Джек Вэнс - Ночной огонь

Скирлет не нашлась, что сказать, и она воспользовалась щедростью Джаро без дальнейших замечаний.

Джаро тоже стал предаваться воспоминаниям: «В детстве мне нравилось представлять себе это место, как часть волшебного мира, разделенного на четыре королевства. Каждому королевству было свойственно особенное волшебство. Здесь — столица королевства Далинг, где я был красивым галантным принцем».

«Каким был, таким и остался», — обронила Скирлет. Джаро не понял, пошутила она или нет, но решил продолжать: «Там, в лесу — государство Кораз, владения короля Тамбара Непредсказуемого. На полках у него в гардеробе — тысячи человеческих лиц. Каждый день он бродит по Коразу в новом обличье, проталкиваясь через толпу на улицах и прислушиваясь к разговорам на рынке. Как только он слышит крамолу, болтуну отрубают голову на месте. Король Тамбар любит баловаться магией и выучил достаточно заклинаний, чтобы портить жизнь любому неприятелю. У него при дворе кишат интриги, а однажды из Кораза в Далинг приехала принцесса Фланжир. Принц находит ее очаровательной, но подозревает, что ее подослали, чтобы его погубить».

«Она красивая?» — спросила Скирлет.

«Конечно! По сути дела, ты можешь быть принцессой Фланжир, если хочешь».

«Неужели? И в чем будут состоять мои обязанности?»

«Этот вопрос предстоит уточнить. В любом случае, каковы бы ни были твои губительные планы, ты должна влюбиться в принца».

«То есть в принца Джаро?»

«Иногда нет другого выхода, — скромно подтвердил Джаро. — По сути дела, часто под рукой просто нет никакого другого принца».

«И ты тоже должен влюбиться в принцессу Фланжир?»

«Только в том случае, если мне удастся развеять заклинание, из-за которого у всех девушек длинные красные носы. Это одна из проделок Тамбара, разумеется — неудивительно, что его правление не слишком популярно».

Скирлет задумчиво прикоснулась к носу, но ничего не сказала. На некоторое время наступило молчание. Наконец Джаро осторожно спросил: «Ты собираешься поступать в Лицей в следующем году?»

«Еще не знаю».

«Почему?»

«Когда отец продаст ранчо «Желтая птица», он хочет уехать на год куда-то на другую планету. Если все это получится, в Сассунском Эйри никого не останется, и мне придется вернуться на Мармон».

«И что ты ему на это сказала?»

«Я отказалась. Я хочу жить дома. Он говорит, что не хочет оставлять меня одну в усадьбе со слугами. Будучи «устричным кексом», я вынуждена придерживаться самых лучших правил. Я спросила: считает ли он самыми лучшими правила поведения на Мармоне? Он сказал, что это другое дело — за все происходящее на Мармоне несет ответственность моя мать, а он может сэкономить деньги, если в Сассунском Эйри никто не будет жить». Помолчав, Скирлет прибавила упавшим голосом: «Как бы то ни было, на Мармон я не вернусь!»

«Разве у твоего отца нет друзей? Как насчет комитета «Устричных кексов»? Или Академического совета? Обязательно найдется кто-нибудь, кто мог бы тебя приютить. Если бы я мог, я бы сам тебя приютил».

Скирлет вопросительно покосилась на него. «Любопытно!» — пробормотала она себе под нос. Через пару секунд сказала уже громче: «Я думала, тебе не терпится удрать с Галлингейла со скоростью света. Если даже тебя здесь не будет, на кого я смогу положиться?»

Джаро объяснил таким тоном, будто говорил с ребенком: «Я не могу улететь или вообще что-нибудь сделать в этом смысле, пока это не станет практически осуществимо. А это значит, что мне придется набраться терпения и ждать. Но рано или поздно это придется сделать».

Скирлет махнула рукой с легкомысленным раздражением: «Никак не могу понять, почему тебя безумно тянет в космос».

«Когда-нибудь, когда у тебя будет серьезное настроение, я объясню», — терпеливо отозвался Джаро.

«Я не шучу — почему бы не объяснить сегодня?»

Но Джаро не был готов к очередной сессии психоанализа: «Сегодня слишком хорошая погода».

«Объясни по меньшей мере одно: откуда ты знаешь, чтó тебе нужно сделать? И куда тебе нужно отправиться?»

Джаро пожал плечами: «Это можно будет узнать».

«Каким образом? Ты помнишь какие-то даты, названия мест?»

Джаро уже выболтал больше, чем хотел. Но он продолжал: «Иногда я почти слышу голос моей матери — но не могу разобрать слова. Иногда мне кажется, что я вижу высокого худощавого человека в строгом сюртуке и в черной шляпе. У него бледное, жесткое лицо, словно вырезанное из кости. Как только я о нем думаю, меня пробирает дрожь — надо полагать, я его боюсь».

Скирлет сидела, обняв колени: «И ты собираешься найти этого человека?»

Джаро не сдержал нервный смешок: «Кто ищет, тот всегда найдет».

«И что потом?»

«Я еще не думал о последствиях».

Скирлет поднялась на ноги и довольно дружелюбно спросила: «Хочешь знать мое мнение?»

«Не очень».

Скирлет пропустила эти слова мимо ушей: «Совершенно очевидно, что в твоем случае наблюдается запущенный навязчивый невроз, граничащий с помешательством».

«Тебе придется распрощаться с этим диагнозом, — возразил Джаро. — Психиатры объявили, что я в здравом уме. Они даже похвалили меня за устойчивость характера».

«Неважно. Твои так называемые «тайны» не имеют для них никакого значения. Если ты сбежишь в космос, что ты надеешься там найти? Человека в шляпе? Посмотри фактам в лицо, Джаро! Ты явно стал жертвой навязчивой идеи».

«Неправда! Я вполне уравновешен и ни на чем не помешался».

«Тогда тебе следует вести себя соответственно. Готовься к тому, чтобы получить докторскую степень в Институте, как рекомендуют профессора Фаты! Подумай о весомости и начинай восхождение по социальной лестнице».

Джаро уставился на нее с изумлением. Не могла же она говорить такие вещи всерьез! «Все это прекрасно и замечательно, — сказал он, — но я не хочу этим заниматься. Не хочу быть «зонкером», «цыпленком-извращенцем», «палиндромом» или даже «устричным кексом»».

«Жаль! — с отвращением обронила Скирлет. — Несмотря на все, что сделали Фаты, в глубине души ты все еще инопланетянин! Никто и ничто не вызывает у тебя уважения — ни Фаты, ни «устричные кексы», никто из преподавателей. Ты даже меня не уважаешь!»

Ухмыляясь, Джаро тоже поднялся на ноги. Наконец все было понятно! «Я знаю, почему ты на меня сердишься!» — заявил он.

«Смехотворно! Почему бы я стала на тебя сердиться?»

«Хочешь, я объясню?»

«Я тебя слушаю».

«Ответ состоит из двух частей. Во-первых, я слишком самодоволен и не замечаю никаких на самом деле важных вещей — например, того, как чудесно быть «устричным кексом» и в то же время сказочно привлекательной и сообразительной персоной! Но я замечаю эти вещи! Меня поражает персона по имени Скирлет Хутценрайтер и ее достижения! Ее тщеславие удовлетворено!»