Джек Вэнс - Зов странствий. - Лурулу.

«Прошу прощения, — сказал Малуф. — Я пришел сообщить о том, что твой полет от Флютера до Морлока зарезервирован. Пакетбот отправляется сегодня, поздно вечером — собирай багаж».

Леди Малуф снова сосредоточила внимание на зеркале: «Полет придется отложить, он не соответствует моим планам. Я закажу экипаж и поеду в «О-Шар-Шан». Если там собралась достаточно забавная публика, я поселюсь в этом отеле на пару недель».

Капитан не стал терять время и без лишних слов позвал Мирона. Игнорируя крикливые протесты леди Малуф, вдвоем они быстро запихнули пожитки старухи в дорожные сумки.

Малуф спустился по трапу «Гликки», чтобы внимательно обозреть взлетное поле — над ним уже сгущались сумерки. Группы усталых туристов брели к своим звездолетам. Капитан вернулся в каюту матери.

«Уже темнеет, можно не задерживаться, — сообщил он. — Ты готова?»

«Нет, конечно! К чему вся эта суматоха? Нет, это просто какая-то трагедия!»

«Весьма сожалею! — Малуф принес длинный черный плащ, оставленный в салоне кем-то из пилигримов. — Твое платье слишком заметно, завернись в этот плащ».

«Ни за что! Он весь пропитался грязью!»

«Тем не менее, тебе придется его надеть, — капитан завернул тощую фигуру своей матери в черный плащ и нахлобучил ей на голову широкополую шляпу. — Теперь все в порядке. Пойдем!»

«Это катастрофа, это принуждение! — возмущалась леди Малуф. — Я никуда не пойду!»

«Придется идти — или мы отвезем тебя на тачке, — пригрозил капитан. — Так ты идешь или нет?»

«Мне не оставили никакого выбора! — жалобно воскликнула леди Малуф. — Я вынуждена подчиниться неизбежности. Но помяни мое слово, я никогда не забуду это унижение!» Подхватив капитана под руку, леди Малуф спустилась с ним на взлетное поле, и они направились к «Бродяге-разбойнику» со всей возможной поспешностью. Мирон, с дорожными сумками в руках, следовал за ними.

Им удалось добраться до утешительной громады пакетбота без каких-либо нежелательных инцидентов. Поднявшись по пассажирскому трапу, они прошли через вестибюль в главный салон. Старшего стюарда там не было, и Мирон отправился его искать.

Тем временем Малуф оценивал интерьер, создававший атмосферу сдержанной элегантности: стены, обшитые панелями золотисто-коричневого дерева, пол, покрытый мягким зеленым плюшем. Покосившись на свою мать, капитан заметил, что та презрительно опустила уголки губ.

«Здесь не так уж плохо, — осторожно заметил он. — Ты приятно проведешь время в полете».

Леди Малуф язвительно фыркнула. Компания пассажиров, собравшаяся за столом неподалеку, что-то оживленно обсуждала, потягивая коктейли из покрытых изморосью охлажденных бокалов. Как только они заметили леди Малуф, разговор прервался. Паузу нарушила пара приглушенных смешков, после чего беседа возобновилась.

Леди Малуф что-то злобно прошипела сквозь зубы и, вывернув руки назад и вниз, позволила черному плащу упасть на пол. Для пущего эффекта она сорвала с головы шляпу и отбросила ее.

Ее сын наблюдал за происходящим, но не вмешивался.

К тому времени Мирон вернулся со стюардом — тот с безукоризненной церемонностью приветствовал леди Малуф на борту звездолета и воскликнул звучным баритоном: «Должен признаться, я просто поражен! Я ожидал встретить даму гораздо старше вас, а ваше умение элегантно одеваться — приятная неожиданность!»

«Надеюсь, что мне удается оставаться выдающейся личностью во многих отношениях, — проворковала в ответ леди Малуф. — Страстное стремление жить согласно самым романтическим представлениям никогда не охладеет в моей душе!»

«Достопримечательная особенность! — восхищенно заявил стюард. — А теперь мне следует сопроводить вас в каюту, где, несомненно, вы воспользуетесь возможностью немного отдохнуть перед тем, как начнется торжественный бал, посвященный вылету «Бродяги» в космические просторы».

Малуф похлопал мать по плечу: «Уверен, что путешествие тебе понравится. Ты скоро будешь дома».

«Надо полагать, я уж как-нибудь справлюсь», — сухо отозвалась она.

Мирон тоже вежливо попрощался со старухой, заслужив не более чем рассеянный кивок, после чего стюард увел ее в недра пакетбота. Носильщик подхватил ее сумки и поспешил туда же.

Малуф и Мирон оставались в салоне до возвращения стюарда. Малуф спросил у него: «Насколько я понимаю, расписание не изменилось, вы отправляетесь в полночь?»

«Никаких изменений не предвидится, вылетаем по расписанию».

«Должен предупредить вас, что моя мать — упрямая и капризная особа. Иногда ее представления настолько расходятся с действительностью, что она умудряется наносить себе существенный вред».

Стюард мягко улыбнулся: «Нам приходится удовлетворять потребности пассажиров со всевозможными причудами. Сомневаюсь, что в случае леди Малуф возникнут какие-нибудь чрезвычайные проблемы».

«Ни в коем случае, однако, не позволяйте ей покидать звездолет, пока он остается в Коро-Коро. У нее не осталось никаких документов — ни въездной визы, ни удостоверения личности. Общественные контролеры задержат ее, как только она появится в городе, и ей не избежать наказания второго уровня. Если потребуется, дайте ей снотворное или даже заприте ее в каюте. Будьте начеку! Она умеет инстинктивно хитрить и добиваться своего, как животное».

«Будут приняты дополнительные меры предосторожности, — заверил его стюард. — По сути дела, я сейчас же пойду и закрою ее дверь на замок. Не беспокойтесь, ей не дадут покинуть звездолет».

«Благодарю вас — уверен, что на вас можно положиться». Откланявшись, Малуф и Мирон вернулись по взлетному полю к «Гликке».

Прошло несколько часов. Сумерки сменились мраком — «Бродяга-дальнобойщик» должен был скоро улететь.

Когда приблизилась полночь, Малуф и Мирон вышли на верхнюю площадку трапа «Гликки». За три минуты до полуночи команда «Бродяги» подняла трап и задраила люк входного шлюза. Ровно в полночь прозвучал предупреждающий сигнал, напоминавший скорбный стон, набиравший высоту, достигнувший диапазона завывающего сопрано и снова опустившийся до едва уловимого инфразвукового вздоха.

Громада «Бродяги-дальнобойщика» тихо вознеслась над полем метров на полтораста, после чего, взлетая все выше и набирая скорость, пакетбот ускользнул в ночное небо, превратившись в мерцающую точку, пропавшую среди звезд.

На борту «Гликки» Малуф и Мирон продолжали бодрствовать в полутьме, погруженные в свои мысли. Через некоторое время капитан сходил в камбуз и вернулся с бутылью полусладкого желтого вина.

Он наполнил бокалы, после чего они продолжали тихо сидеть — хотя вино каким-то образом, мало-помалу, изменило их настроение.