Джек Вэнс - Хроники Кадуола. (Станция Араминта. Эксе и древняя Земля. Трой.)

«Подождите! — закричал Каткар. — Там хищники!»

«Слишком сильный дождь, — отозвался Глоуэн. — Я их не вижу, они меня — тоже».

Бормоча проклятия, Каткар тоже спустился по лестнице: «Это глупо, безрассудно!»

Глоуэн не обращал внимания. Нырнув в каскад воды, он подбежал к воротам. Каткар спешил за ним, продолжая жаловаться, но ливень заглушал его восклицания. Открыв ворота, они снова проникли внутрь.

Каткар прокричал Глоуэну на ухо: «Во время дождя иногда включают датчик перемещения. Лучше всего действовать так же, как раньше. Вы готовы? Налево, к скале!»

Крадучись, они быстро пробрались вдоль частокола к каменному уступу, обливаемые шумным, теплым душем с неба. Под уступом они задержались. «Теперь ползком! — кричал Каткар. — Как раньше! Не отставайте, или вы меня потеряете». На четвереньках, увязая в грязи, они поспешили вверх мимо первой «крысиной норы» и, обогнув очередной скальный уступ, спустились в узкую ложбину. Каткар остановился: «Здесь!»

Глоуэн нащупал решетку и позвал, обращаясь к темному провалу: «Чилке! Ты здесь? Ты меня слышишь? Чилке!»

Снизу донесся голос: «Кому нужен Чилке? Не беспокойтесь, от меня вы ничего не дождетесь».

«Чилке! Это Глоуэн! Встань, я тебя вытащу».

«Я уже стою — чтобы не утонуть».

Глоуэн и Каткар отодвинули решетку и вытащили Чилке из ямы.

«Приятный сюрприз!» — заявил Чилке.

Решетку установили на прежнем месте; все трое поползли к частоколу, пробежали, пригибаясь, к воротам и выскользнули наружу. На какое-то мгновение, казалось, ливень утих. Каткар вгляделся в темноту и предупреждающе зашипел: «Глат! Уже подбирается! Быстро, к дереву!»

Втроем они пробежали к дереву и взобрались по лестнице. Каткар успел привязать заслонку к крыльцу прежде, чем что-то тяжелое потянуло лестницу так, что крыльцо прогнулось.

Каткар обиженно обратился к Глоуэну: «Надеюсь, среди арестантов больше нет ваших друзей?»

Глоуэн проигнорировал его слова и спросил Чилке: «Как ты здесь очутился?»

«Все очень просто, — отозвался Чилке. — Вчера утром на меня напали два человека, надели мне на голову мешок, связали мне руки липкой лентой, засунули меня в наш новый автолет J-2 и поднялись в воздух. А потом я оказался здесь. Кстати, один из нападавших — Бенджами, я узнал сладковатый запах его помады для волос. Когда я вернусь на станцию, его придется уволить. Не заслуживающая доверия личность».

«Что случилось, когда тебя привезли?»

«Я слышал какие-то новые голоса. Кто-то отвел меня в сарай и сорвал мешок у меня с головы. Затем произошло несколько непонятных вещей; я все еще пытаюсь в них разобраться. В конце концов меня подвели к яме и столкнули вниз. Вот этот господин принес мне ведерко каши. Он спросил, кто я такой, и предупредил, что пойдет дождь. Больше никто не приходил — пока я не услышал твой голос. Очень рад, что ты обо мне вспомнил».

«Странно!» — пробормотал Глоуэн.

«Что теперь?»

«Как только начнет рассветать, мы уходим. Вас не хватятся, пока охранники не придут завтракать и не обнаружат отсутствие Каткара».

Чилке пригляделся к сидевшему напротив тюремному повару: «Вас зовут Каткар?»

«Так меня зовут», — угрюмо откликнулся Каткар.

«Вы были правы насчет дождя».

«Необычно продолжительный ливень, — заметил Каткар. — Я здесь еще такого не видел».

«Сколько времени вы здесь пробыли?»

«Не слишком долго».

«Сколько?»

«Примерно два месяца».

«За что вас сюда отправили?»

Каткар ответил отрывисто и едко: «Не уверен, что сам понимаю, за что. По-видимому, я чем-то обидел Титуса Помпо. Нечто в этом роде».

«Каткар — натуралист из Стромы», — пояснил спутникам Глоуэн.

«Любопытно! — поднял голову Шард. — Каким образом вы познакомились с Титусом Помпо?»

«Это сложный вопрос. В данный момент обсуждать его бессмысленно».

Шард никак не отреагировал. Глоуэн спросил отца: «Ты устал? Хочешь спать?»

«Наверное, я выгляжу хуже, чем я себя чувствую, — ответил Шард, но голос его звучал слабо. — Пожалуй, попробую заснуть».

«Передай пистолет Чилке».

Шард передал оружие, пробрался к задней стене хижины, растянулся на полу и почти мгновенно забылся сном.

Ливень шумел то сильнее, то тише, замирая на несколько минут так, как если бы тучи рассеивались, и внезапно обрушиваясь на хижину с новой яростью. Каткар снова подивился: «Такого дождя еще не было!»

Чилке сказал: «Шард тоже провел здесь примерно два месяца. Кого привезли раньше — вас или Шарда?»

Каткар, по-видимому, не любил отвечать на вопросы. Он снова сказал резко и коротко: «Когда меня привезли, Шард уже сидел в яме».

«И никто вам не объяснил, почему вас сюда привезли?»

«Нет».

«У вас есть в Строме родственники или друзья? Они вас ищут?»

В голосе Каткара появилась явная горечь: «Есть. Но ищут ли они меня? Этого я не могу сказать».

Глоуэн спросил: «К какой партии вы принадлежали в Строме — хартистов или жмотов?»

Каткар с подозрением покосился на Глоуэна: «Почему вы спрашиваете?»

«Причина вашего пребывания на Шаттораке может быть связана с вашей партийной принадлежностью».

«Сомневаюсь».

«Если вы поссорились с Титусом Помпо, значит, вы скорее всего хартист», — заметил Чилке.

«Так же, как все прогрессивно настроенные обитатели Стромы, я поддерживаю идеалы партии жизни, мира и освобождения», — холодно произнес Каткар.

«Вот как! Очень интересно! — воскликнул Чилке. — Вас бросили в тюрьму ваши лучшие друзья и те, кого вы так пламенно защищаете — я имею в виду йипов».

«Несомненно, здесь какая-то ошибка, какое-то недоразумение, — пожал плечами Каткар. — Я не намерен придавать этому большое значение. Что было, то прошло».

«Может быть, жмотам свойственно абстрактное мышление и полное отсутствие злопамятности, — заметил Чилке. — Что касается меня, я жажду мести».

Глоуэн снова обратился к Каткару: «Вы знакомы со смотрительницей Клайти Вержанс?»

«Да, знаком».

«И с Джулианом Бохостом?»

«Его я тоже знаю. В свое время он считался влиятельным, подающим надежды политическим деятелем».

«Но больше не считается?»

Каткар отвечал нарочито размеренным тоном: «Я расхожусь с ним во мнениях по нескольким важным вопросам».

«Как насчет Левина Бардьюса? И молодой особы по имени Флиц?»

«Об этих людях я ничего не знаю. А теперь, если вы не возражаете, я попытаюсь немного отдохнуть», — Каткар пробрался к своей циновке.

Уже через несколько секунд ливень прекратился. Наступила тишина, нарушаемая лишь шлепками тяжелых капель, скатывавшихся по листьям дерева. В воздухе повисло напряжение неизбежности.

Небо раскололось фиолетово-белым сиянием. Прошла одна долгая секунда, другая — и ночь взорвалась громом, откатившимся вдаль с недовольным ворчанием. Джунгли ответили небу скрежетом и верещанием, гневными рыками и мычащими упреками.