Шон Дэнкер - Адмирал

– Очевидно же – из наследников по прямой генетической линии. Генетической линии Великой герцогини, – бросила Дейлани.

– И кто же их отцы? – не отступал Нилс.

– Отцов у них нет. Вместо них используют ДНК Наследника.

Дейлани говорила все это так, будто излагала неопровержимые факты. Большинство населения действительно воспринимало эти утверждения как факты, хотя на самом деле это были всего лишь домыслы. Об императрице никто ничего не знал наверняка. Даже я.

Действительно ли она находилась на корабле? Отличный вопрос. А вторым интересным фактором было то, что если генетическая линия оставалась ненарушенной, что весьма вероятно, то императрица без маски должна была весьма походить на Салмагард, чью внешность моделировали по Великой герцогине – первой настоящей императрице.

Мы, конечно, тратили на эту дискуссию драгоценный воздух, но, с другой стороны, она отвлекала нас от насущных проблем. Кроме того, я не имел ничего против сплетен об императрице. Так что пусть болтают.

– Говорят, что она держит гарем, – продолжал Нилс. – А значит, его обитатели должны знать, как она выглядит. Удивительно только, что об этом никто еще ничего не разболтал.

– Этого гарема никто никогда не видел, – возразила Дейлани (возможно, из чистого противоречия). – Это всего лишь слухи.

– Ну, вы-то, конечно, не видели, так ведь? А я вот думаю: мальчики там или девочки? Или те и другие?

– Императрица Эвагарда не нуждается в компаньонах. Это разрушило бы эстетику ее образа.

– Но она все же человек.

– Но в самом ли деле она – женщина? – осведомился я, глядя в пространство.

– Нам-то откуда знать?

– Скорее всего, женщина.

– В таком случае где-то могут быть и сыновья, – высказал свою версию Нилс.

– Нет, ее выращивают в лаборатории, используя генетический материал Наследника. – В мозгу Дейлани не существовало места для сомнений.

– Не может этого быть. Если используется только материал Наследника, то, значит, у всех императриц – один отец. Проще выражаясь – сплошное кровосмешение.

– Все делается в лаборатории.

– И все равно, это не по-эвагардски. Не знаю, как на самом деле все это делается, но вряд ли так, как вы говорите. Готов поспорить на что угодно, что императриц создают из генетического материала самых лучших и блестящих представителей главных генетических линий, которые чередуют от поколения к поколению, – заявил Нилс.

– Это, пожалуй, более разумно, – согласился я.

– Но об отце императрицы нигде и никогда не говорилось ни слова.

– Отец и знать не знает о том, что он отец. Ведь все наши гены попросту закодированы в виде файлов. Так что следующим можете оказаться и вы, – сказал я энсину.

– Нет, у меня лишь один общий маркер с семейством, имеющим два общих маркера с дальней боковой ветвью Ротшильдов, причем далеко не самых важных.

– И все равно вы можете стать этим человеком, если совершите что-нибудь выдающееся. Весьма выдающееся.

– Так высоко я не стремлюсь. Мне всего лишь нужен корабль, на котором я был бы где-то вдали от моих родичей. Я хочу, чтобы мне платили. Мне нужно гражданство.

Судя по тону, он говорил правду. Интересно, что за жизнь была у него до тех пор, как он попал в армию?

– Вот-вот, – вздохнув, сказала Дейлани.

– Уверен, что она хорошенькая, – продолжал развивать тему Нилс.

– Императрица? Зачем ей было бы маску носить, будь она хорошенькая? – Я всего лишь пытался поддразнить Дейлани, но она не клюнула на приманку.

– Затем же, зачем и нам. По традиции. Она всегда ходит в ней. От Великой герцогини сохранились только те портреты, которые сделали, когда она была подростком, – сообщила Дейлани.

– И даже этого слишком много, – сказал Нилс. – Во время учений на триганских миноносцах мы базировались в отеле на станции «Великая герцогиня». Гостиница вроде бы считалась высшего класса, и даже экзотической; уж галактосы точно должны были считать ее именно такой. Короче говоря, в вестибюле там была огромная фреска – ее портрет. Они, конечно, и в мыслях не имели какого-то неуважения или чего еще такого. И большинству там не было никакого дела до этого портрета. – Нилс недовольно тряхнул головой. – Я хочу сказать, что кому-то, может быть, такое покажется оскорблением; я так не считаю. Но все равно в таком использовании ее образа есть что-то вульгарное. Особенно когда дело касается чужаков.

– Они радовались встрече с вами? – спросил я.

– С настоящими имперцами? На этой мелкой станции? Да, но офицеры, командовавшие нами, вызывали у них куда больше интереса.

– Естественно. Мой класс возили и на Землю, и в Союз, – сказала Дейлани.

– Изучать болезни?

– В основном – да. Но поездка вышла паршивая.

– И что же случилось? – уже с искренним любопытством спросил я. Дейлани с ее более чем скромным происхождением любое путешествие в другую систему должно было казаться великолепным приключением.

– Наша главная – руководительница всей практики – заболела.

– Шутите, – сказал я.

– Только она одна имела право выводить нас из посольства, а ее уложили в стазис, потому что не могли разобраться, что же с нею произошло.

– Вы серьезно? Разве такое возможно: чтобы там не смогли сразу разобраться?

– В том-то и дело. Она не была больна. Ее отравили.

– Шутите, – повторил я. Это уже становилось действительно интересно.

– Ни в малейшей степени. Ведь шла война, и охране шести студентов-биологов не придавали особого значения. Кто-то нашел способ добраться до нее. – Дейлани пожала плечами.

– Но ведь вы же находились на невесть каком расстоянии от военных действий.

– Там считали, что это мог сделать какой-то гражданский сторонник противников.

– Ваша преподавательница выжила?

– Да, но лишь благодаря медицинскому образованию и опыту. Как только она поняла, что с ней что-то серьезное, то ввела себя в стазис. Любой другой наверняка умер бы.

– И тем самым связала всех вас по рукам и ногам, – сказал я.

– Ну, связали бы нас, как вы выразились, в любом случае, потому что, как только стало ясно, что это отравление, посольство заперли на замок.

– Да что там было смотреть-то? – поинтересовался Нилс.

– На Земле? Да что угодно. На Союзе нам не разрешали ничего. Но на Земле… Это было настоящее несчастье. Наверняка свет еще не видел, чтобы сразу шесть человек были в такой ярости. А староста нашей группы настроился добавить к своему списку побед земную девушку и все время пытался вырваться на волю. И не желал соглашаться с отказами. Мне пришлось сломать ему нос. Дважды.

– Но вы же не земная девушка, – заметил Нилс.

– Когда до него дошло, что выйти не удастся, он решил, что не стоит быть таким разборчивым. Я могла бы занять его место – стать старостой. Задним числом я даже решила, что, пожалуй, это стоило бы сделать, но я очень беспокоилась насчет того, что могут посчитать, будто я подсидела его.