Джек Вэнс - Хроники Кадуола. (Станция Араминта. Эксе и древняя Земля. Трой.)

«Где находится замок Бэйнси?»

«Далеко на севере, на краю Разлива. Их семья любила там устраивать праздничные пикники, — секретарша порылась в шкафу, достала большую фотографию и поставила ее на прилавок. — Вот они, семья Стронси, все двадцать семь человек — и все погибли!»

Глоуэн и Чилке рассмотрели фотографию. На заднем плане, на верхней площадке широкой лестницы, стояли старшие представители клана, а молодежь занимала ступени пониже. В центре верхнего ряда опирался на трость дряхлый патриарх; на самой нижней ступеньке сидели четверо детей: мальчик лет девяти со строгим выражением лица, не менее суровая девочка лет семи и два мальчика помладше, четырех-пяти лет.

«Старик — Мирдаль Стронси, — пояснила секретарша. — Это госпожа Адели, она была чудесная музыкантша! Музыкантом был и этот молодой человек, Джереми. Детей звали Глент, Фелиция, Доннер и Милфред. Прекрасная была семья, все они были хорошие люди!» Секретарша шмыгнула носом: «Я ходила в школу с этими детьми — и все они сгинули в проклятом Разливе!»

«Что вы называете Разливом?»

Секретарша понизила голос, будто речь зашла о какой-то запрещенной теме: «Это огромное плоское пространство, будто выложенное плитами черного камня. Его заливает море. Во время отлива там остаются лужи и мелководные пруды, и водяные носятся по ним как сумасшедшие черные чертенята. А когда возвращается прилив, набегает пелена за пеленой морская вода и всюду, сколько видит глаз, пенятся водовороты. Когда в океане начинается шторм, по Разливу катятся волны — разбиваясь в брызги, снова вздымаясь и снова разбиваясь. Семья Стронси считала, что в замке Бэйнси они в полной безопасности. Но это старый замок, частые бури ослабили его стены. А Стронси все равно отправились туда, чтобы устроить ежегодное празднество. Все, наверное, началось в лучших традициях — развели большие трескучие костры, у всех было вдоволь еды и питья, все любовались видом на Разлив. Разлив всегда меняется: сегодня он спокойный и блестящий, как зеркало, а завтра бушует и гремит, внушая ужас. Иногда, тихим солнечным утром, Разлив завораживает красотой. Но в тот памятный день как раз наступил штормовой сезон, и ревущий Разлив напоминал им, как уютно и безопасно они устроились в замке, а на обнажавшихся перед растущей волной плоских камнях можно было заметить водяных, танцующих и скачущих, как безумные. И вот, пока Стронси праздновали, океан разгневался и напустил на Разлив огромные черно-зеленые волны, и они стали биться в стены за́мка, взлетая над ним шипящими водопадами. Древние стены затрещали, застонали и рухнули. Волны разбросали все камни, и от клана Стронси ничего не осталось».

«И что же дальше?»

«Ничего. У распорядителей имущества ушло десять лет на то, чтобы определить и найти наследника; тем временем они наняли Петара Альхорина управляющим ранчо, а новые владельцы оставили его в этой должности. До сих пор в Портмóне никого из них не видели. Оно и понятно, ранчо — на другой стороне планеты, на восточном берегу Альмиры».

Глоуэну и Чилке порядком надоела тесная кабина аэромобиля. Соображения, диктовавшие необходимость как можно менее заметного передвижения, оставались в силе; тем не менее, они оставили аэромобиль в космопорте Портмоны и, не включая космические двигатели, поднялись в воздух на «Фортунатусе». Направившись на северо-восток, они летели над континентом Эклин и пересекли пролив Сарабанда, когда уже заходило солнце. Всю ночь летел «Фортунатус» над континентами Куку и Альмира, чтобы встретить рассвет над побережьем Менадического океана, неподалеку от городка Порт-Тванг. В полусотне километров к северу, на гребне холма над рекой Феск располагалось управление ранчо Стронси: продолговатое приземистое сооружение с мощными стенами и неровным, ступенчатым коньком крыши, почти неотличимое от служившего ему опорой скального обнажения. С обеих сторон здания и за ним росли несколько черных тисов — никакого другого парка или сада здесь не было. Приближаясь на бреющем полете, Глоуэн и Чилке не могли различить никаких признаков присутствия приезжих: ни автолета, ни космического корабля, ни даже наземного транспорта.

«Фортунатус» опустился на площадку перед зданием. Спустившись по трапу, Глоуэн и Чилке некоторое время стояли, осматривая окрестности. До полудня оставалось еще часа два. По небу, время от времени затуманивая солнце, медленно перемещалась стайка перистых облаков. За их спинами склон холма спускался к реке. В тишине о чем-то шептал ветер.

Глоуэн сказал: «Если Намур за нами наблюдает, у него может возникнуть искушение нас расстрелять, а потом уже думать о последствиях».

«Мне пришло в голову то же самое», — отозвался Чилке.

Входная дверь открылась. Наружу выглянула низкорослая особа — уборщица или горничная.

«Она безоружна и выглядит не слишком угрожающе, — почесал в затылке Чилке. — По-видимому, мы в безопасности».

«Доброе утро! — громко сказал Глоуэн. — Мы хотели бы поговорить с господином Альхорином».

«Его нет. Уехал в Порт-Тванг».

«Тогда, будьте добры, представьте нас человеку, заведующему хозяйством в его отсутствие».

«Я позову хозяйку. Заходите! — горничная провела их в гостиную. — Как прикажете о вас доложить?»

«Командор Чилке и командор Клатток из полиции Заповедника на Кадуоле».

Горничная удалилась, прошло несколько минут. В доме не раздавалось ни звука. В дверном проеме появилась молодая женщина. У Глоуэна отвисла челюсть: перед ним была Флиц! Переводя взгляд с одного посетителя на другого, она их явно не узнавала. Глоуэн встречался с ней в Прибрежной усадьбе года полтора тому назад. Неужели он не произвел на нее никакого впечатления? Он подавил раздражение — Флиц была знаменита высокомерным безразличием. На ней были светло-бежевые брюки и темно-синий пуловер. Стройная, среднего роста, она держалась очень прямо. Ее глянцевые волосы были перевязаны сзади черной лентой.

Глоуэн решил, что появление Флиц, в конце концов — не такая уж неожиданность. Он сказал: «Я — командор Глоуэн Клатток, мой спутник — командор Юстес Чилке. Не могли бы мы поговорить с господином Бардьюсом?»

Флиц отрицательно покачала головой: «Он уехал выбирать участок для строительства». Она говорила вежливо, но холодно.

«И когда он вернется?»

«Сегодня, позже. Эта поездка не планировалась, так что я ни в чем не могу быть уверена».

«Что вы имеете в виду?»

Флиц слегка пожала плечом, что могло быть признаком раздражения, но никак не повлияло на невозмутимость ее тона и выражения лица: «Левин совещается с инженером, ответственным за фундаменты — там возникла какая-то проблема».