Юрий Никитин - Человек из будущего

Я улыбнулся, кивнул и пошел к выходу из здания. Пока ждал лифт, подошел генерал Сигурдсон, кивнул достаточно приветливо, хотя по его роже понять трудно, как относится на самом деле.

– Уже обратно?

– Да, – ответил я. – Все сделано, спасибо за помощь.

– Не за что, – ответил он. – Делаем общее дело. Но почему так сразу и обратно? У нас страна чудес…

– Знаю, – согласился я. – У меня такие же смартвочи, как у вас. И мобильник тот же. Мир един!

Он поинтересовался коварно:

– А наши женщины?.. На них только смотреть по скайпу… как-то недостаточно.

Я подумал, хотел было ответить как-то дипломатично, но попадусь на контрольном вопросе, потому ответил честно:

– Генерал, я вроде бы не стар, но научное познание мира старит человека. Это я чтобы не сказать хвастливо, что мудрее.

– Понял, – ответил он. – Все верно, только бездельники придают им какое-то значение… как женщинам. Для меня генерал Барбара Баллантэйн никакая не женщина. А как генерал она вполне. Когда не пытается влезать во что-то новое, а вот поддерживать заданный курс она вполне в состоянии.

Я пытался понять, знает ли, что я переспал с Барбарой, точнее, она переспала со мной, но у него привычно каменное лицо, военные вообще не должны выказывать эмоций.

Вернее, не должны выказывать эмоций, эмоциональные военные – угроза армии. К управлению межконтинентальными баллистическими ракетами с ядерными зарядами допускают только абсолютно лишенных каких-либо чувств, что роднит их с даунами, самыми предсказуемыми людьми на земле и потому особо опекаемыми и взращиваемыми политиками.

Он протянул руку.

– Рад был с вами пообщаться, доктор. Мое мнение о вашем Мордоре значительно улучшилось.

Я с чувством пожал ему широкую крепкую ладонь.

– Спасибо, генерал. Когда я был юн и не весьма зрел, тоже был на стороне Люка Скайвокера.

– Я тоже, – ответил он с гордостью.

– А теперь? – спросил я с интересом. – Когда повзрослели?

Он насторожился.

– А что… пытаетесь завербовать?

– Мир изменился, – напомнил я. – Не пора ли вашу республику повстанцев превращать в империю? Хотя она уже давно превратилась, осталось только это признать вслух и начинать выполнять имперские обязанности, не прикрываясь устаревшими лозунгами о демократии?

Он смолчал, я улыбнулся и нажал кнопку лифта, из конференц-зала на триста человек вышла Барбара Баллантэйн с двумя помощниками, слушают подобострастно, часто кивают и чуть ли не обивают хвостами бока.

Увидев меня, отпустила их властным взмахом руки, словно отогнала воробьев, оба упорхнули с заметным облегчением, а она кивнула мне покровительственно, массивное лицо дрогнуло в некоем подобии улыбки.

– Похоже, ваша миссия завершилась удачно, доктор?

– Сам не верю, – признался я. – Но у меня в кармане уже билет на утренний рейс в Москву. Это значит, все основное утрясли.

– И даже мелочи, – ответила она. – Я в курсе. Хотя у нас разногласий и острых углов многовато, но в данном случае…

Я спросил неожиданно:

– Раз уж все дела закончены, поужинаем вместе?

– Охотно, – ответила она. – Ресторан «Монтесума»?

– Гм, – сказал я, – там, как на вокзале…

– Тогда «Колорадское Небо»?

Я прямо посмотрел ей в глаза.

– У меня есть и третий вариант.

Она ответила таким же прямым взглядом.

– Серьезно?.. Хорошо, я для такого случая отложу встречу со своей… подругой.

– Не обидится?

Она ответила почти без улыбки:

– Так мы же по делу.

– Да, – согласился я. – Дело слишком важное, чтобы не использовать все возможности.

– Я заканчиваю через сорок минут, – сообщила она.

Лифт быстро опустил на первый этаж, наземных всего четыре, вроде бы зачем он, пусть тренируют ноги офисные крысы и толстожопые генералы, однако некоторое оборудование по лестнице не встащить, да и не четыре этажа, еще два подземных, это официально, ниже еще неизвестно сколько, не считая в самой преисподней ядерного реактора, обеспечивающего энергией все огромное здание на случай войны.

Внизу, как всегда, народ носится туды-сюды, умеют же люди делать вид воспламененных работой на благо отечества и демократии американского образца…

Я направился к выходу, закатное солнце уже воспламенило западную часть неба, тени легли на крыльцо длинные и угольно-черные.

– Доктор!

Я обернулся, Дуайт вышел из помещения с надписью «Только для персонала» и шел ко мне с широкой улыбкой.

– Мы все не расстанемся, – сказал он весело. – Это примета, что будем встречаться часто!

– Мы хорошо поработали, – согласился я. – Так что, да, с такими партнерами просто необходимо работать и работать…

Он вышел со мной на свежий воздух, тихо и тепло, ни малейшего ветерка, глубоко вдохнул всей грудью.

– Хорошо как…

Часы на руке дернулись, я сказал «Извините», вытащил мобильник и поднес к уху, сделав звук минимальным.

– Да?

– Выхожу через десять минут, – сообщила Барбара. – Дверь слева от той, которую ты знаешь.

Я ответил весело:

– Найду. Что купить: цветы, шампанское или шоколадку?

Она буркнула что-то нечленораздельное, связь оборвалась. Дуайт спросил с интересом:

– Женщина? Изабель говорит, что вы Пайпер заинтересовались?

– Да, – согласился я. – Даже очень. Но на этот раз у меня чисто деловая встреча.

Он спросил с пониманием:

– Ну да, а как же… А после этой деловой встречи прямо из постели в аэропорт?

– Верно, – ответил я. – Попью кофе, как раз все успею.

Он поинтересовался понимающе:

– Кого-то из наших подцепили? Не отходя от рабочего стола?

– У нас говорят, – пояснил я, – не снимая лыж. Но разве не работа, как говорил и даже говаривал Наполеон, должна быть на первом месте?

Он кивнул.

– Да, мы такие… Но я любопытный, вот постою и увижу, кого это вы из наших секретарш завербовали.

Я ответил мирно:

– А чего мне ваших жалеть? Арестовывайте, ломайте им кости в Гуантанамо. Вот сейчас выйдет, сразу хватайтесь за пистолет…

– Безжалостные вы люди, – сказал он.

– Ладно, – сказал я, – сжалюсь, как профессионал, хоть и не профессионал, над профессионалом. – Барбара заканчивает минут через десять. Думаю, пообщаемся малость, а потом от нее сразу на самолет.

– Барбара? – переспросил он озадаченно. – А это кто…

– Вспоминайте, – посоветовал я.

– Барбара, – пробормотал он, – Барбара… Барбара?.. Никого не знаю с таким именем. Есть только одна Барбара, Барбара Баллантэйн…

– Наконец-то, – сказал я с сочувствием. – А вы тугодум, оказывается. Не пробовали философией заниматься?..

Он улыбнулся.

– Да, конечно, Барбара Баллантэйн!.. Генерал Баллантэйн… простите, сразу не понял… Вы серьезно? Или это у вас такой особый русский юмор?