Сергей Гончаров - Выбор Евы (СИ)

— Я кушать хочу! — тихонько хныкнула дочь Зайрика.

— Вначале дослушаем, — сказал, как отрезал новый глава семьи.

У Ди под ложечкой засосало. Не мог старший брат с таким интересом слушать, не заподозри он чего-то.

— Да, может, поедим? — неожиданно сам для себя выпалил молодой разведчик. — Ведь действительно чушь какая-то, а желудок уже…

— Мы сейчас поедим! — вылупила на него раскосые глаза Тири. — Тебя! Заткнись и слушай!

Остальные тихонько лежали на кроватях и боялись прервать чтение. Ди был уверен, что большая часть жителей дома вообще не понимали того, что слышали.

Байомин посмотрел на отца, словно спрашивая, можно ли продолжать и получив утвердительный кивок, сказал:

— Со следующего листа записи начинаются другим почерком, — произнёс он с такой интонацией, будто извинялся. — Меня зовут Вин. Я продолжу дневник моего отца. Сколько себя помню, отец мечтал написать книгу о выживании последних людей на планете. И после его смерти я обнаружил, что он её начал. Постараюсь закончить. Я родился в Герасибэлле в 88/04. Учился. Женился. У меня было трое детей. Потом началась Последняя война. Детей и жену я больше не видел. На «Новый дом» мы с отцом попали случайно. Как и большинство его жителей. Все кто на нём живёт это или счастливчики, которых подобрали с берега или те, кто был на нём изначально в плавании. Мы искали выживших, подавали радиосигналы и на них откликались. Поначалу часто. Потом реже и реже. Куда мы успевали доплыть, тех спасали, куда не успевали, тех убивали нелюди. Но уже очень скоро на сигналы отвечать прекратили. А на берегу мы видели лишь коричневые шкуры нелюдей. С тех пор мы плавали. Несколько раз пробовали пристать к берегу и всё безрезультатно. Нигде человек уже не сможет жить. Ничто его уже не спасёт от когтей нелюдей. По крайней мере я уже не рассчитываю закончить жизнь на земле. Надеюсь, что рассказ про последних выживших людей получился, как этого и хотел мой отец. Надеюсь, он тебе помог, мой будущий читатель. Постарался даже закончить словами отца. Прощай папа. Здесь записи вновь заканчиваются и отсюда начинаются другими чернилами и другой рукой, — сказал Байомин.

— А ну-ка, дай сюда, — Гтирер привстал на локте и протянул руку. — И свечу заодно, подай. А ты начинай готовить еду, — последние слова были адресованы жене.

Тири от радости, что больше не придётся слушать непонятную тягомотину, резво подскочила с кровати. Подняла всех сношенниц, будто затевался пир, а не обычный завтрак.

Гтирер же принялся читать.

«Я нашла этот дневник три дня назад. Прочитала и ничего не поняла. Точнее поняла, что хотел сказать автор/авторы, но считаю, что информации недостаточно. Она нуждается в систематизации.

— Наступил ледниковый период. Теперь, спустя 58 Сезонов в этом уже нет сомнения.

— Произошла Последняя война. В этом тоже на 58-ом Сезоне сомнений не осталось, так как не осталось больше государств, чтобы воевать. Не осталось людей, чтобы воевать.

— В подавляющей части города целы. На первый взгляд можно возвращаться и жить. Но в них теперь живут звери.

— Звери — бывшие люди. На большинство поселений было скинуто RS-232/485. Оружие, которое было применено первый и последний раз. Насколько я смогла узнать, это химическое оружие должно было уничтожить население многих государств. Но почему-то оно повело себя совсем иным образом. Вероятно температурные условия, сложившиеся на планете, полностью изменили его свойства. Точнее, к сожалению уже не ответит никто.

— «Новый дом» — корабль на котором остались последние люди, последний оплот человечества. Мы подобрали с берегов за время плавания тысячи людей. А ещё больше мы подобрать не смогли. Их растерзали звери. Я не знаю почему, но звери с особенным остервенением убивают людей. От них не помогут стены, и не спасёт оружие. Человеку теперь путь на землю заказан. Я стояла на земле один раз. Мой сын ни разу.

— Я бы не хотела такими словами заканчивать, но выбора у человечества не осталось. Только исчезнуть».

«Я не собиралась больше писать. Думала незачем и не для кого. Но теперь понимаю, что обязана написать всё, что узнала. Вчера мы спасли трёх человек. Трёх мужчин. Мы нашли их там, где меньше всего ожидали встретить — в городе!!! Они махали с пристани!!! Я не могу передать, какое волнение поднялось на корабле!!! Последний раз мы спасали людей 3 °Cезонов назад!!! Мужчины рассказали, что с детства жили в бункере, но несколько дней назад им пришлось выйти из него, так как системы воздухоочистки забились. На поверхности они встретили зверей, которые перебили всю их группу. Спаслись лишь эти трое. Капитан продолжает их допрашивать. Остальных удалили. Думаю, что легенда подтвердилась на все 100 %. Под всеми городами есть гигантские убежища, где спаслись власти и технический персонал. Бабушка рассказывала, что оттуда они пытались управлять своими народами, пока все оставшиеся не превратились в зверей. Вероятно, я начинаю понимать, почему звери с таким остервенением уничтожают людей. Мне если честно тоже хотелось убить этих людей. Они живут в тепле и уюте. Они, те, кто сделал эту планету, мою планету, такой!»

«Их убили. Никто не знает, кто это сделал. Первое убийство за 22 Сезона. Тройное убийство. Завтра высаживаемся на берег. Будем пытаться попасть в убежище».

«Мы опоздали. Убежище разграблено и частично разрушено. Видимо они недооценили зверей. Группа не нашла никого из выживших, хотя без сомнения там недавно жили. Сегодня на общем голосовании будем решать вопрос о переселении в это убежище».

«89 Сезон после Последней войны. Три дня назад погиб мой сын. Я не знаю, что должна чувствовать мать в этом случае. Я чувствую, что во мне что-то оборвалось. Я не знаю, как это передать. Я не плакала. Ни одной слезинки. Он просто ушёл с группой за медальоном-ключом с гравировкой «пропуск для двоих», который открывает двери центрального убежища. Поговаривали, что люди из бункера не успели далеко уйти и если их догоним, то сможем отобрать этот медальон.

Он не вернулся. Пропала вся группа. Не было выстрелов. Ничего не было. Просто их нет три дня и всё. Мне хочется верить в лучшее, но я уже долго живу и многое повидала. И меньше всего верю в чудо. Ночь на улице не пережить. А тем более 3. Вероятно это моя последняя запись. Не вижу больше смысла. Зачем пишу? Для чего пишу?»

«Они ушли».

«Мы встретили ещё группу, жившую в бункере. 33 человека, которые…»

«Позавчера был шторм. Мы налетели на айсберг».

«Пробоину заделал мой сын. Своим телом».

«Зачем пишу я эти строчки?

Затем, что вам душою не понять

Что чувствует за смертью сына

Мать».

«Ночь на улице пережить невозможно. Но я попробую. Если смогу пережить эту ночь на палубе, значит и мой сын ещё жив».