Джек Вэнс - Ночной огонь

Джаро не стал возражать против ее анализа: «Я тебя хорошо понимаю. Твои суждения основательны и логичны — непонятно только, кого ты судишь? Ко мне все это не имеет отношения».

«То есть как? — Скирлет, ожидавшая запинающихся попыток самооправдания, нахмурилась. — Почему?»

Джаро рассмеялся — по мнению Скирлет, невежливым, даже издевательским смехом: «А что тут понимать? Мне плевать с высокой башни на все твои клубы — на «Устричных кексов», «Лемуров», «Сассельтонских тигров», профанов, кого бы то ни было! Как только я смогу, я улечу в космос, и вы меня больше не увидите».

Скирлет не находила слов. Одним махом Джаро унизил ее, Скирлет Хутценрайтер, «устричных кексов» и всю роскошную бутафорию общепринятого порядка вещей! Потрясающая наглость! Наконец Скирлет обрела дар речи, но не торопилась высказываться — прежде всего надлежало выбрать слова, способные оказать требуемое воздействие. Эта задача нуждалась в безукоризненном исполнении, но по этому поводу не могло возникнуть никаких опасений — Скирлет Хутценрайтер, вооруженная исключительно своим непревзойденным интеллектом, могла опровергнуть дерзкие претензии этого достаточно привлекательного юнца и поставить его на место! Ее преобладание будет сокрушительным и бесповоротным; она устроит ему такую головомойку, что он опустится перед ней на колени, поникнув головой, готовый послушно выполнять любые указания — и не будет ему пощады, пока он сам о ней не взмолится! А после этого — посмотрим! Может быть, она даже снизойдет до того, чтобы погладить его по голове.

Таковы были ее цели. Как их достигнуть? Прежде всего, чтобы не спугнуть противника, следовало заложить основание неопровержимой логики. Скирлет заставила себя говорить тихо и мягко: «Ты не можешь сам отправиться в космос. Для этого нужны билеты. А билеты на звездолеты дóроги. У тебя есть деньги?»

«Нет».

«Как насчет Фатов? Они дадут тебе деньги?»

«Никогда! Они не хотят, чтобы я даже задумывался о таких вещах!»

«Не очень хорошо с их стороны».

Джаро пожал плечами: «Они боятся, что я стану бродягой, вечно блуждающим по закоулкам Ойкумены. Они не хотят тратить деньги на погоню за синей птицей — и в этом они правы. Если я не смогу заплатить за билет, мне придется отправиться в космос навигатором или механиком».

«Это не решение проблемы. Навигатор или механик не выбирает маршрут — он всего лишь обслуживает пассажиров».

«Согласен, проблема существует. Единственный выход в том, чтобы жениться на богатой невесте. Как насчет тебя? Ты могла бы финансировать поиски потерянных шести лет? Если так, я готов жениться на тебе сию минуту. Допуская, конечно, что «устричные кексы» оправдывают свою репутацию, и у них водятся деньги».

Скирлет так разозлилась, что сначала не могла даже ничего ответить. Она не ожидала от тихони Джаро настолько жестокого, мстительного чувства юмора. Нахохлившись, она холодно произнесла: «Значит, слухи дошли и до твоих ушей. Ты позволил себе непростительную шутку».

«Ничего не знаю ни о каких слухах. Кроме того, я не шутил».

Скирлет поняла свою ошибку: «В таком случае ты единственный человек на Галлингейле, не интересующийся подлыми сплетнями».

«Понятия не имею, о чем ты говоришь».

«А почему, как ты думаешь, меня зачислили в эту вшивую Ланголенскую гимназию, а не в Эолийскую академию? Почему, как ты думаешь, у нас в Сассунском Эйри нет даже приличного сада?»

Джаро знал, что Хутценрайтеры жили в усадьбе «Сассунское Эйри» на Лесмондском холме. «Надо полагать, таковы ваши предпочтения», —он пожал плечами.

«Да уж, конечно! Банкиры предпочитают больше не одалживать деньги моему отцу. А садовники предпочитают, чтобы им платили за работу. Мы живем практически в бедности!»

«Странно! — заметил Джаро. — Я думал, все «устричные кексы» богаты».

Скирлет рассмеялась: «Мой отец считает себя блестящим финансистом, но заключает сделки либо слишком рано, либо слишком поздно. Ему все еще принадлежат несколько земельных участков, за которые никто не даст ни гроша, в том числе ранчо «Желтая птица» рядом с вашим Приютом Сильфид. Отец надеется продать это ранчо застройщику Мильдуну, но Мильдун предлагает не больше того, чего стоит одна земля, а отец слишком тщеславен для того, чтобы получить меньше, чем заплатил. Он взял деньги из моего попечительского фонда, чтобы купить акции бродячего зверинца. Все звери сдохли, и мои деньги улетучились».

«Очень сожалею».

«Я тоже. Я не могу финансировать твои поиски, в связи с чем можешь взять назад свое предложение о бракосочетании».

Джаро искоса наблюдал за девушкой. Скирлет казалась почти серьезной — что, конечно же, было маловероятно.

Дальнейшее поведение Скирлет подтвердило его подозрения. Она встала на ноги: «Помимо всего сказанного, идея бракосочетания меня отталкивает — даже если ты предложил ее в шутку».

«Ты совершенно права, — согласился Джаро. — Я бестактно пошутил. Кроме того, космический бродяга не нуждается в супруге».

Скирлет повернулась, глядя поверх балюстрады, куда-то вдоль длинного проспекта Фламмариона. Джаро зачарованно смотрел на нее, пытаясь представить себе, о чем она думает.

Солнце уже заходило за холмы, его лучи начинали блекнуть. Порыв ветра взъерошил волосы Скирлет. На какое-то мгновение показалось, что мир сменился другой, более действительной реальностью. Перед глазами Джаро стоял бледный призрак со впалыми щеками — одинокая, растерянная жертва трагических случайностей человеческого бытия.

Девушка пошевелилась — тени сместились, иллюзия исчезла. Перед ним снова стояла прежняя Скирлет. Она медленно повернулась к Джаро: «Что ты прищурился, как кот, получивший щелбан по лбу?»

«Трудно сказать. На мгновение я увидел тебя такой, какой ты могла бы стать, если бы не была «устричным кексом»».

«У тебя странная игра воображения. И что же, ты заметил какую-то разницу?»

«Не знаю, не уверен».

«Ффф! Никакой разницы нет. Пусть на меня смотрят и так, и сяк, как хотят — разницы нет!» Она пересекла школьный двор, взбежала по широким каменным ступеням, ведущим в библиотеку, и скрылась.

Прошла неделя. В школе Джаро замечал Скирлет, но держался поодаль, а она его не замечала. Однажды вечером Джаро спросил Альтею, почему они больше не приглашают Тоуна Мэйхака. Альтея притворилась забывчивой, хотя и не слишком убедительно: «Кого? Мэйхака? Ах да, конечно! Забавный человек с квакгорном! Он больше у меня не учится. По-моему, он кому-то сказал, что новая работа отнимает у него слишком много времени, и теперь ему некогда ходить в гости».

«Жаль! — заметил Джаро. — Мне он нравился».

«Да-да, по-своему талантливая личность», — неопределенно отозвалась Альтея.