Джек Вэнс - Ночной огонь

«Достопримечательные новости! — заметил Джаро. — Ими многое объясняется».

«Конечно, — согласилась Скирль. — Я так и думала, что тебе будет интересно об этом узнать. Так или иначе, архитектор застал меня в студии и страшно разозлился. Он сказал, что его чертежи — конфиденциальная информация. По словам архитектора, если бы господин Рют узнал, что я разнюхиваю сведения о его частном проекте, уже поглотившем порядка полумиллиона сольдо, господин Рют принял бы решительные меры с тем, чтобы в дальнейшем я вела себя осмотрительнее. Это прозвучало как угроза. Я попросила его не беспокоиться и сказала, что не видела ничего интересного, после чего отправилась в приемную и стала ждать.

Через несколько минут вышел господин Ривлесс. Он сказал, что Гильфонг Рют поворчал немного, но в конце концов выписал вексель на причитавшуюся мне сумму. Нужно было без промедления положить эти деньги на счет в какой-нибудь банк, никак не связанный с кредиторами моего отца. что мы и сделали. В результате мне удалось спасти примерно тысячу двести сольдо, оставшихся от моего наследства. Есть еще четыреста сольдо на счете небольшого доверительного фонда, который отец забыл ограбить; господин Ривлесс говорит, что этими деньгами я тоже могу пользоваться. Банк не может отнять у меня одежду и некоторые личные вещи. Что мне делать теперь? Не знаю. В любом случае, я намерена начать карьеру частного следователя-исполнителя — независимо от того, удастся ли мне получить местную лицензию. А как насчет тебя?»

«Я собираюсь продолжать работу в космическом терминале. По сути дела, я уже договорился встретиться сегодня вечером с Гэйнгом Нейтцбеком в таверне гостиницы «Голубая луна», и мы обсудим этот вопрос».

«Я думала, что Фаты оставили тебе большое наследство».

«Оставили. Мне полагается ежемесячный доход от их капиталовложений, в размере пятисот сольдо, но я не могу тратить основной капитал, пока мне не исполнится сорок лет. Таким образом, я все еще не могу заплатить за космический полет — даже если бы знал, куда лететь. Кстати, я мог бы нанять тебя в качестве частного следователя: попробуй узнать, где меня нашли Фаты!»

«Я об этом подумаю. Казалось бы, раздобыть такие сведения достаточно просто».

«Казалось бы! Я везде искал, все перерыл. Когда я смогу с тобой встретиться?»

«Не могу сказать. Не звони мне в клуб «Устричных кексов» — они не будут отвечать на твои вызовы».

«Как тебе угодно, — ледяным тоном ответил Джаро. — В любом случае, благодарю за информацию по поводу корпорации «Лумилар» и проекта Гильфонга Рюта».

«Да-да, надеюсь, она тебе пригодится. А теперь мне пора», — Скирль прервала связь. Раздраженный, Джаро нахмурился и отвернулся от экрана. Он узнал от девушки многое, о чем следовало задуматься; в то же время разговор его разочаровал. Скирль казалась еще более отстраненной и безразличной, чем прежде. Что он мог поделать с этим очаровательным, но возмутительно капризным созданием?

Когда уже смеркалось, Джаро встретился с Нейтцбеком в популярной среди любителей выпить и закусить без церемоний таверне «Голубая луна», приютившейся на краю леса, отделявшего центр города от космического порта. Подражавшие богачам мещане, населявшие предместья Танета, придерживались довольно строгих правил, и «Голубая луна», пожалуй, была единственным местным заведением, напоминавшим салун, привычный для видавших виды космических странников. Среди ее посетителей попадались навигаторы звездолетов, приземлившихся в порту, привлеченные привычной для космополитов кухней и возможностью одеваться как попало. Кроме того, сюда любили заглядывать модничающие молодые пары, еще не вынужденные оберегать заслуженный многолетними стараниями статус и надеющиеся услышать какие-нибудь скандальные сплетни, познакомиться с намеками на экзотические пороки и погрузиться в опьяняющую атмосферу приключений, рискованных с точки зрения ревнителей закона.

Джаро и Гэйнг Нейтцбек нашли уединенный столик в тени, куда им принесли высокие кружки пива и пару перечных бифштексов. Сегодня Нейтцбек был молчаливее обычного, словно его мысли были заняты какими-то заботами, касавшимися его одного. Джаро недоумевал: невозмутимый Гэйнг редко подавал признаки тревоги.

Пока они поглощали ужин, Джаро рассказал Нейтцбеку о визите Форби Мильдуна в Приют Сильфид: «Первое предложение он сделал как бы между прочим, будто его мало беспокоил мой ответ. Но постепенно Мильдун стал нервничать и в конце концов заявил, что его упрячут в сумасшедший дом, если он заплатит столько, сколько я прошу. Потом он предложил опцион — то есть хотел, чтобы я подписал за деньги обязательство не продавать землю никому другому в течение нескольких лет. Мне показалась странной его настойчивость. А потом я вспомнил о Гильфонге Рюте и все понял. Мне даже стало жалко Лиссель Биннок — она привела меня в консерваторию только для того, чтобы я встретился с дядюшкой Форби. Бедняжка Лиссель! Форби Мильдун так и не явился на концерт — потому что в тот же день Гильфонг Рют выкупил его долю ранчо «Желтая птица» и тем самым лишил его возможности участвовать в проекте «Левиан Зарда». Сегодня утром он пытался облапошить Рюта за мой счет, но ему это не удалось».

«Трагедия! — сказал Гэйнг Нейтцбек. — У меня сердце обливается кровью».

«Сегодня вечером все стало ясно. Скирль обнаружила, что для осуществления проекта Рюта необходимо заполучить землю, окружающую Приют Сильфид. Рют хранит свои планы в тайне. А Мильдун изо всех сил пытается заставить Рюта раскошелиться».

«Нет ничего слаще мести! — заявил Нейтцбек. — Теперь тебе осталось только подождать. Рют явится с предложением сделки, и ты сможешь заломить любую цену».

«Мне это тоже приходило в голову».

Гэйнг отодвинул в сторону опустевшую тарелку и заказал еще пива. Джаро внимательно наблюдал за ним, пытаясь догадаться, какие мысли не дают покоя старому механику.

Нейтцбек опрокинул в глотку полкружки, после чего, нахмурив брови, вперил осуждающий взгляд в противоположную стену. Джаро молча ждал. Гэйнг перевел суровый взгляд на Джаро, невольно почувствовавшего себя виноватым. Джаро пытался припомнить, не совершил ли он недавно какую-нибудь ошибку, но не находил никаких оснований для самобичевания.

Нейтцбек произнес: «Мне нужно кое-что тебе сказать. Не знаю, с чего начать».

Джаро встревожился пуще прежнего: «По поводу работы? Я что-то сделал не так?»

«А? Нет. Ничего подобного!» Гэйнг Нейтцбек залпом отправил в рот оставшееся пиво, со стуком поставил кружку на стол и проворчал: «Ты еще ничего не знаешь».

«Что ж, по меньшей мере я ни в чем не провинился. Так расскажите — в чем дело?»