Сергей Гончаров - Против часовой стрелки (СИ)

— Чем пристрелишь? Этой деревяшкой? — усмехнулась Загира.

Игорь тупо вытаращился на удачно спиленную ветку, которая при минимальном приложении фантазии действительно могла стать пистолетом. Даже потрогал второй рукой. На ощупь деревяшка была такой, как и полагалось — деревянной.

— Вы вообще видите кто я?! — Игорь сунул «пистолет» в сумку и сделал несколько шагов назад, давал себя рассмотреть обоим сотрудникам фирмы «Сон в руку».

— Человек. Обычный. Почти, — буркнул двойник.

— Сумасшедший ты, — нахмурилась бывшая коллега. — Лечиться тебе надо.

— Загира! Это же я! — Игорь сделал шаг к ней. — Что за фигня? Неужели не узнаёшь?

— Меня зовут Айгуль, — буркнула бывшая Загира. — А тебя я в первый раз вижу. И очень советую скрыться.

Она нажала тревожную кнопку. Теперь он поверил, что скоро приедет полиция. Бросив долгий взгляд на двойника, перевёл на бывшую коллегу. Хотел сказать что-нибудь обидное, да понял, что будет выглядеть глупо.

Выскочил в жаркий день. Ноги сами понесли в сторону Зубовской улицы. Люди старались его обойти. Поначалу Игорь не мог понять, в чём причина. Да и не сильно задумывался. Перед глазами стояло лицо двойника. Лишь потом сообразил, что его шатает, как пьяного. Крайне сильно захотелось присесть. Подходящее место мигом нашлось возле колонны, на углу Зубовского проезда. Игорь прислонился к холодному мрамору и медленно съехал вниз. Это видело с десяток людей, как раз переходивших дорогу. Кинули презрительные или равнодушные взгляды и направились по своим делам.

Игорь закрыл глаза и попытался очистить голову. Просто ни о чём не думать. Посидеть и насладиться летним днём. Поначалу мысли, метавшиеся как крысы в горящей клетке, не давали этого сделать. Постепенно получилось. Наступил момент, когда мышцы расслабились, а голова успокоительно опустела, звуки отошли на задний план. Рядом скрипнули тормоза, взвизгнули шины. Поочерёдно хлопнули обе двери. Предчувствуя нехорошее, Игорь открыл глаза.

Перед ним стояли двое полицейских. У младшего лейтенанта на поясе кобура с пистолетом, у сержанта на груди автомат. Лица чем-то похожи, словно они состояли в далёком родстве.

— Документы! — рыкнул лейтенант.

У Игоря возникла мысль, сказать, что вообще-то надо представиться, предъявить удостоверение. Но потом решил не лезть в бочку.

Документы лежали во внутреннем кармане сумки. Игорь открыл молнию, вытащил палку, расстегнул внутреннюю молнию…

Над ухом что-то лязгнуло. В лицо смотрел автомат. Лейтенант завозился с кобурой и только-только достал своё оружие. Тут Игорь увидел, что в его руках уже не палка, а пистолет.

— Да что это такое?! — бросил он его на асфальт перед собой.

— Это? — недобро ухмыльнулся лейтенант. — Это оружие!

Смена выдалась спокойной. Никто не собирался умирать, не отказывало оборудование. Кристина этому радовалась, но старалась не думать, чтобы не сглазить. Она верила в материальность мыслей и не единожды за свою недолгую жизнь в этом убеждалась.

Далеко на востоке посветлело небо. Ночь проходила незаметно и главное тихо. Даже с верхних этажей никто не спускался поболтать. Хотя, призадумалась медсестра, могли и спускаться, просто увидели, что она занята гостем, поэтому тихо ушли.

Четвёртый раз Дима не смог. Медсестра, конечно, расстроилась, но не сильно. Это была скорее небольшая досада. Этой ночью она получила сполна. Можно и ещё немного, но раз не вышло…

Она развалилась в рабочем кресле. Пуговицы на белоснежной одежде так и не застегнула. Двигаться не хотелось. Тело наполнила приятная и ни с чем несравнимая, блаженная истома. И даже мир может рушиться, пусть погибают цивилизации — они не идут ни в какое сравнение с этими чудесными минутами.

Дима застегнул штаны. Несколько минут бестолково простоял. Его угнетала мысль, что он не смог управлять своим телом, так, как ему хотелось. Присел на стул возле окна и уставился в тёмный двор. Женщин за жизнь у него было мало, поэтому он ещё искренне верил в навязанные ему шаблоны. Приглушённый свет начал раздражать, захотелось включить все лампы. Даже открыл рот, попросить об этом Кристину, но в последний момент передумал. Не менее десяти минут просидели молча.

Затем на вахте зажглась лампа тревоги из сто двадцатой палаты. Кристина вяло на неё посмотрела. Тяжко вздохнула.

— Я сейчас, — квёло произнесла она.

— Я с тобой! — Дима подскочил, точно пружиной подброшенный. — Чего мне здесь сидеть.

— Хорошо, — вяло пожала плечами медсестра.

Белые кеды на мягкой подошве бесшумно ступали по ковролину хосписа. Хотя Димины туфли производили не намного больше шума. Вместе они прошли в правое крыло. Там находилась ещё одна лестница на верхние этажи, но ей никто не пользовался. Пахло хлоркой.

В сто двадцатой лежал сорокалетний мужчина. Раньше он был Красавчиком. До Кристины доходили сведения, что он снимался во многих видеорядах для женских снов. Вёл распутную жизнь. Успех пришёл к нему рано, неожиданно и надолго. Навсегда. Через двадцать лет бесшабашного времяпрепровождения он лежал в хосписе с раком последней стадии. И Красавчиком его назвать язык бы не повернулся. Изначально всё началось с рака дёсен. Красавчик пытался лечиться. Но успехи врачей тут же нивелировались неконтролируемыми возлияниями и беспорядочным образом жизни пациента. Появились метастазы. Их вырезали, но взамен одной вырастали две новые. Как головы у Гидры. В итоге от лица и шеи Красавчика ничего не осталось. А набор трубок уже не позволял вести разгульную жизнь. Вообще никакая жизнь уже не получалась — рак прогрессировал с такой же скоростью, как и успех, некогда вскруживший голову молодому человеку.

Дима брезгливо посмотрел на пациента сто двадцатой палаты. Затем и вовсе отвернулся. Кристина проверила работоспособность приборов, их показания. Снова чуть не забыла про «утку». Когда нагнулась посмотреть, в ноздри ударил резкий запах.

— Подожди здесь, — достала она из-под койки наполненное судно.

К хозпомещению идти показалось далеко. Поначалу хотела не мыть. Потом пересилила себя. «Утка» отмывалась целую вечность. Наконец дело было сделано. Медсестра поставила её в стопочку чистых, взяла новую.

Когда вернулась обратно, на экран проецировался сон Красавчика. Дима его смотрел. Точнее пытался уследить за убыстренным видеорядом.

— А что там происходит, а то я чего-то не пойму из-за постоянного мельтешения, — посмотрел Дима на Кристину.

Медсестра встала на колени. Подсунула судно под специальное отверстие койки.

— Пациентам здесь проецируется сон, будто они живут нормальной жизнью, — сказала она.

— Получается, для каждого пациента пишется специальный видеоряд, настройки? — попытался угадать Дима.