Юрий Никитин - Рождение Контролера

– Что с ногой? – крикнул я Куцардису. – Почему хромаешь?

Он страдальчески скривился.

– Водянку натер… камешек попался, некогда было вытряхнуть. А когда собрался, водянка лопнула… Там сейчас такое, смотреть страшно…

– Жуть, – согласился я. – Это все равно что Ингрид ноготь обломит. На том пальце, которым в ухе ковыряется. Потом в носу. А потом снова в ухе…

Ингрид сказала едко:

– Спасибо, что смолчал про жопу. Ты же такой культурный, для тебя вообще нет границ.

– Профессор, – откликнулся Челубей с уважением. – Ему все можно. А что не сказал, так это и так понятно.

– Но-но, – сказала Ингрид. – Мне тоже понятно, что кто-то от меня получит. Не скалься, ногой в зубы!

Куцардис гнал автомобиль к выходу из города, торопливо лавируя между прохожими, им до сих пор невдомек, что существует часть улицы только для автомобилей, а Затопек сказал тоскливо:

– Что им жизнь не дорога, это понятно, когда рождается все равно больше, сколько бы ни погибало… Но, блин, откуда деньги на такие дорогие развлекухи?.. Как они живут, когда не работают, а только дерутся друг с другом?

– Нефть, – ответил Левченко с ноткой зависти. – Здесь все пропитано нефтью. Это у нас надо бурить на километры в вечной мерзлоте, а здесь копни лопатой – нефтяной фонтан!

– Повезло мордам…

– Потому и богатеют эти страны, – сказал Левченко. – Сотни миллионов долларов переходят из рук в руки с такой легкостью, словно это яблоки.

– Сотни миллионов? – переспросил Челубей с недоверием. – Даже в большой чемодан больше десяти тысяч долларов не влезет!

Левченко сказал покровительственным тоном:

– В третьем тысячелетии необязательно быть лесными братьями в степях Малороссии. Деньги необязательно держать на счету. Можно просто в каждом городе, где есть свои интересы, держать в банке депозитный ящик. А там помимо наличных еще и паспорта, флешки с данными, адреса новых квартир, где можно организовывать встречи… Верно говорю, профессор?

– Точно, – согласился я. – Это уже культура!

Ингрид сказала сердито:

– По-твоему, это культура?

– Прогресс, – уточнил я, – и хай-тек. Они как раз и являются в наше время лицом культуры. Не литературу же или живопись считать культурой?

Челубей сказал с возмущением:

– Как можно? При чем здесь литература?.. Культура – это ваш «Марк-23», снайперка а ля Баррет и мой родной и такой красивый пулемет, что просто верх искусства и дизайна…

Я прервал:

– На выезде из города дорога перегорожена. Боевики засели в доме рядом с оградой. Куц, остановишь во-он там у поворота, а сами езжайте, но смотрите не на ограду, а на окна… и стреляйте по ним. Но не спешите!

Левченко спросил быстро:

– Что значит – сами езжайте?

– У меня миссия, – ответил я и выскочил из автомобиля.

Через два дома, прячась под стенами, я вбежал в тот крайний, услышал, как разом вспыхнула стрельба, и сам как можно быстрее взбежал по черной лестнице.

Четверо боевиков в комнате ведут беспорядочный огонь из окон, я подкрался на цыпочках и, собравшись, быстро-быстро выстрелил четыре раза им в затылки. Стрельба оборвалась, у двух автоматы вывалились на ту сторону.

Из соседней комнаты грохочут точно такие же выстрелы, я прислушался к голосам, особенно к тому, что раздает приказы, прокричал как можно громче:

– Шурале? Который Ричард Львиное Сердце?

Из-за стены донесся крик:

– А-а, ты уже здесь, сволочь?..

Я крикнул громче:

– Давай поговорим?.. Я выхожу без оружия… хорошо?

Он подумал, слышно было, как переговаривается со своими, наконец крикнул:

– Выходи!

– Стрелять не будете? – спросил я.

– Пока что нет, – ответил он и сказал своим на арабском: – Выходим. Но держать его на прицеле. Он опасен.

Я медленно вышел с поднятыми руками на середину комнаты, через пару секунд выдвинулся и он, пистолет в руке нацелен мне прямо в грудь.

– Ты чего, – сказал я с укором, – я же без оружия!

– А в кобуре? – спросил он. – Видел-видел, как ты выхватываешь!.. Глаз не успевает… Потому сейчас медленно-медленно вытащи двумя пальцами и роняй на пол.

– Это нечестно, – сказал я с укором. – Ну, если тебе так страшно…

Он нервно дернул щекой.

– Не страшно, но я профессионал.

Я сделал, как он сказал, но когда пистолет ударился о пол, мы по-прежнему не сводили друг с друга прицельно острых взглядов.

– Отступи, – велел он. – Еще…

Я молча смотрел, как он отшвырнул носком сапога пистолет, ухмыльнулся, крикнул на арабском:

– Фараб, Кавейх, Ибрагим, выходите!.. Познакомитесь с героем-франком, который столько людей перебил по дороге сюда.

В проеме двери появились трое с автоматами, лица настороженные, но в глазах уважение, явно этот Шурале рассказал о налете на его лагерь.

– Быстро же ты бегаешь!.. – сказал он покровительственно. – Но как хорошо, что оставил те два автомобиля! Видишь, как я тебя догнал?.. Хотя трупов ты оставил по дороге, видел, видел… Впечатлен.

– А здесь у тебя еще группа? – спросил я.

Он качнул головой.

– Нет, но у меня репутация. Сразу же ко мне перебежали… Теперь от меня не вырвешься. Я знаю, на что ты способен. Молиться тебе не предлагаю…

Я кивнул на троих, что встали с ним рядом.

– А посмертный салют мне будет? Все-таки я не простой рядовой.

Он ухмыльнулся.

– Обещаю… Это все, что осталось от моего нынешнего отряда.

– Погоди, – сказал я торопливо и жалким голосом, – ты победил, это и козе понятно, но скажи, почему ты с ними? Я же вижу перед собой не просто европейца, а человека образованного и культурного, это не скрыть… Почему ты с ними…

Он усмехнулся.

– Договаривай. С такими дикарями?

– Ну типа…

Боевики нахмурились, один засверкал глазами, другой выразительно провел большим пальцем себе по горлу, намекая, что меня ждет.

Шурале двинул плечами.

– В мире что-то случилось. Наверное, мы стали слишком быстро карабкаться по лестнице очеловечивания. И человек устал. Его натура возмутилась насилием над ее природой.

Я возразил:

– Это учитывается, и приняты соответствующие меры, чтобы уравновесить это давление.

– Какие?

Я, как и он, двинул плечами.

– Свободы, каких раньше не было. Строгая мораль разрушена, никто не требует невест-девственниц, на пляжах полно голых, в сексе разрешено все, легализованы геи, лесбиянки, разрешена педофилия, некрофилия и все остальное… Взамен требуется только быстрее продвигать науку и хайтек, чтобы поскорее достичь безопасности для человечества.

– Но не получается, – ответил он.

– Разве?

Он прямо взглянул мне в глаза.

– А откуда тогда этот стремительный рост ислама?.. Распространение халифата?.. Почему даже интеллигентные и глубоко культурные люди бросают все и вступают в его ряды?