Сергей Гончаров - Выбор Евы (СИ)

После прочтения Гтирер сложил аккуратно листы и сел на кровати. Несколько мгновений смотрел на них, а потом с остервенением порвал на мелкие кусочки.

Через несколько дней доедали последние крохи. За столом сидели молча. Даже шумная детвора присмирела. Все чувствовали, что назревает кое-что пострашнее смерти — голод.

Ели уткнувшись в тарелки. Иногда кто-нибудь поднимал голову и обводил взглядом остальных, словно примеряясь, кому стать следующей жертвой. Каждый понимал — одну из грядущих ночей кто-то не переживёт. Конечно, мать первый претендент, но в свете последних событий с Ди, может стать и… другой.

Гнетущее чувство в душе росло с каждым проглоченным куском. Чем меньше на общем блюде их оставалось, тем ближе чья-то смерть.

Ди жевал, глотал мясо, но если бы кто-нибудь подсунул взамен снег, то подмену бы молодой разведчик не обнаружил. Он лихорадочно искал выход. Понимал, что одно дело отстоять мать у тупой и злобной невестки, а совсем другое, когда детей кормить нечем. Он даже прикинул, а не смотаться ли на корабль. Но эту мысль пришлось быстро откинуть. Во-первых, не дойдёт, а во-вторых, на корабле тепло, а значит, труп Давины успел разложиться.

Где взять мяса Ди не знал. Рассмотрел миллион вариантов, но еды достать негде.

Он иногда, украдкой, поглядывал на мать, старался запечатлеть её образ. В один из разов встретился с ней глазами.

«Прости» — постарался извиниться взглядом.

«Тебе не за что себя винить, — ответили материнские глаза. — Всё закономерно».

Ди лежал на лавочке, слушал очередную байку, которою рассказывали многочисленным племянникам. На этот раз про электрика Мусу, который, возвращавшись домой, надолго застрял в хламе вокруг дома ремонтников. В детстве он с превеликим удовольствием слушал эту байку. Смеялся во всё горло, когда Муса заблудился и решал в какую сторону пойти. Долго решал. Байка заканчивалась тем, что Муса всё-таки добрался до жены и детишек. Когда Ди подрос, то услышал настоящую версию: электрик так и не добрался, а жена и дети этому только радовались.

Мать закричала резко и оглушительно. Тири с ножом в руке и звериной ухмылкой на лице подходила к постели свекрови.

Ди кинулся к обрезу на стене. Но не успел раскрыть, чтоб вставить патроны, как перед глазами возникло ружьё с двумя вертикальными стволами.

— Дёрнешься — голову разнесу, — пообещал Гтирер. — Или ты будешь едой или она. Выбирай.

Молодой разведчик застыл. Видел, как невестка приближалась к постели матери; как заносила нож, а мать выставила руки и кричала. Слабо дёргала левой ногой, правая лежала без движения. В глазах застыл страх.

«Оттолкнуть ружьё, — размышлял Ди. — Гтирер выстрелит в стену, а я могу ударить его обрезом в живот. Пока будет корчиться, зарядить и выстрелить в Тири».

Но стоило взглянуть в лицо брату, как всякая надежда отпала — глава семьи чуть не нажал спусковой крючок, когда Ди пошевелил зрачками.

Молодой разведчик понимал, что у него есть лишь несколько мгновений для того, чтобы спасти мать. Посмотрел на Гтирера. Брат не сводил с него глаз. Ди почувствовал, что мышцы налились тяжестью, мысли начали ворочаться медленнее.

«Я не успею, — завертелось в мыслях. — Не успею. Он выстрелит и раздробит мне голову».

Оружие Гтирера было сделано первыми поселенцами. При нажатии спускового крючка выстрелы происходили один за другим. И при большой убойной силе ружья, попадали в одну точку. Выстрел из этого ружья превращал зверей в полуживое кровоточащее месиво.

Ди видел, что Тири подошла вплотную к кровати. Занесла нож, а потом начала бить. Видел, как мать кричала, пыталась отползти, но невестка наносила новые удары. В грудь, в живот, по рукам. Кровь брызгала на стены, на людей, а Ди стоял и смотрел. Понимал, что мгновение ушло. Теперь даже если и сможет вытащить мать из-под ножа, та всё равно умрёт от потери крови.

«Одно мгновение, — Ди продолжал смотреть на смерть матери. — Короткий миг, который я не использовал».

Гтирер забрал у Ди обрез и нож.

— Закончится Период Бурь — отдам, — сказал брат.

— А если я её потом убью? Я, в принципе, могу и потерпеть, — ответил Ди.

— Посмотрим, — туманно бросил Гтирер.

Дом блестел чистотой. Тири приказала сношенницам всё вымыть и вычистить от крови, а сама отправилась на заслуженный отдых. Невестки быстро справились. Вскоре ничего не напоминало о случившейся трагедии. Даже на кровати, где совсем недавно лежала свекровь, новая полноправная хозяйка разместила трёх своих детей.

После этого случая Тири перестала замечать молодого разведчика. Будто в упор не видела. Ди даже несколько раз попытался с ней заговорить, но она игнорировала обращённые к ней слова. Тогда он пожал плечами и успокоился, посчитал, что к лучшему.

Мясо матери оказалось жёстким. Жена Траана его долго варила, но всё было тщетно. Сношенницу Тири оттаскала за волосы и расцарапала лицо в кровь.

За столом всё же пришлось давиться жёстким, как сталь, мясом. Первыми заплакали дети. Потом начали отказываться и взрослые.

— Если я зубы попереломаю об это мясо, — бросил Гтирер кусок на тарелку. — То потом точно умру от голода!

Остальные тоже неохотно отложили куски. Вкусный, обволакивающий ноздри запах пьянил разум.

— Оставим на чёрный день, — сказала Тири. — Когда вообще нечего будет есть, тогда и съедим. Доваришь, — бросила жене Траана. — И смотри мне на этот раз! — погрозила пальцем новая хозяйка. — Делай что хочешь, но мясо должно быть съедобно! Поняла?

Сношенница, не поднимая головы, кивнула.

— В смысле «Когда вообще будет нечего есть»? — поинтересовался Бримо. — У нас сейчас что, табун оленей на чердаке, а я не знаю?

Вопрос повис в воздухе. Тири начала о чём-то рассказывать мужу, а Гтирер сделал вид, будто внимательно её слушал.

Вечером Ди долго не мог уснуть. Он ворочался с боку на бок, несколько раз тяжело вздыхал. Лежать на привычной, родной лавке неожиданно стало неудобно. В довесок сердце отдавалось в ушах беспрерывным стуком. Со всех сторон давным-давно раздавалось храпение, посапывание, булькание, а Ди никак не мог уснуть. Глаза отказывались закрываться, и сколько разведчик не старался их слепить, они упорно распахивались.

Когда раздался стук в дверь, Ди внутренне отнёсся к этому с таким спокойствием, будто в Период Бурь к ним каждый день нахаживали толпы гостей. Даже подумал: «И кого это принесло?!».

Когда стук повторился, Ди натужно вздохнул. В темноте зашуршало — кто-то проснулся. Снова раздался стук. На этот раз проснулись все. Чей-то ребёнок захныкал.

— Да зажжёт кто-нибудь свет?! — раздалось шипение Гтирера.