Джек Вэнс - Ночной огонь

«Хорошо!» — Нейтцбек подозвал официанта и попросил его принести еще пива, что было сделано незамедлительно. Отхлебнув немного, Гэйнг поставил кружку и сказал: «Ты помнишь, что Тоун Мэйхак привел тебя к нам в мастерскую».

«Разумеется».

«Он познакомил тебя с Трио Хартунгом и со мной. Ты стал у меня подмастерьем».

«Так оно и было. Почему бы я об этом забыл?»

«Все это было не случайно. Мэйхак и я — старые приятели. Мы узнали, что Фаты привезли тебя на Галлингейл. Мы ожидали, что человек, убивший твою мать, мог явиться на Галлингейл, чтобы покончить с тобой. Его зовут Асрубал. Мы ждали и наблюдали, но Асрубал не прилетел, а ты все еще жив. Что само по себе, с нашей точки зрения, большой успех».

«Я тоже так считаю, — заметил Джаро. — Мне нравится оставаться в живых. Но почему бы этот Асрубал хотел со мной покончить?»

«Асрубал не стал бы убивать тебя сразу. Прежде всего он устроил бы тебе допрос с пристрастием. Он желает найти некоторые документы и считает, что тебе может быть известно, где они спрятаны».

«Какая чепуха! Я ничего такого не знаю. Ничего не помню».

«По-видимому, Асрубал это понимает — и только поэтому позволил тебе жить припеваючи».

«Мне существование не кажется безоблачным. Но почему вы и Мэйхак так заинтересованы в том, чтобы кто-то меня не прикончил?»

«А! В этом нет никакой загадки! Меня это беспокоит потому, что я не желаю тратить время на обучение еще одного помощника. А Мэйхака это беспокоит, потому что он — твой отец».

«Мой отец! — ошеломленный на мгновение, Джаро не был удивлен настолько, насколько можно было бы ожидать. — Почему же он сам мне об этом не сказал?»

«Из-за Фатов. Они тебя усыновили, и все были счастливы: если бы Мэйхак сказал правду, это причинило бы Фатам много горя и неприятностей. Но теперь они погибли, и нет никакой причины, почему бы тебе не следовало знать правду».

«И почему же Мэйхак срочно покинул Галлингейл?»

«По многим причинам. Пусть он сам тебе расскажет — он скоро приедет».

«А когда он вернется на Танет — что будет потом?»

Гэйнг Нейтцбек пожал плечами: «Подозреваю, что у него есть какой-то план, но в чем он заключается? Не имею ни малейшего представления». Нейтцбек поднялся на ноги: «А теперь я пойду спать, потому что мне надоело болтать».

К полудню следующего дня Джаро закончил уборку в доме. Он выбросил протертые старые ковры, прогнувшуюся и перекосившуюся мебель, а также груды никчемного барахла из подвала и с чердака. Наконец в доме уже почти ничто не напоминало о покойных Фатах, кроме подсвечников Альтеи — с ними Джаро никогда не решился бы расстаться.

Джаро присел, чтобы составить план дальнейших действий. Его размышления прервал звонок адвоката Фатов, Вальтера Имбальда. Вежливо поинтересовавшись тем, как Джаро справлялся с переменами в своей жизни, Имбальд сказал: «У меня хранятся письмо и пакет; Хильер и Альтея Фаты поручили мне передать их вам в определенных обстоятельствах. Не желаете ли вы заехать ко мне в контору?»

«Приеду немедленно!» — ответил Джаро.

Контора Имбальда находилась в скромных помещениях ничем не выдающегося дома на проспекте Фламмариона. Строгая секретарша неопределенного возраста известила адвоката о прибытии Джаро и провела его во внутренний кабинет. Имбальд вежливо встал навстречу клиенту — уже несколько пожилой человек, худощавый, с хитрым лицом и проницательными глазами. Редкие пряди, оставшиеся от его коричневато-мышастых волос, были зачесаны на лысину и аккуратно приглажены. Символ на отвороте пиджака свидетельствовал о принадлежности адвоката к малоизвестному и непримечательному «Титулярному клубу», но еще один круглый значок, черный с зеленой эмблемой, указывал на то, что Имбальд был вхож в более оживленное и остроумное общество «Низкопробных лицемеров». Таким образом, его весомость носила умеренный характер, ни в коем случае не фешенебельный, но прочный, степенный и внушающий доверие, хотя, конечно, адвокат отставал на пару ступеней от счастливчиков, проникнувших в среду Квадратуры круга, не говоря уже о «Лемурах» или таких небожителях, как завсегдатаи клуба «Валь-Верде». Вальтер Имбальд сдержанно поздоровался с Джаро и пригласил его присесть, после чего занял свое кресло: «По сути дела, я ожидал, что вы сами мне позвоните».

«Прошу прощения, — отозвался Джаро. — Мне пришлось одновременно заниматься множеством разных дел. Все это случилось внезапно».

Имбальд коротко кивнул: «Вам следует знать, что Фаты завещали вам все свое состояние, без исключений. Их деньги вложены консервативно и позволят вам получать неплохой доход. Должен заметить, однако, что вы не можете изменять сумму основного капитала или пользоваться им, пока вам не исполнится сорок лет. Это условие включено в завещание по моей настоятельной рекомендации. Так или иначе, благодаря предусмотрительности Фатов вы можете считать, что вам повезло — если учитывать трудности, которые приходится преодолевать многим другим молодым людям».

«Я благодарен судьбе, само собой, хотя в любом случае предпочел бы, чтобы мои родители были живы», — не слишком дружелюбно ответил Джаро.

«Ваши родители были прекрасными людьми, — без малейших признаков искренности согласился адвокат. — Могу ли я полюбопытствовать, каким образом вы намерены распорядиться домом и принадлежащей вам земельной собственностью?»

«Я не тороплюсь принимать решение по этому поводу».

Имбальд осторожно поджал губы: «Разумеется. Если у вас возникнут какие-либо вопросы, незамедлительно свяжитесь со мной. Перейдем, однако, к основному предмету нашей встречи. Примерно три месяца назад супруги Фаты передали мне на хранение письмо и пакет. Позвольте сразу же вручить вам письмо».

Адвокат открыл ящик стола, вынул длинный коричневый конверт и передал его Джаро: «Содержание письма мне неизвестно. Предполагаю, что оно относится к сопровождающему его пакету».

Джаро прочел письмо:

«Дорогой Джаро! Наше письмо приготовлено на тот случай, если какие-нибудь маловероятные обстоятельства сложатся таким образом, что нас обоих постигнет внезапная смерть. Если ты читаешь это письмо — от чего да предохранит нас судьба! — значит, такие непредсказуемые и прискорбные обстоятельства имели место: нас постигла катастрофа, и мы глубоко сожалеем о нашей скоропостижной кончине. Надеемся, что ты разделяешь наши чувства! Теперь мы обращаемся к тебе оттуда, откуда еще никто не возвращался. Странная мысль! Странно видеть такие слова на бумаге! Тем не менее, как тебе известно, мы пытаемся руководствоваться логикой и быть предусмотрительными людьми. Глупо было бы оставлять решение этого вопроса на волю случая, если есть возможность решить его заранее. Поэтому — если ты читаешь это письмо, непредсказуемое сбылось, и нас уже нет в живых! Это означает также, хотя это и менее прискорбно, что ты еще не закончил Институт. Мы понимаем, что ты можешь руководствоваться побуждениями, способными заставить тебя пуститься в дикую авантюру в поисках своего происхождения еще до того, как ты получишь ученую степень. Мы считаем, что такое развитие событий следует предотвратить, и надеемся направить тебя по более рациональному пути, более полезному для достижения твоей цели, потому что он упростит твою задачу.