Юрий Никитин - Рождение Контролера

– Спасибо, профессор. Особенно интересно это слышать, когда практически всем руководили вы…

– Да и взрывали везде вы, – сказал Челубей с некоторый обидой. – А я так это дело люблю!

– И виски вы тогда в лагере нашли первым, – сказал обвиняющим голосом Затопек, – а мы могли бы вообще пройти мимо!

– В следующий раз будем знать, – сказал Левченко, – где искать.

На самолет в Москву успели снова буквально в последнюю минуту. Уже в салоне Ингрид, разместившись рядом, спросила с понятным интересом:

– Но откуда ты знал про этого пилота?.. И про Ганса-оружейника?..

– А общий некультурный уровень высокообразованного человека? – напомнил я. – Ты меня считаешь каким-то однобоким, а еще Достоевский говаривал… ага, вспомнила!

Она вздохнула.

– Наверное, зря перешла к вам из контрразведки. Там заняты чистым делом, ловят врагов в своей стране… А тут с ублюдками из Белого Братства разговариваешь, как родной.

– А чем плохие ребята? – спросил я уязвленно. – Идейные!.. Любые идейные лучше простого быдла, что с пивом в руке смотрит футбол по жвачнику и через губу указывает президенту, как править страной. К тому же идейные радикалы с возрастом становятся такими консерваторами, что куда там Чемберлену! А вот безыдейное быдло так и останется быдлом.

– Но все-таки почти Ку-клукс-клан…

– В России его не было только потому, – напомнил я, – что и негров не было. Как и радикального ислама. Так что не надо кичиться нашей святостью на пустом месте, когда возможности грешить просто не было. К тому же…

Она спросила почти враждебно:

– Что?

– Не всегда, – ответил я, – следует тащить прямо из Москвы целый отряд. Иногда на месте можно использовать вот таких ребят… Местность знают, связи есть, оружия с запасом, боевой опыт имеется.

Челубей, что сидит следом за нами рядом с Левченко и Куцардисом, сказал с сомнением:

– Так они не воины. Давно с этим завязали. Теперь только приторговывают.

– Они да, – согласился я, – но у вас есть и настоящий боевой дружбан. Правда, он об этом еще не знает…

Левченко, которому я передаю вожжи руководства будущими операциями, удивленно и настороженно переспросил:

– Даже дружбан?

– Точно, – ответил я. – Ты с ним знаком. Иван – Ричард Львиное Сердце по прозвищу Шурале, что значит, если не ошибаюсь, шайтан на татарском. Думаю, наберет отряд еще круче. Да вы все его видели… Не забыли?

Челубей пробормотал:

– Его забудешь… Ингрид с этого красавца глаз не спускала. Уже раздеваться вроде бы начинала.

– Пошел ты, – отрезала Ингрид. – А с чего этот викинг станет дружелюбным?

Притихли даже Куцардис с Затопеком, начали прислушиваться со своих мест.

– Он великолепный полевой командир, – пояснил я, – но не спецагент. Сразу проболтался, откуда родом и какая у него родня. Я уже знаю все о его семье, ребенке, родителях, сестренке… Сестренке, которую он нежно любит, можно помочь поступить в универ, она как раз заканчивает школу, родителям подкинуть денег… или хотя бы починить забор в их огороде. Но сперва, конечно, спросить, не будет ли против, если его жене, с которой тогда так бурно разругался, помочь выплатить ипотеку, он ее взял, а выплачивает бедная женщина… Номер его мобильника у меня есть.

Левченко покрутил головой.

– Профессор… вы не у самого ли дьявола уроки брали?

Ингрид зыркнула сперва зло, потом лицо приняло чуточку виноватое выражение.

Челубей сказал почтительно:

– Не груби. Напротив, это профессор его иногда консультирует свысока. По дружбе. Хотя, может быть, и по-родственному.

Они заговорили между собой, Ингрид проговорила мне жарким шепотом:

– Ты обещал мне пузо почесать, забыл?

Я сказал нерешительно:

– Но ты вроде не совсем мышь… А я только мышек люблю.

– Мышь, – заверила она. – Большая теплая мышь. И без шерсти на пузе.

Самолет развернулся на взлетной полосе и побежал навстречу солнцу.