Шон Дэнкер - Адмирал

– И не забывайте об осторожности. Нам всем необходимо отдохнуть. – В первую очередь, мне.

– Я всего лишь взгляну на записи врачей. Из них наверняка что-нибудь прояснится, – сказала Дейлани, деловито потирая руки.

– Надеюсь, что вы правы.

Нилс задумчиво посмотрел на Дейлани. Повернулся ко мне.

– Я тоже хотел бы еще разок осмотреть системы.

– Как вам будет угодно. Я вовсе не горю желанием держать вас всех на месте. Бог в помощь. Вот только если вы на кого-нибудь наткнетесь, постарайтесь не делать ничего такого, что могло бы привести к срыву перемирия.

– Есть, сэр.

Мы с Салмагард проводили взглядами удалявшихся офицеров. Меня их поведение ничуть не удивило: слишком уж сильно они были возбуждены. Для того чтобы расслабиться после игры со смертью, похода по огромному кораблю оказалось недостаточно. Усталость свалит их с ног много позже. А если им хочется задать еще работы ногам – я ничего не имею против. Я не меньше, чем они, хотел знать, что здесь происходит. Если они найдут ответы, пока я буду спать, я не обижусь.

Ноги у меня болели, я проголодался, меня трепала ломка. Мне было нужно много чего, но начать следовало со сна.

Я остался наедине с Салмагард. На этом корабле не было той мертвой тишины, что на транспортнике. Даже одна аварийная система производила немало звуков. Жужжали пульты, гудела вентиляция, где-то вдали пощелкивали автоматические системы.

Огромный корабль был пуст, и мы оба чувствовали это.

– Как насчет того, чтобы перекусить? – обратился я к Салмагард. Сон может и подождать.

Она вздернула уголок губ.

– С удовольствием, адмирал.

Мы направились в ближайший камбузный отсек, где одиноко красовался гарнейский кухонный комбайн. Там мы немного повеселились, разбираясь, как им пользоваться: ганрайцы использовали для своих блюд совсем иные коды, зато машина была снабжена отличным интерактивным меню. Мне очень давно не доводилось есть продукцию комбайнов – вплоть до пикника во время полета на шаттле.

Еда оказалась на удивление вкусной. По всей видимости, белковый гель был лучшего качества, чем тот, который Тремма запас для себя на время полета. Имелся в комбайне и особый модуль для приготовления напитков, предполагавший известное разнообразие, – он мог приготовить даже спиртное.

– Вы считаете, это разумно? – спросила Салмагард, глядя на мою чашку.

– День выдался утомительный. Я же никогда не отличался благоразумием. Не следует, пожалуй, выходить из образа.

– А мне кажется, что об этом уже поздно думать.

– Кто знает. Но я сомневаюсь, что кто-нибудь появится и будет рассматривать нас. Может быть, это место действительно окажется в нашем полном распоряжении.

Мы сидели за прикрепленным к переборке откидным столиком на двоих. Камбуз представлял собой всего лишь нишу, ничем не отгороженную от коридора. Он не был предназначен для употребления пищи. Колонисты приходили сюда за нею, а ели в своих каютах или в большой общей столовой, находившейся на палубе ярусом ниже.

– Что вы сейчас думаете о «Джулиане»? – спросил я, сделав большой глоток. Корабль колонистов был новым, чистым, но таким же тесным, как и транспортник Треммы. Лишь трюмы и командный мостик не вгоняли в клаустрофобию.

– Я думаю, что опыт последних дней избавил меня от чрезмерной разборчивости, – ответила Салмагард. – Пожалуй, теперь меня устроит назначение в любое место, где есть кислород. Совершенно все равно куда, сэр.

– Вот это правильно! Но, как я уже говорил, не бросайтесь в крайности. Вам по силам преодолеть любую преграду, которую кто-либо поставит перед вами; нужно лишь продумать стратегию и тактику. Вспомните хотя бы о принце Далтоне. Правителе Ганрая. От него ожидали вполне определенных поступков, но все же он нашел возможность поступать не так, как рассчитывали окружающие. В общем-то, жил более или менее как хотел. – Я пожал плечами. – Даже войну прекратил.

– Подумать только! – с улыбкой отозвалась Салмагард.

– Если уж король способен добиться подобной независимости, у вас наверняка получится.

– На Земле не одобряют мятежи, – сказала она, глядя на свою тарелку.

– Как и в любой другой части Империи. Но мы ведь говорим не о государственной измене, а о личной свободе. С родословной или нет, но вы обладаете теми же возможностями, что и любой другой житель империи. Даже большими, поскольку вы полноправная подданная. И если вы решите посмотреть галактику, никто не может вам воспрепятствовать. Хотите увидеть, как где живут люди, – садитесь на корабль из пограничья. Кроме того, воинская служба – не единственный карьерный путь. Вы надолго завербовались?

– На минимальный срок.

– В таком случае у вас есть и время, и возможности. Это незаполненный билет. Уверяю вас, с армейской жизнью вы справитесь, хотя это и будет нелегко. – Она пристально взглянула на меня. – Да, порой вам будут доставаться не слишком приятные задания. Но такова цена успеха.

– Для некоторых эта цена, несомненно, будет выше, чем для других.

– Да. Но ведь именно в этом и заключается ваша договоренность с армией. Вы ведь наверняка готовы пойти на умеренный риск ради славы императрицы.

– Ради славы императрицы я пойду на все, – ровным голосом ответила Салмагард. – На что угодно. Ведь это слава моего родового имени, которое я сама пока что недостаточно ценю.

– О вашем роде я ничего не знаю, – честно ответил я. – Я ничего не знаю ни о Земле, ни о том, что значит быть такой, как вы. Но даже если ваша жизненная позиция не во всем совпадает со взглядами вашей родни, будьте к ней снисходительнее. Когда этих людей не станет, вам будет их не хватать. Почему вы так уверены, что эту внешность вам дали с корыстными намерениями? Может быть, они хотели таким образом открыть перед вами дополнительные двери?

– Внешность открывает лишь одну дверь, – мрачно сказала Салмагард, не сводя глаз со своего отражения в чашке с водой.

– Но эта дверь годится для вас.

Эти слова, кажется, приободрили девушку, но мы оба знали, что ей еще предстоит решающая битва. Старинные семейства, такие как то, к которому принадлежит Салмагард, вряд ли легко согласятся выпустить старшую дочь из отведенного для нее круга. И если она действительно хочет пойти своим путем, ей понадобится немало упорства и хитроумия.

Ее улыбка и взгляд, который она то и дело обращала ко мне, казались многообещающими. Я наклонился чуть ближе к ней, и как раз в этот миг ожил комм.

– Адмирал, у нас осложнения, – сказал Нилс, и тут же, по другому каналу, его слова повторила Дейлани. – Адмирал, у нас осложнения.

– Докладывайте. Дейлани – первая, – ответил я по открытому каналу и поставил на стол остатки выпивки. Потом взглянул на Салмагард, стараясь не выдать разочарования.