Джек Вэнс - Ночной огонь

«Я родился и вырос в большом двухэтажном доме в зажиточном квартале поселка под наименованием Крэй на относительно малонаселенной равнине планеты Пагхорн, в секторе Овна. Мои родители были люди образованные; по сути дела, отец работал директором местной начальной школы, а мать — медсестрой в той же школе. Сами они были уроженцами планеты Фазис, тоже в секторе Овна, и происходили из высших слоев общества. Никогда не понимал, что привело их в Крэй, на край Долгого болота, то есть практически во всеми забытые места посреди безлюдных просторов. Я был младшим из пяти детей — у меня были четыре сестры. Наш дом считался лучшим в поселке, за исключением усадьбы Васвальда, хозяина салуна. Мать решительно намеревалась воспитать нас в самых благородных традициях, руководствуясь «Справочником изящных манер» некоего Годфруа. Садясь за стол, мы всякий раз должны были пользоваться полным набором столовых приборов, тогда как местные жители довольствовались ложками и поварешками, не считая так называемых «щелкунов» для вскрытия панцирей вареных болотных червей. Хорошо помню местную деревенщину: все они были неотесанные хамы, — Мэйхак рассмеялся. — Обитатели Крэя придумали замечательную игру. Днем девушки и молодые женщины могли чувствовать себя в безопасности, но по ночам деревенские парни надевали маски и шныряли по улицам в поисках особ женского пола, а те, будучи не прочь поискать приключений, тоже надевали маски и выходили на улицу. Должен заметить, что никакого насилия не было — если девушке или женщине нужно было выйти на улицу после наступления темноты просто по своим делам, ей достаточно было не надевать маску, брать с собой фонарь и убедительно протестовать; в таком случае она, как правило, отделывалась шлепком по заду и шла своей дорогой. Никто, по сути дела, не становился жертвой против воли. Моим сестрам, само собой, не разрешалось выходить на улицу без сопровождения. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, меня отправили на Фазис, навестить родственников. Мне предложили работать стюардом на борту трампового грузового корабля — я принял предложение и больше никогда не возвращался на Пагхорн. К своему стыду, даже не знаю, что стало с моей семьей. Так началась моя карьера.

Через несколько лет я уже служил помощником капитана на очередном грузовом суденышке под названием «Дистилькорд», а капитаном у нас был Пэддо Рарк. На планете Делия мы опорожнили трюм, но экспедитор не смог ничего предложить для дальнейшей перевозки. Капитан Пэддо послал меня и Гэйнга Нейтцбека поискать кого-нибудь, кто нуждался в отправке товаров, по провинциальным городкам. Вернувшись, мы застали на борту банду грабителей — они убили капитана и стюарда и собирались угнать корабль. Мы с Гэйнгом расправились с бандитами и похоронили капитана Пэддо и стюарда, после чего погрузили все, что нам удалось наскрести в провинции, и улетели с Делии. Из всей команды остались только я и Нейтцбек. У Пэддо Рарка не было родной души во всей Вселенной, так что с тех пор Гэйнг и я фактически стали владельцами «Дистилькорда».

При первой возможности мы обзавелись надлежащими бумагами, зарегистрировали «Дистилькорд» от своего имени и занялись перевозкой любых подвернувшихся грузов.

Дела у нас шли неплохо, и мы — по сути дела, молодые бродяги, кипевшие избытком энергии — развлекались на всю катушку. В один прекрасный день мы приземлились в Лури, главном космическом порту Нило-Мэя, единственной планеты звезды Чайная Роза. И с этого начались все наши неприятности».

Зазвонил телефон.

Джаро вышел в другую комнату, чтобы ответить на вызов, и вскоре вернулся. «Мне нужно срочно встретиться кое с кем в Танете, — смущенно сказал он. — Я вернусь через час. Ты меня подождешь? Я обязательно должен узнать все, что ты можешь рассказать».

«Никаких проблем. Я пока что распакую поклажу».

Джаро поехал на старой машине в город — по проспекту Фламмариона мимо Института, потом по дороге на Вилью и вверх по Лесмондскому проезду к Сассунскому Эйри. У обочины его ждала Скирль — рядом, на тротуаре, стояли два небольших саквояжа. На девушке были темно-синий жакет и короткая темно-синяя юбка; она стояла выпрямившись, как по стойке «смирно», с напряженным и серьезным лицом. Джаро подъехал к обочине. Они взглянули друг на друга, старательно скрывая эмоции. Джаро выскочил из машины и погрузил в нее багаж девушки: «Это все? У тебя не осталось почти никакого гардероба?»

«Это все, что мне позволили взять охранники. По их словам, руководство банка приказало не отдавать мне ничего, кроме самых необходимых личных вещей».

«Странно!»

Скирль безразлично пожала плечами: «Мне пришлось оставить кое-какие памятные безделушки, но это не имеет значения. Банкиры разозлились, потому что я отказалась платить долги моего отца, объясняя это той неубедительной с их точки зрения причиной, что у меня нет денег».

Джаро только удивленно покачал головой и открыл дверь машины. Скирль забралась внутрь, и они поехали вниз по Лесмондскому проезду.

Скирль сказала: «Я не могла оставаться в клубе; их терпение не бесконечно. Так как ты теперь один в Приюте Сильфид и о тебе некому позаботиться, я решила узнать, не потребуется ли тебе домохозяйка».

«Считай, что я тебя нанял, — ответил Джаро. — Ты можешь спать со мной или в большой спальне с отдельной ванной — как тебе понравится».

«Глупые шутки! — отрезала Скирль. — Я хотела бы, чтобы моя личная жизнь оставалась по возможности неприкосновенной».

«Как тебе угодно. Обязанностей у тебя будет немного. Сейчас у меня гостит еще один человек. Втроем мы без труда справимся с уборкой и всем остальным».

«Кто у тебя гостит?»

«Астронавт по имени Тоун Мэйхак». Джаро помолчал, после чего прибавил: «Он — мой отец».

Скирль с сомнением покосилась на него: «Ты опять что-то придумываешь?»

«Ни в коем случае!»

«Тогда это неожиданная новость, мягко говоря».

«Именно так! Когда я об этом узнал, моему удивлению не было предела».

«А как ты об этом узнал».

«От Гэйнга Нейтцбека».

«Любопытно. Какой он, твой отец?»

«Его трудно описать в двух словах. Он хорошо разбирается во многих вещах, порой в самых необычных вещах. Ты когда-нибудь слышала о «квакгорне»? Нет? Ну ладно, это несущественно. Мэйхак — немногословный, даже замкнутый человек, но игнорировать его невозможно».

«Похоже на то, что ты им восхищаешься».

«Это правда. Он этого заслуживает».

«Господин Мэйхак вхож в какие-нибудь престижные клубы? Или он инопланетный вельможа?»

«Ни то, ни другое — насколько мне известно».

«Жаль!»

«Я бы не сказал, что он вызывает сожаление. Жаль, однако, что он небогат».