Рэй Брэдбери - Мы — плотники незримого собора (сборник)

– У каждого из нас в океанских караванах плавают дорогие сердцу люди. Мы не одни. Может, тысячи таких, как мы, отсюда и до самой Англии не могут и не станут успокаиваться, а разделывают швы немецких транспортов, затемняют нацистские перископы, внушают ужас экипажам, топят при всяком возможном случае канонерки.

И мы такие же. Наша преданность нашим мужьям, сыновьям, дочерям и отцам заставляет нас двигаться, не становиться кормом для рыб, а быть Стражами Конвоев, позволяет плавать быстрее любого человека при жизни, так же стремительно, как всякая рыба. Мы – это невидимая стража, про которую никто не узнает, которой не воздадут должное. Жажда действия оказалась такой жгучей, что не позволила смерти вывести нас из строя…

– Но как же я устала, – пробормотала Алита. – Как я утомилась.

– Вот закончится война… тогда и отдохнем. А пока…

– Конвой приближается!

То раздался басовитый командный голос Конды, привыкшего за многие годы отдавать приказы на борту «Атлантика». Он оказался ниже и в ста ярдах дальше от них, и теперь поднимался в просеянном сквозь воду солнечном свете. Его огненная шевелюра обрамляла носатое толстогубое лицо, а борода смахивала на живое существо со множеством извивающихся щупалец.

Конвой!

Стражи замерли, оставив все дела, и зависли, как насекомые в зеленом первозданном янтаре, прислушиваясь к глубинам.

Издалека доносился голос конвоя: сперва невнятно, нехотя, прерывисто, как трубный глас, обращенный в вечность, но развеянный ветром. Слабая вибрация винтов, взбивающих воду, огромный груз, давящий на атлантические течения, искрящиеся на солнце.

Конвой!

Эсминцы, крейсеры, корветы и транспорты. Исполинский конвой!

Ричард! Ричард! И ты с ними?

Алита вдохнула воды в ноздри, в горло, в легкие. Она висела словно жемчужина на фоне зеленого бархатного платья, которое вздымалось и опускалось от дыхания моря.

Ричард!

Эхо от кораблей стало далеко не призрачным. С приближением армады вода загудела, затряслась и заплясала. Груженный боеприпасами, продовольствием и самолетами, несущий надежду, мольбы и людей, конвой направлялся в Англию.

Ричард Джемсон!

Корабли пройдут над их головами сонмом синих теней и вскоре пропадут в ночи, а назавтра появятся новые и новые.

Алита, наверное, поплывет вместе с ними, пока не выбьется из сил. А затем нырнет и вернется в исходную точку, оседлав знакомое глубоководное течение, которым она пользовалась в таких случаях.

Но сейчас она страстно устремилась вперед.

Она приблизилась к поверхности насколько возможно и слышала, как Конда отдает громогласные команды:

– Рассредоточиться! По одному на каждый крупный корабль! О любых враждебных действиях докладывать немедленно! Будем идти за ними, пока не зайдет солнце. По местам!

Все подчинились, всплывая, чтобы занять позицию и быть начеку, но не слишком близко к поверхности, чтобы солнце не попало им на кожу.

Они ждали. Перестук и уханье кораблей нарастали. Море переполнилось шумами, которые падали на песок и отскакивали вверх, уже отраженными, вибрирующими: тук-тук-тук, чух-чух-чух, дрожащими звуками. Тук-тук-тук, чух-чух-чух!

Ричард Джемсон!

Алита решилась высунуться из воды. Солнце ударило ее по голове, как тупым концом молотка. Из глаз даже искры посыпались. Она порыскала взглядом и, погружаясь, вскрикнула:

– Ричард! Это его корабль. Первый эсминец. Вижу бортовой номер. Он снова здесь!

– Алита, прошу тебя, – предупредила пожилая женщина. – Возьми себя в руки! Мой мальчик тоже здесь. На транспорте. Я хорошо знаю шум его винтов. Узнаю этот звук. Один из моих мальчиков здесь. И мне это очень приятно.

Все поплыли навстречу конвою. Только Элен отстала, стремительно кружа вокруг немецкой подлодки. Она исторгала странный, высокий и безумный смех.

Алиту переполнял восторг. Здорово, что Ричард так близко, пусть даже она не может с ним заговорить или показаться ему на глаза, или, тем более, его поцеловать. Она высматривала его каждый раз, когда он проплывал по этим местам. Может, и теперь она будет плыть всю ночь и часть следующего дня, пока хватит сил не отставать, а потом простится с ним шепотом и оставит одного.

Эсминец приближался к ней. Она увидела освещенный солнцем номер на носу. И море отпрянуло от корабля, который вспарывал воду, как сверкающий нож.

Последовало радостное мгновение, а затем Конда гаркнул басом, оглушительно и тревожно:

– ПОДЛОДКА!

– Подлодка с севера, наперерез конвою. Немецкая!

Ричард!

Тело Алиты сжалось от страха, когда послышалась подводная вибрация, которая означала одно – стремительное приближение субмарины. Под водой пульсировала темная продолговатая тень.

Остановить подлодку в движении невозможно, если только не повезет. Можно попытаться застопорить ее винты, но времени уже не хватало!

Конда закричал:

– Все к подлодке! Остановите ее как-нибудь! Залепите перископ. Сделайте что-нибудь!

Но немецкая подлодка шла напролом, как чудовище из ртути. Не успели они глазом моргнуть, как она незаметно поравнялась с конвоем и изготовилась к торпедной атаке.

Внизу Элен, будто зловещая фантазия, выписывала свои овальные петли, но как только на нее пала тень подлодки, она вскинула голову, а ее жгучие глаза выпучились, и она с ужасающей энергией устремилась на субмарину – лицо ее горело яростью!

Корабли конвоя продолжали свой путь, не догадываясь о том, что вспенивают отравленные воды, стуча большими клапанными сердцами и неистово выбивая винтами водную песнь.

– Конда, сделай же что-нибудь! Конда! – Алита задрожала, метнув свои мысли огнебородому великану.

Конда, как величественная акула, гневно устремился вверх, к винтам подводной лодки.

Субмарину подбросило. Изрыгнув пузыри, она исторгла из стальной утробы плод своих усилий – обтекаемую торпеду, вышибленную мощным толчком, а следом – вторую – и прямиком в эсминец.

Алита заработала ногами, хватаясь беспомощными руками за водные завесы. В сдавленном крике она изрыгнула из легких всю воду.

События развивались стремительно. Ей пришлось плыть с неимоверной скоростью, чтобы не отставать ни от подлодки, ни от конвоя. Пока Алита лихорадочно плыла, торпеды, оставляя пенные следы, неслись к эсминцу.

– Мимо! Обе торпеды промазали! – закричал кто-то, судя по голосу, кажется, пожилая женщина.

Ах, Ричард, Ричард, разве ты не знаешь, что рядом с тобой подлодка? Не позволяй ей доводить тебя до… этого , Ричард! Бросай же глубинные бомбы! Не медли!

Ничего.

Конда зацепился за боевую рубку лодки, неистово ругаясь и тщетно пытаясь что-нибудь предпринять.

Еще пара торпед вышла из раструбов подлодки и легла на свой курс. Как знать…