Маргарита Тара - Сомнирум

– Я – Дигг Хендриксон, – представился мужчина. С лукавой улыбкой оглядел остальных. – Правда, все зовут меня просто Хендриксоном. Никак не могу приучить их называть меня Диггом.

Свободные разошлись по своим делам. Рядом остались только те, кто предложил свою помощь. Одна из девушек с золотой сережкой в виде паука обработала ободранные колени Десс. Другая помогла стереть размазанную по лицу косметику. Десс не замечала и не запоминала их лиц и имен – они были фигурами второго плана. Ее цель – Хендриксон.

Приведя себя в относительный порядок, она поспешила его найти. Блуждая по лагерю, осматривалась вокруг с невинным и вполне ожидаемым любопытством. Две спальни – женская и мужская, идеально чистая столовая, несколько закрытых на кодовый замок дверей.

Хендриксона она нашла в одной из комнат-секций. Сидя за интерактивным столом и озадаченно хмурясь, он смотрел на какой-то хитроумный голографический чертеж. Услышав шаги Десс, погасил экран, заставив голографию раствориться. Развернулся на крутящемся стуле, спросил, продемонстрировав ямочки на щеках:

– Ну что, как тебе здесь?

– Уютно, – с невинной улыбкой солгала она.

Хендриксон довольно кивнул. Помолчал, спросил осторожно:

– Я так понял, идти тебе некуда?

Скорбно опустив уголки губ, Десс озвучила заранее подготовленную легенду:

– Я сирота. Хаммель – все, что у меня было. А теперь он, наверное, уже в руках Рекострукторов. – Она довольно правдоподобно передернула плечами – что и говорить, облаченные в черное киборги, управляющие человеческим разумом, способны напугать кого угодно. Даже ее.

Хендриксон сочувственно покивал. Поднялся, подошел к низкому шкафу из светлого дерева. Из небольшого ящика – или же внушительной шкатулки – вынул серебристый браслет. Мягко взяв руку Десс в свою, надел его на ее запястье.

– Что это? – поинтересовалась она.

– Что-то вроде атрибута Свободных. – Хендриксон рассмеялся собственной шутке, но тут же посерьезнел. – На самом деле в этом браслете спрятан довольно хитрый чип – как только перед тобой появится синтетик, пластина на внутренней стороне браслета завибрирует.

– И… зачем мне это? – недоуменно спросила Десс. – Я и так знаю, когда передо мной находится синт.

– Поверь мне, не всегда.

Слова Хендриксона заставили ее насторожиться.

– Что вы имеете в виду?

Вместо ответа он вновь уселся за интерактивный стол. Вызвал какую-то голограмму – судя по всему, данные с камеры наблюдения одного из дронов. Промотал видео назад, поманил Десс пальцем. Все еще не понимая, она подошла ближе и проследила за его указующим перстом.

На приостановленном кадре усталая женщина шла по безлюдной улице. В руках она сжимала сумку – должно быть, несла что-то ценное и боялась за его сохранность. Хендриксон коснулся кадра, увеличивая его. Стали заметны морщины вокруг рта и серо-голубых глаз, седая прядка, воровато выглянувшая из крашенной в черный копны волос.

– И? – протянула Десс.

– Это синт.

Девушка отстранилась от экрана, чтобы через несколько секунд снова к нему прильнуть. Воскликнула недоверчиво:

– Да ладно!

Хендриксон покивал.

– О том я и говорил. Создатели поднаторели в создании синтетиков. Теперь их едва можно отличить от настоящих людей – разумеется, только внешне. Но твое изумление вполне объяснимо – они не хотят это афишировать, ведь незнание людей дает им определенные преимущества. Вот скажи, стала бы ты сплетничать с давней знакомой, предполагая, что та может оказаться искусно сделанным синтетиком? То-то же. Они повсюду, Десс. Синтетики повсюду.

Кабинет Хендриксона она покидала со смешанными эмоциями. Сказанное им казалось слишком невероятным и по большей части бессмысленным. Как бы то ни было, но своей цели Десс добилась – судя по всему, Хендриксон и мысли не допускал, что новоприбывшая могла оказаться шпионкой Системы.

Пока все шло просто идеально.

Последние дни в Темпебраско напоминали сказку – неожиданную, прекрасную, но вполне заслуженную. Судьба словно старалась отсыпать Блэки все подарки, которая задолжала за всю ее недолгую жизнь, компенсировать серость последних лет яркими красками Сомнирума.

Комната в виртуальном мире заменила Блэки дом. В комнату в кампусе она возвращалась все реже, предпочитая коротать часы в Сомнируме. Ведь уровни допуска учеников Темпебраско позволяли им блуждать по Сомнируму – без ограничений и без необходимости оплачивать недешевый, в общем-то, пропуск. За эти дни Блэки успела побывать и в уже знакомых местах, и в прежде не изученных. По заданию Аны Грески вместе с другими ребятами «обустраивала» кусочек острова, где прежде – до их прихода сюда – был только голый песок.

Ей нравилось работать с Кхидри. Она представляла, как десять лет спустя они – уже совсем взрослые, состоявшиеся визуальщики, гордо именующие себя сотрудниками корпорации «Сомнирум», будут работать бок о бок над созданием какой-нибудь новой страны – вот так же, как и сейчас, дурачась и обмениваясь ехидными фразами.

Убедившись, что Ана занята наблюдением за работой ее одноклассницы, Блэки воображением нарисовала опустившуюся на камень русалку – как и положено, с длинными, волнистыми волосами, прикрывающими обнаженную грудь, с блестящим чешуйчатым хвостом. Закончив, подошла поближе, чтобы полюбоваться проделанной работой. Мысленно похвалила себя – чешуйки вырисованы идеально четко, в бездонных глазах таится грусть. Кхидри рассмеялся и поднял вверх палец.

– Блэки, – послышалось за спиной.

– Ой.

Ана деланно вздохнула, смерила ее строгим взглядом. Вновь обернулась к русалке – та была неподвижна, потому что Блэки понятия не имела, что русалкам полагалось делать, кроме того, что грустно смотреть в закат.

– Неплохо вышло.

«Неплохо?!» – мысленно возмутилась Блэки. Выдавила из себя улыбку. Прикрыла было глаза, чтобы широкими мазками воображаемого ластика стереть из Сомнирума мифическое создание, но ее остановил задумчивый голос Аны:

– А знаешь что… оставь. Сделай только ее каменной.

– Серьезно? – Блэки не на шутку обрадовалась. Еще бы – возможность оставить в Сомнируме свой след, уникальный штрих, выпадал не каждому. Она даже заметила несколько косых взглядов, в которых легко можно было распознать зависть. Только Кхидри искренне радовался за нее.

Чешуйки потеряли блеск, стали матовыми и шероховатыми на ощупь. Из бездонных глаз не ушла грусть, но из зеленых они стали светло-бежевыми, как и все русалочье тело. Не прошло и получаса, как перед Блэки оказалось прелестное каменное изваяние.

– Умница, – похвалила Ана.

Блэки смущенно рассмеялась.