Юрий Никитин - Человек из будущего

– Гм…

– Штаты, – сказал я настойчиво, – лидер нашего мира. Того мира, в котором Россия занимает не последнее место. Говоря начистоту, второе. Сразу после Америки следует Россия. И только Россия, как и Америка, озабочена судьбами всего мира и может смотреть по сторонам.

– А остальные?

Я зевнул, сладко потянулся.

– Погрязли. В дрязгах, внутренних проблемах. Взять тот же Европейский союз. Мало того что у каждой страны внутри творится такое, даже со стороны смотреть страшно, так еще и друг с другом грызутся. Куда уж поднять голову и посмотреть, что там затевается, например, в Тунисе? Или в Шри-Ланке?

– Ну да, – согласился она, – Америка смотрит за порядком…

– Международный жандарм, – напомнил я.

Она сердито отрезала:

– Не люблю этого слова!

– Эх, – сказал я с сожалением, – как же въелось у каждого из вас наследие Робин Гуда, лесного грабителя!.. И хотя понимаете необходимость и правоту шерифа, сами же их выбираете из числа самых лучших, честных и порядочных, но что-то гаденькое в душе подает голос за Робина. Дескать, как же это приятно убивать и грабить…

Она промолчала, задумавшись, как представитель власти и вообще взрослый понимающий человек, она, естественно, на стороне ноттингемского шерифа Гая Гисборна, но подленькая часть бунтарства подает голос за грабителя Робин Гуда…

Мы зевали и потягивались, до подъема еще полчаса, но вот так лежать двум голым в постели, разговаривать и не повязаться как-то не совсем правильно.

Барбара тоже вроде бы ощутила некоторый диссонанс, некоторые вещи должны происходить обязательно, иначе оставят неприятный привкус, что не рассеется, а будет только усиливаться.

В какой-то момент она ощутила, что я ищу тему и не нахожу, она повернулась ко мне, лицо почти злое, что-то мы оба отходим от своих принципов, однако те рождены в коре головного мозга, который вообще щенок перед спинным и даже перед своими же глубинными долями, где гнездятся основные инстинкты, что заставили когда-то выбраться на сушу, а потом победно повели по ступенькам эволюции, попутно выращивая и увеличивая в размерах крохотный и слабенький головной…

Против такой мощи даже спорить глупо, мы совершенно бездумно и предельно инстинктивно сдались этой стихии, что подхватила и понесла, как ураган две сцепившиеся щепки.

Наверное, так же инстинктивно, но на чуть более позднем уровне, относимся друг к другу как противники, даже как враги, потому что когда расцепились и упали на постель, то долго отхрюкивались, вконец измученные.

Вообще-то как-то неправильно, вчера пошли на секс согласно протоколу, так принято в приличном обществе, без этих обязательных фрикций как-то даже неловко, словно двое жуликов, но и переходить за грань всего лишь оргазма считается чрезмерным. Такое свойственно простолюдинам и прочим безголовым, у которых поведением управляют гениталии.

– Пора вставать, – произнесла она с усилием, мне в глаза старалась не смотреть, – а пока освежимся в душе, тем временем поспеет завтрак…

– Я прослежу за ним, – пообещал я, это чтобы не идти с нею в душевую, но она то ли не поняла, то ли не приняла такой жертвы, отмахнулась: – У меня все на автоматике. Пойдем!

В душевой поместился бы и взвод, то ли американцы обожают все просторное, то ли мы после замучившего нас жилищного вопроса, когда шла война за каждый квадратный метр площади, никак не привыкнем, но я мог бы встать за три шага от Барбары, но опять же будет выглядеть странно, потому взял мягкую тряпочку, работающую здесь мочалкой, и старательно протер ей широкую спину и массивную, как у коня круп, задницу.

В свою очередь, она быстро помогла освободиться от остатков пота мне, стараясь не задевать эрогенные зоны, а то что-то как-то ведем себя не совсем как глава сенатской комиссии и доктор наук, лучше не провоцировать в себе пещерность, а то в зеркало смотреть будет как-то неловко. Хотя и приятно.

Из душевой отправились каждый к своей одежде, а на кухню уже вышли председатель сенатской комиссии и глава Центра борьбы с глобальными угрозами.

– Хорошо пахнет, – сказал я ободрительно. – Индейка?

– Индейка, – наставительно ответила она, – это по праздникам!.. Нельзя опошлять священные символы. Мало ли что можем каждый день… но нельзя.

Я наклонился, рассматривая, как в хорошо освещенном пространстве духовки медленно вращается на вертеле здоровенный то ли гусь, то ли тетерев. Из крохотных отверстий в стенках время от времени упруго выстреливают струйки не то воды, не то специй, блестящая коричневая корочка сверкает, я уже ощутил как захрустит на зубах толстая нежная корочка, впитавшая в себя все ароматы и одуряющие запахи…

– Вот почему американцы, – сказал я с чувством, – самая толстая нация!

– Но-но, – сказала она, – уже не американцы. У нас мода на здоровый образ жизни, а вот в России…

– Открывай, – прервал я, – видишь, уже готово!

– Еще четыре минуты, – уточнила она. – Здесь все выверено.

– А плита штатовская, – заметил я. – Кухня и почти вся мебель китайская, а вот аппаратура… молодцы, этого отдавать нельзя. Подумать только, хай-тек и здесь рулит!.. Кофеварка в инете?

– А откуда ей еще скачивать новые рецепты? – ответила она. – Следит, всюду шарит… Заодно и апгрейдится.

Я кивнул.

– Моим родителям трудно представить, что купленная однажды вещь не стареет, а начинает работать все лучше.

– И возможностей, – подтвердила она, – у нее откуда-то становится все больше. До сих пор сама изумляюсь.

– Изумляюсь и радуюсь, – подтвердил я. – Мы все меняем мир. Для всех.

Таймер пикнул, Барбара сделала перед плитой понятный жест, и передняя стенка подалась вперед, распахивая залитую ярким светом оранжево-коричневую тушку гуся.

Одуряющий аромат шибанул в лицо, я охнул, Барбара ловко вытащила коричневое тельце и сразу переложила на блюдо. Дверка печи величественно закрылась, свет внутри погас.

Я разрезал гуся на части, поинтересовался:

– А почему эта милая птичка?..

– А что надо было?

– Ну, телятина, говядина…

Она сдвинула плечами.

– Мужчины почему-то предпочитают гуся. Даже больше, чем курицу.

– Наверное, – предположил я, – гусь покрупнее?.. Не важно, я тоже из большинства. Гусь – это круто. Думаю, мы с тобой управимся.

– Мне вон тот кусок, – скомандовала она. – Все-все, довольно!.. Ладно, и этот, но не больше…

Я тоже поглядывал на часы, Дуайт выйдет на улицу встречать, у меня пропуска в Пентагон нет и не будет, да и ненадолго приехал, Барбара жует тоже споро и безостановочно, как мощная камнедробилка, в армии учат есть быстро.

Еще минута на то, чтобы обуться, мы управились и уже при полном параде вошли в лифт.