Анатолий Заклинский - Четыре Стороны (СИ)

Ещё один вечер на этой неизвестной планете был, пожалуй, даже лучше предыдущего, если не думать о беспокойстве, которое испытывают родители, оставшиеся на Земле, но ведь, в конечном счёте, всё завершится благополучно. Они найдут своих детей, устроят им приличную взбучку, а потом им не останется ничего другого, кроме как простить их. Так думал Ноэл, да и все остальные, когда их глаза смыкались.

Ноэл не успел ничего понять. Сначала кто-то грубо его схватил, потом ударил по голове в область виска, отчего он ещё сильнее потерялся и толком не осознал, как его куда-то волокли прямо по земле, а потом бросили в тёмный сарай. Упав, он ощутил под собой ещё чьё-то тело, а потом взвыл от боли. Он очень неудачно приземлился на колено лежавшего на полу.

— Ной? — спросил голос Томми откуда-то сбоку.

— Да. Что случилось?

— Ты меня спрашиваешь?

— Где остальные?

— Не знаю. Здесь только ты и я.

— Нет, кто-то ещё лежит на полу.

— Да? Где.

— Прямо передо мной.

В темноте послышалась возня. Томми слез с кучи мусора, на которую взгромоздился, и сейчас пытался нащупать кого-то внизу. Потом были шлепки по щекам и кашель. Ноэл только сейчас понял, что тот, на кого он неудачно обрушился, мог быть мёртв. В этой темноте да при таком небрежном отношении можно было без труда попасть головой на какую-нибудь железяку и проломить череп, но в тот момент Ноэла беспокоила больше его собственная боль. Сейчас он сидел, держась за распухающий висок, и болезненно ощущал там пульсацию. Пожалуй, ему самому только чудом удалось остаться в живых после такого удара.

Третьим оказался Хомяк — это Ноэл понял по протяжному стону, который тот издал. Он не видел степень его повреждений, но подозревал, что этот крик боли вполне может им не соответствовать. Ему даже хотелось прикрикнуть на Коула, чтобы тот заткнулся, но он промолчал. Пробуждённого интересовали ровно те же вопросы, что и самого Ноэла, но ответы пока были вне досягаемости.

— И где, блин, остальные? — Томми, которому досталось меньше всего, подошёл к двери и подёргал её, — заперто.

— Ещё бы, — сказал Ноэл и тут же пожалел об этом. Набухшая шишка на виске отозвалась болью на движение челюсти.

— Моя голова, — ныл тем временем Коул.

— Заткнись! — прикрикнул на него Томми, — дай послушать, что что там происходит.

А снаружи не происходило ничего хорошего. Когда Коул, наконец, повинуясь приказу Томми, замолчал, до них донеслись душераздирающие крики девушек, красноречиво свидетельствовавшие о том, что происходит.

— Чёрт! — гневно сказал Томми и начал ломиться в дверь.

Хлипкая конструкция зашаталась, и казалось, что она вот-вот поддастся. При этом Томми сам не до конца представлял, что он будет делать, когда выберется, но всё равно с яростью и напором налегал на дверцу. Однако действовать, в конечном счёте, не пришлось. Снаружи раздался выстрел, проделавший в двери дыру. Пуля была большой, если судить по размерам отверстия и щепкам, часть которых попала и на Ноэла. Она с лязгом остановилась у груде металлолома внутри, а в мгновенно воцарившейся тишине было только слышно, как снаружи, упав на что-то металлическое, звякнула и отскочила гильза, тоже немаленькая.

В дыру в двери проникал тусклый свет восходящей звезды, да и глаза начинали адаптироваться к темноте, поэтому, приподняв голову, Ноэл увидел Томми, присевшего и закрывшегося руками. Он боялся, что выстрел повторится. Ещё бы, даже Коул застыл без движения, да и сам Ноэл, немного опешив, вжался в железки, на которые до этого опирался спиной.

— Ничего себе, — прошептал Томми, чтобы тот, кто находится за дверью, не слышал его слов.

— Ты им ничем не поможешь сейчас, — сказал Ноэл, — нужно выжить, а там посмотрим.

— Какие умные слова, — съязвил Коул, — а ты ей чуть ли не говорил, что любишь.

Ноэла мгновенно захлестнула волна ярости, он спрыгнул с большой цилиндрической железяки, напоминавшей бочку, только не полую, и, насев на Хомяка, со всей силы стал бить его по голове. Хотел попасть по лицу, но не получалось, потому что тот сразу сжался и закрылся руками, но и несколько ударов по макушке пришлись кстати.

— Отвали! — закричал Коул.

К ним подскочил Томми, который старался их разнять, но Ноэл остановился только после того, как прогремел ещё один выстрел, проделавший в двери ещё одну дыру — чуть выше первой.

— Сууууука, — простонал Хомяк.

— Лучше заткнись и не беси меня, — сказал Ноэл, тяжело дыша и отползая назад.

— А что? Сказал, как есть! Сразу правда глаза режет?

— Слышь, щекастый, — одёрнул его Томми — иди и ломись в дверь, пусть у тебя в башке будет дыра.

— Тебе надо, для вентиляции, — добавил Ноэл.

— Пошёл ты, — огрызнулся Коул, но Ноэл видел, что он держится за голову.

— Дерьмо, полное дерьмо, — причитал негромко Томми, и только у Ноэла было большое желание молча опереться на что-то спиной и закрыть глаза.

От криков, настолько надрывных, что нельзя было понять, кто именно их издаёт, его сердце содрогалось, но сделать он ничего не мог. Разве что согласиться получить пулю в голову. Тот, кто был снаружи, стрелял не на поражение, но долго ли ему было пересмотреть этот аспект своего поведения.

— Пожалуйста, выпустите нас, — Коул оставил истерию и принялся за дипломатию, отчего Ноэлу стало даже противно.

Хотелось плюнуть, но он не стал лишний раз двигать челюстью, чтобы не вызывать новые приступы боли. Он только морщился от отвращения и начинал испытывать небольшое уважение к тому, кто стоял за дверью, потому что тот не отвечал.

— Вы меня слышите? — продолжал Хомяк, но ему всё равно не отвечали.

— Заткнись уже, — громким шёпотом сказал Томми, — не видишь, ему по херу на твоё нытьё?

— Пошёл ты, — огрызнулся Коул.

— Сука, — истерично рассмеялся Томми, — при первой же возможности нафигачу тебе по тыкве.

— Ну так, вы меня слышите? — после недолгого молчания, продолжил Коул.

Каждое новое его слово бесило Ноэла всё больше, потому что мешало слушать, что происходит в районе ангаров и домика. Как ему казалось, крики доносились оттуда. Потом Хомяк внезапно затих, потому что где-то вдалеке послышались выстрелы.

— Что первое ты помнишь? — спросил Ноэл, обращаясь к Томми.

— Чувака с хвостом. Он вмазал мне два раза по роже, и поволок сюда. Сильный, сука. До сих пор болит везде, где он меня хватал. У него на руках были странные перчатки. И сапоги тяжёлые. Когда я сопротивлялся, он бросал меня на землю и давал пинка. Жопа в одном месте до сих пор болит. Синяк, наверное.

— А меня притащил он?

— По ходу. Я не видел. Он сюда не заходил. Просто открыл дверь и бросил тебя.