетал Беран, — значит, вы, наверное, гораздо старше, чем кажется с первого взгляда».

Лицо Палафокса поразительно изменилось. Щеки его побагровели, глаза блеснули, как разбитое стекло. Медленно, ледяным тоном, чародей произнес: «Я не стар. Никогда не делай таких замечаний. Говорить о возрасте наставника Раскольного института не подобает!»

«Прошу прощения! — с трепетом выдавил Беран. — Я думал...»

«Неважно! Ты устал — пойдем, я отведу тебя спать».

Проснувшись, Беран с удивлением обнаружил, что лежит на койке в небольшой каюте, а не в привычной кровати из черного дерева с розовым покрывалом. Поразмышляв о своем нынешнем положении, он несколько приободрился. Будущее представлялось по меньшей мере любопытным — причем, когда он вернется на Пао, в его распоряжении будут все тайные чары Раскола!

Поднявшись, он позавтракал в компании Палафокса — тот, судя по всему, был в прекрасном настроении. Набравшись храбрости, Беран позволил себе задать еще несколько вопросов: «Вы и вправду чародей?»

«Я не умею творить чудеса, — ответил раскольник. — За исключением, пожалуй, чудес, происходящих в уме».

«Но вы умеете парить в воздухе! Вы испускаете из пальца огненный луч!»

«Это доступно любому другому наставнику».

Как завороженный, Беран разглядывал продолговатое лицо с ястребиным носом: «Значит, вы все чародеи?»

«Ни в коем случае! — воскликнул Палафокс. — Наши возможности — результат модификации организма. Я в высшей степени модифицирован».

К трепетному почтению Берана примешалось сомнение: «Мамароны тоже модифицированы, но...»

Палафокс по-волчьи осклабился: «Самое неподходящее сравнение! Мамароны умеют парить в воздухе?»

«Нет».

«У нас нет ничего общего с нейтралоидами, — решительно заявил Палафокс. — Наши модификации приумножают, а не ограничивают возможности организма. Под кожей моих ступней вживлены сетчатые левитационные контуры. Радиолокационные приемопередатчики в моей левой ладони, в затылке и во лбу придают мне шестое чувство. Я вижу три инфракрасных цвета и четыре ультрафиолетовых. Я слышу радиоволны. Я могу дышать под водой и не дышать в космической пустоте. Вместо кости в моем указательном пальце — проекционная трубка, генерирующая излучение желаемой частоты и желаемой мощности, по моему усмотрению. У меня есть ряд других принадлежностей, и все они обеспечиваются энергией из силового блока, вживленного в грудь».