Орсон Кард - Тень Великана. Бегство теней (сборник)

Ганди, однако, никогда не был правителем Индии. Для этого хватало более практичных людей. Если бы только Чапекар мог как-то сообщить о своем возвращении… Наверняка халиф нуждался в законном индийском правительстве, которое могло бы помочь в поддержании порядка.

После некоторого ожидания его провели в здание. Подождав еще немного, он оказался в приемной. И наконец его пригласили в кабинет.

Вот только увидел он перед собой своего старого врага Гаффара Вахаби, премьер-министра Пакистана.

– Я рассчитывал увидеть халифа, – сказал Чапекар, – но рад, что первым вижу вас, мой старый друг.

Вахаби улыбнулся и кивнул, но вставать не стал, а когда Чапекар попытался шагнуть к нему, его удержали чьи-то руки. И все же ему не помешали сесть на стул без подлокотников – что было не так уж плохо, поскольку Чапекар в последнее время быстро уставал.

– Рад, что китайцы вняли голосу разума и освободили своих пленных. Их новый император – слабак, всего лишь мальчишка, но слабый Китай лучше для всех нас, вам не кажется?

Чапекар покачал головой:

– Китайский народ его любит.

– Ислам втоптал Китай в грязь, – сказал Вахаби.

– Разве ислам не втоптал в грязь и Индию? – спросил Чапекар.

– При прежнем военном руководстве случались эксцессы. Но халиф Алай, да хранит его Аллах, не так давно положил этому конец. Теперь предводительница индийских мятежников сидит за нашими воротами и ее с ее последователями никто не трогает.

– Значит, теперь мусульманское правление милостиво, – сказал Чапекар. – И все же когда возвращается индийский премьер-министр – по телевидению ни слова, никаких интервью. Его не ждет ни автомобиль, ни кабинет.

– Мой старый друг, – покачал головой Вахаби, – неужели вы не помните? Когда китайцы окружили и разбили ваши войска, прокатившись волной по всей Индии, вы выступили с публичным обращением. Если я правильно помню, вы сказали, что никакого правительства в изгнании не будет и что правителем Индии теперь… говорю без ложной скромности… становлюсь я.

– Естественно, я имел в виду – только до моего возвращения.

– Нет, вы высказались вполне ясно, – возразил Вахаби. – Наверняка можно найти видеозапись. Могу за кем-нибудь послать, если вы…

– Вы хотите оставить Индию без правительства, потому что…

– В Индии есть правительство. От устья Инда до устья Ганга, от Гималаев до волн, омывающих побережье Шри-Ланки, над объединенной Индией развевается флаг Пакистана. Под божественно вдохновленным руководством халифа Алая, хвала Аллаху.

– Теперь я понимаю, почему вы скрываете новость о моем приезде, – сказал Чапекар, поднимаясь на ноги. – Вы боитесь потерять то, что имеете.

– Что я имею? – рассмеялся Вахаби. – Мы – правительство, но Индией правит Вирломи. Думаете, это мы скрываем новости о вас? Это Вирломи попросила народ Индии не смотреть телевизор, пока мусульманские захватчики остаются на земле Матери-Индии.

– И ее слушаются?

– Общенациональное потребление электроэнергии заметно упало. Никто не брал у вас интервью, друг мой, потому что репортеров просто нет. А даже если бы и были, какое им до вас дело? Вы не правите Индией, и я не правлю Индией, а если хотите иметь к Индии какое-то отношение, снимайте ботинки и становитесь в очередь к хижине за воротами.

– Да, – кивнул Чапекар, – так и сделаю.

– Возвращайтесь и расскажите, о чем она вам сказала, – одобрил Вахаби. – Я тоже подумывал о том же самом.

Выйдя из военного комплекса, Чапекар встал в очередь. Когда после заката небо начало темнеть, из хижины вышла Вирломи, плача от горя, что не может выслушать и поговорить с каждым лично.

– Идите домой, – сказала она. – Я молюсь за вас всех. Чего бы ни желала ваша душа, пусть боги исполнят ваше желание, если оно не вредит другим. Если вы нуждаетесь в пище, работе или крове – возвращайтесь в свой город или деревню и скажите, что Вирломи молится за этот город и эту деревню. Скажите им, что молитва моя такова: пусть боги благословят людей на помощь голодным, безработным и бездомным. И помогите им сделать эту молитву благословением, а не проклятием. Попытайтесь найти кого-то, кто не столь счастлив, как вы, и помогите ему. Помогая, вы возвыситесь сами.

Она вернулась в хижину. Толпа разошлась. Чапекар сел, собираясь дождаться утра.

– Не стоит, – заметил кто-то из других, стоявших в очереди. – Она никогда не общается с теми, кто провел здесь ночь. Мол, если она такое позволит, скоро вся равнина будет усеяна телами храпящих индийцев и ей не удастся заснуть!

Несколько человек рассмеялись, но Чапекару было не до смеха, особенно после того, как он вживую увидел свою противницу – красивую, с благородными чертами лица, двигавшуюся с непередаваемой грацией. Она прекрасно овладела искусством демагогии. Политикам всегда приходилось кричать, чтобы привести толпу в неистовство. Но эта женщина говорила тихо, заставляя ловить каждое слово, и уже одна возможность ее услышать считалась благословением.

И все же это была всего лишь одинокая женщина. Чапекар умел командовать армиями. Более того, он умел провести закон через Конгресс и держать в узде членов своей партии. Все, что ему требовалось, – убедить эту девушку, и вскоре он станет настоящим лидером ее партии.

Пока же оставалось лишь найти ночлег, а утром вернуться к ней.

Он уже собрался уходить, когда один из помощников Вирломи коснулся его плеча.

– Сэр, – сказал молодой парень, – госпожа просила встречи с вами.

– Со мной?

– Вы ведь Тикаль Чапекар?

– Да.

– Значит, именно про вас она и говорила.

Парень окинул его взглядом, затем присел, набрал немного земли, осыпал ею костюм Чапекара и начал втирать.

– Что ты делаешь? Как ты смеешь!

– Если ваш костюм не будет выглядеть старым, а вы – перенесшим множество страданий, то…

– Идиот! Мой костюм и так старый, а я пережил немало страданий в изгнании!

– Госпожу это не волнует, сэр. Но – как хотите. Или так, или набедренная повязка. У нее есть несколько в хижине, чтобы учить гордецов смирению.

Чапекар бросил на парня яростный взгляд, затем нагнулся, набрал земли и начал сам втирать ее в одежду. Несколько минут спустя он уже был в хижине, которую освещали три маленькие масляные лампы. На стенах из высохшей грязи плясали тени.

Вирломи приветствовала его улыбкой, которая показалась ему теплой и дружеской. Может, все не столь плохо, как он боялся.

– Тикаль Чапекар, – сказала она, – рада, что наш народ возвращается из плена.

– Новый император слаб, – ответил Чапекар, – он считает, будто сможет успокоить мировое общественное мнение, отпустив пленных.

Вирломи молчала.

– Ты отлично потрудилась, доставив хлопот мусульманам, – сказал он.