Джек Вэнс - Хроники Кадуола. (Станция Араминта. Эксе и древняя Земля. Трой.)

«Смотрите!» — вдруг воскликнул Каткар, указывая пальцем на героическую чугунную статую в центре площади, воздвигнутую в честь Корнелиса Памейера, одного из первопроходцев Ойкумены. Рядом с пьедесталом памятника установил жаровню торговец лемурийскими колбасками; там стоял, мрачно поглощая хлеб с колбасками, Джулиан Бохост.

Глоуэн, Чилке и Каткар покинули площадь и прошлись к стоянке такси по бульвару Несокрушимых Дев. Глоуэн сказал Каткару: «Здесь мы с вами расстанемся».

Каткар удивленно вскинул голову: «Как? Уже? Мы еще не договорились о планах на будущее!»

«Верно. Какого рода планы вы имеете в виду?»

Руфо Каткар махнул рукой, тем самым показывая, что множество возможных тем для обсуждения было практически не ограничено: «Ничто еще не решено. До сих пор мне удавалось ускользать от моих врагов, но вы заставили меня «засветиться», и теперь я снова уязвим».

Глоуэн улыбнулся: «Наберитесь храбрости, Каткар! Вам больше не угрожает опасность».

«Почему же? — хрипло, с недоверием спросил Каткар. — Почему вы так говорите?»

«Вы же видели — Джулиан лопал колбаски. Судя по его внешности, у него отвратительное настроение, но он никого не подговаривал вас прикончить — а мог бы, если бы знал, что вы под рукой».

«Он может узнать, что я здесь, в любую минуту».

«В таком случае, чем скорее вы уедете, тем лучше — и чем дальше, тем лучше».

Чилке произнес: «Сейчас же поезжайте на такси в космический порт, взойдите на борт первого пакетбота, отправляющегося к Перекрестку Диогена на Чердаке Кларенса, в самом основании Пряди Мирцеи. Там, как только вы зайдете в космический вокзал и смешаетесь с толпой, ваши враги потеряют вас навсегда».

Каткар нахмурился: «Безрадостная перспектива».

«Тем не менее, лучше мы ничего посоветовать не можем, — отозвался Глоуэн. — Было приятно с вами сотрудничать. Ваше содействие оказалось выгодно всем — даже его превосходительство главный администратор счетов, кажется, развеселился».

Каткар хмыкнул: «Нет никакой выгоды в том, чтобы перечислять обиды или поносить несправедливость, не так ли?»

«Никакой — тем более, что вы получили не по заслугам».

«Это пристрастная интерпретация фактов!» — заявил Каткар.

«Как бы то ни было, пора прощаться».

Но Каткар все еще колебался: «Честно говоря, теперь меня одолевают сомнения по поводу будущего. Может быть, я смогу оказаться полезным в вашем расследовании? Вы же знаете, я человек способный и проницательный».

Покосившись на Чилке, Глоуэн заметил полное отсутствие какого бы то ни было выражения на физиономии своего партнера и сказал: «Боюсь, это невозможно. Мы не уполномочены пользоваться услугами гражданских лиц, независимо от их талантов и квалификации. Для этого вам потребовался бы стандартный допуск, а его можно получить только в бюро расследований».

Лицо Каткара опустилось: «Если я вернусь на станцию Араминта и предложу свои услуги — как меня там встретят?»

Чилке с сомнением покачал головой: «Если вы покончите с собой, Бодвин Вук, может быть, согласится сплясать на вашей могиле».

Глоуэн сказал: «Если вы сообщите все, что знаете о боевых автолетах, думаю, что с вами обойдутся вежливо, а может быть даже наградят».

Каткар сомневался: «Как правило, я не склонен к романтическим мечтаниям, а ожидать наград от прижимистого лысого гоблина значило бы предаваться грезам наяву».

«При обращении с Бодвином Вуком большое значение имеет такт, — заметил Чилке. — Вам следует научиться такту, это не всякому дано».

«Я обращался с ним, как с разумным человеком — и ожидал от него по меньшей мере уважения к логике вещей».

«Хорошо! — вдруг согласился Глоуэн. — Я напишу письмо, и вы можете его доставить лично Эгону Тамму».

«Такое письмо может оказаться полезным, — ворчливо сказал Руфо Каткар. — Однако не упоминайте, пожалуйста, о двадцати пяти тысячах сольдо. Кичиться финансовым успехом — дурной вкус».

«Фортунатус» достигал в длину, от кормы до форштевня, почти двадцати метров. Большой салон, камбуз, три каюты по две койки в каждой, кладовая и подсобное помещение занимали верхнюю палубу; три широкие ступени спускались из салона в рубку управления под прозрачным куполом. Ниже находились двигательный отсек, динаморегуляторы, кубрик, еще одно хранилище и еще несколько подсобных помещений. Наружная оболочка корпуса блестела белой эмалью с черными обводами и темно-красными полосами вокруг приплюснутых спонсонов, в последних моделях этой серии составлявших единое целое с корпусом.

Космическая яхта превзошла самые оптимистические ожидания Глоуэна и Чилке. «Джулиану нельзя отказать во вкусе, — заметил Глоуэн. — Боюсь, сегодняшние события причинят ему немалое огорчение».

«Особенно учитывая тот факт, что за все платит достопочтенный Аттабус. Даже у меня это вызывает какое-то удовлетворение».

«По справедливости, право собственности должно быть зарегистрировано на твое имя».

«Так или иначе, какая разница? — пожал плечами Чилке. — Все равно яхту у нас отберут, как только мы вернемся на станцию».

Глоуэн тяжело вздохнул: «Надо полагать, так оно и будет».

Они сидели в салоне и пили чай. Желтая звезда Мазда сияла за кормой, как яркая золотая монета, становясь меньше и тусклее с каждым часом. Впереди все еще пряталась среди мерцающих завитков Пряди Зеленая звезда Гилберта.

Каткара они оставили в космическом порту Соумджианы, хотя тот выражал желание присоединиться к их экспедиции. Глоуэн снова отклонил его предложение: «Скорее всего, управление в Застере предоставит нам всю необходимую информацию».

Каткар погладил свой длинный белый подбородок: «Что, если они откажутся?»

«Почему бы они отказались? Мы предъявим удостоверения».

«Когда дело доходит до переговоров, удостоверения не стоят выеденного яйца».

Глоуэн пожал плечами: «Я еще не заглядывал так далеко в будущее».

«Об этом нужно подумать уже сегодня, — возразил Каткар. — Завтра вы можете влипнуть в ситуацию, чреватую всевозможными осложнениями».

Глоуэн был озадачен: «Осложнениями? Какого рода?»

«Разве не ясно? Бардьюс — человек упрямый и неподатливый, но он мыслит рационально. Тем не менее, вам, вполне вероятно, придется иметь дело с непостижимой особой по имени Флиц. Переговоры с ней могут носить деликатный характер, а именно в таких случаях, когда один взгляд дороже дюжины контрактов, я незаменим».

«Нам остается только надеяться на наши скромные достоинства», — улыбнулся Глоуэн.

Вынув из портфеля лист бумаги, он набросал короткое письмо Эгону Тамму, в котором упомянул о Руфо Каткаре как о человеке «проницательном и находчивом, способном к творческому мышлению». Кроме того, он сообщил консерватору следующее: «Каткар уверяет, что порвал все связи с партией ЖМО. Он расскажет Вам о нашей успешной конфискации финансовых средств заговорщиков. В этом отношении он оказал нам своевременную помощь. Он заявляет, что Ваши недавние выступления, а также почти поголовная продажность в рядах руководства партии ЖМО побудили его прекратить всякие взаимоотношения с этой организацией. И командор Чилке, и я считаем, что Руфо Каткар может оказаться полезным на станции Араминта, выполняя функции, соответствующие его квалификации».