Шон Дэнкер - Адмирал

Практиканты вцепились в страховочные скобы. Нилс и Дейлани громко бранились, не слыша друг дружку.

Если моя установка не выйдет в запредельный режим и не подорвет «14–14»…

За контейнерами сверкнула вспышка.

– Закройте глаза! – Я схватился за рукоять управления и врубил двигатели. Запоздав с реакцией разве что на один удар моего сердца, «Мститель» рванулся вперед, да так, что меня вжало в спинку кресла, а Дейлани сдавленно вскрикнула. Оставалось надеяться, что они хорошо закрепили наши припасы.

Вспышка взрыва обожгла мне глаза даже сквозь сомкнутые веки. Быстрее чем в мгновение ока все содержимое трюма распалось на атомы, флаер же получил более чем ощутимый удар. Я взял ручку на себя, чтобы не утратить контроля над машиной, открыл глаза и попытался проморгаться от звезд, которые играли на сетчатке после вспышки.

Зрение восстановилось, но я видел вокруг только зелень. Она все тянулась и тянулась, а потом появились звезды.

Тактический экран «Мстителя» автоматически нацелился на то, что истолковал как точку боевой операции, и показал оставшееся внизу место, из которого мы только что вырвались. От огромного грузового корабля осталось очень мало – одни обломки. Провал увеличился раза в три, его раскалившиеся добела стены плавились, пузырясь, от жара.

Остатки космического грузовика исчезали из виду, проваливаясь в темноту. Корабль не опрокинулся, не разбился о дно пропасти. Его туша просто исчезла в черной бездне.

Мы летели выше тумана. Яркое звездное небо над головой позволяло примерно определить наше местонахождение в космосе. Хорошо была видна система Демениса, за которой – выше и правее по курсу – располагалось пространство, контролируемое нашей расой. К сожалению, долететь туда на флаере было невозможно.

Я сбросил скорость до крейсерской, чтобы более экономично расходовать запас энергии. Мы и так сожгли слишком много во время нашего эффектного, но не поддававшегося точному планированию исхода из корабля.

Дейлани сидела рядом со мною и с отсутствующим видом смотрела на звезды. Она попала сюда прямо из имперской академии, и, возможно, ей уже давно не приходилось видеть подобного зрелища. А может быть, оно просто захватило ее. Девушка казалась усталой и расслабленной.

– Клянусь императрицей… – пробормотала она.

– И Основателем, – добавил Нилс. – Может быть, гимн споем?

Дейлани фыркнула.

Шансы складывались не в нашу пользу. Троим практикантам еще не доводилось совершать дерзких авантюр, и они не знали, что думать о случившемся и как относиться к нему.

Они были слишком потрясены для того, чтобы радоваться. Прошло всего-то часа два, и они как раз отходили от пережитого. У меня же не хватало жестокости напомнить им о том, что перед нами еще далекий путь.

И в конце его… ну, об этом еще предстоит подумать.

Мне было чем заняться, например, разобраться в координатах, которые добыл Нилс. Поскольку в компьютере «Мстителя» не имелось никаких данных об этой планете, дело было не таким уж легким, тем не менее проложить курсовую линию, по которой ориентировался бы ИИ флаера, я мог.

Когда я завершил прокладку курса, делать было больше нечего, кроме как смотреть на звезды и надеяться, что мы добывали и устанавливали топливные элементы не для того, чтобы они принесли нас прямиком на тот свет. Возможно, мои мысли покажутся чересчур прямолинейными, но на этой весьма негостеприимной планете что угодно могло пойти не так, как надо, а наш план – добраться до колонии – был осуществим лишь в том случае, если все его этапы воплотятся идеально.

Такое развитие событий не следовало считать невероятным, но для меня оно означало бы смену правил игры.

ИИ, управлявший «Мстителем», не позволил бы нам врезаться в пик, а больше тут налетать было не на что. На планете не было никаких гор. Возможно, шпили и являлись ее горами.

Монолиты сплошь и рядом протыкали туманное одеяло, укутывавшее планету. Некоторые возносились так высоко, что их черные верхушки будто терялись среди звезд.

Под нами бесконечно тянулся туман; клубился, вздымался и падал волнами. Иногда в случайные прогалины можно было разглядеть черную поверхность. Мне уже доводилось видеть планеты с очень скудной цветовой гаммой, но такой – еще никогда.

Черная почва была изрезана трещинами и заусенцами; туман истекал из бесчисленных разломов и провалов.

Я не мог понять, сам ли туман люминесцировал или зеленое сияние на этой стороне планеты порождал свет трех слабеньких солнц и примерно дюжины лун.

Если эта система и имела название, я его не знал, – но планета была странной. У нее были целых три солнца – и темная сторона. Тонко, очень тонко.

Я был рад, что мы сели на этой стороне.

Звезды стояли на месте. О том, что мы двигались, говорили только пики, проплывавшие по сторонам.

Мне не очень-то нравился этот пейзаж. Я предпочитал зеленую траву и голубые небеса. Большинство терраформированных миров, в особенности эвагардских, делались по образу и подобию Старой Земли. Крупные города снабжались светоусиливающими полями, воспроизводившими освещенность от земного Солнца и его цветовую температуру. Для выживания в новых экосистемах использовали генно-модифицированные растения из довольно ограниченного списка, которые интродуцировали таким образом, что получалась приличная иллюзия эволюционного процесса.

С этой планетой такого не получится. Здесь нет ничего, кроме холодных черных камней. Кристаллов. Тумана. Даже корабль сюда не посадишь без большого риска. У этой планеты нет никакого будущего.

Я мечтал о теплом предвечернем времени, прохладном ветерке и холме, на склоне которого, поросшем густой травой, так удобно лежать.

Во время войны я проводил много времени в своем саду. Все время, которое удавалось выкроить. Сад был просторным, по-декадентски запущенным, но при этом не настолько большим, чтобы можно было действительно забыть о том, что я нахожусь на космической станции.

К тому же, когда началась война, посещение планет стало далеко не простым делом. Проще говоря, во время войны препятствия стояли повсюду. Все правительства начеку, все министерства обороны лихорадочно ищут шпионов. Путешествия, особенно на миры, имеющие стратегическое значение, превратились в пытку.

После перемирия положение стало лишь немногим лучше. Если императрица сможет на переговорах убедить Содружество сдаться и принять мирный договор на удовлетворительных условиях, возможно, положение постепенно нормализуется. Но мирные переговоры должны были начаться лишь через несколько недель.

Но для посещения этой планеты никаких ограничений существовать не могло.