Мария Елифёрова - Двойной бренди, я сегодня гуляю

— Не так много мне для этого надо работы, — широко улыбнулся Лаи. — Мои-то уши расположены на тридцать сантиметров ниже твоих.

— Интересная у тебя математика, — ответил Коннолли. — Тогда почему это мне всё время кажется, что я завален с головой?

— А ты встань с четверенек, — Лаи подхватил стило и указал им через плечо. — Тут есть к чему припрячь мозги.

Эта его неожиданная грубоватость была в новинку Патрику и вызвала у него прилив симпатии. Да какой он, к лешему, инопланетянин, подумал Коннолли, умиляясь его акценту. Нормальный парень, как все... Понормальнее некоторых с земными данными в документах.

— Вик, — поинтересовался он, — сколько новых слов ты учишь в день?

— Сейчас не очень много, — охотно ответил Лаи, — не больше пятидесяти. Времени нет. Гляди...

Он отъехал вместе с креслом в сторону, чтобы не загораживать экран. На зелёном фоне светились модели "розы", снятой в нескольких ракурсах. Справа высилась колонка данных.

— Это результаты трёхмерного сканирования. Патрик, это не просто артефакт. Это продукт технологически развитой цивилизации.

— Да ну-у?! — фальшиво протянул Коннолли, хотя понимал, что у них нет оснований не верить своим глазам. Лаи увеличил масштаб.

— Боишься сглазить? Напрасно. Несомненные следы обработки. Похоже на высокоточный станок.

Коннолли оторвался от экрана и плюхнулся в свободное кресло поблизости. Кресло отозвалось дробным скользким стуком — разболтались шарниры.

— Тянет на Шлимановскую! — Патрик потянулся и сцепил руки за головой. — Пора подумать о церемонии вручения. Ты приготовил фрак?

Лаи расхохотался и одним толчком придвинул своё кресло к креслу ирландца.

— Не думаю, что мне пойдёт фрак. Я бы ограничился чёрным костюмом. Да и тебе советую.

Коннолли вытянул ноги далеко вперёд и шутливо пнул кресло, без особых усилий вернув Лаи на его место у стола. Барнардец ловко извернулся, чтобы не угодить локтем в пульт.

— Полегче, Патрик. У тебя эйфория зашкаливает.

— Это оттого, что выпить нельзя, — сказал Коннолли, елозя собственным креслом по полу. — Ладно, на Земле мы это компенсируем.

Он прикрыл глаза.

— Первым делом, как прилетим — скотч, годиков на пятнадцать. Не это надувательство, которое продают в космопортах под наклейкой "виски". "Искусственно состаренный виски"! Это ж надо было додуматься!

Лаи сочувственно подмигнул ему.

— Ну, тот фой-ири, который продаётся в наших космопортах, тоже делают не совсем из семи сортов ягод...

— Везде одно и то же, — элегически заключил Коннолли. — А ты что любишь?

— Бренди, — томно сказал Лаи, и глаза его чуть затуманились явно приятным воспоминанием. — Это единственное, в чём я не патриот.

Коннолли беспокойно поглядел на монитор за его спиной.

— Слушай, Вик, а ты уверен, что ошибка исключена?

— Машина не ошибается, — беспечно сказал Лаи. — Я не домысливаю ничего сверх того, что заложено в ваши базы данных.

— Честно говоря, не очень понятно... Как, по-твоему, это совмещается — высокоточный станок с примитивным погребальным обрядом?

— А почему бы и нет? Многие народы блюдут свои традиции на любом технологическом уровне развития. Да вот взять хотя бы ваших парсов — они до сих пор скармливают своих покойников хищным птицам.

— Фу, — Коннолли передёрнуло. — Откуда у тебя такие познания о парсах?

— От попутчика на одном из обратных рейсов с Земли. Кажется, он был из Новой Зеландии. Пока мы были в свёрнутом пространстве, он мне рассказал про свой бизнес — он, оказывается, разводит экологически чистых грифов и продаёт их парсам для погребальных нужд.

— Патрик, — позвали сзади. Голос был настолько глухой и робкий, что Коннолли не сразу сообразил, кто это может быть. Но стоило ему повернуться, как он сразу увидел Эрику Йонсдоттир.

Она стояла, как всегда, с опущенной головой, засунув руки в карманы комбинезона. Она так редко первой обращалась к коллегам, что Коннолли безошибочно определил внештатность ситуации.

— Ну, что там у тебя? — недовольно откликнулся он. — Что-нибудь зависло?

— Не знаю, — без интонации произнесла Эрика. Её желтоватое припухшее лицо было безразлично, косынка надвинута до самых глаз. — Реконструкция не сходится. Я хотела попросить, чтобы ты взглянул.

— Ладно, — Коннолли выбрался из кресла. — Видишь, Вик, девчонки без меня никак. Придётся помогать.

Эрика молча проводила его к своему рабочему месту. Уж не страдает ли она аутизмом, подумал Коннолли. Бывают же такие клуши — сутками не скажет ни слова, в глаза никому не смотрит, а похоже, что и в зеркало. Коннолли не знал, что женскому составу экспедиции гораздо больше известно о причинах замкнутости Эрики.

Возле компьютера их дожидалась Лика Мальцева, к которой присоединился Амаи Ори. Юный стажёр проверял подключение трёхмерного сканера.

— Брось, Амаи, бесполезно, я же говорю, — пыталась увещевать его Лика. — Сканер работает.

— Надо же докопаться, в чём проблема, — упрямо отвечал Ори, ковыряясь в системном меню. У него была слабость к электронике, хотя иногда после его манипуляций приходилось прибегать к услугам станционного программиста, за что Ори уже досталось немало штрафных. Коннолли подошёл к ним вслед за Эрикой.

— Что не работает-то?

— Если б мы знали, — сказала Лика. Ори оторвался наконец от экрана. Он взмок от усердия, кудри выбились из-под съехавшей набок косынки и свисали влажными спиралями.

— Контакт есть... — беспомощно развёл он руками. — Сигнал от сканера идёт.

— Ещё бы он не шёл, — ответила Лика. — Сканер исправен. Я проверяла его на отпечатках наших рук в пластилине.

— Так в чём же дело? — Коннолли не понимал, что от него требуется. Лика вздохнула.

— Реконструктор зависает, как только мы вводим параметры марсианских останков. Эрика, покажи ему.

Исландка, не говоря ни слова, тронула стилом надпись в меню: "Повторить". Экран пошёл какой-то сине-белой рябью, а затем высветился розовый квадрат, гласивший:

"Запрещённые параметры или неверный ввод. Ошибка системного характера".

— Так, — сказал Коннолли, соображая, чем может быть вызван сбой. — А что у вас в сканере?

— Сейчас — ничего. Мы сняли данные с четырёх скелетов и сохранили их для ввода.

— Жвачка у кого есть?

Эрика пошарила по карманам и протянула ему сильно замусоленную и обтёртую упаковку. Разорвав бумагу, Коннолли смял пластинку и запихнул её в рот. Когда он решил, что жвачка прикушена достаточно глубоко, он вынул комок изо рта, положил его на чистую бумагу, откинул дверцу сканера и вдвинул лист внутрь.

— Пускайте, — сказал он. Ори снял параметры и ввёл их в реконструктор. Цвет монитора мгновенно сменился на тёмно-синий, и на нём вспыхнула ярко подсвеченная объёмная модель коренных зубов человека разумного мужского пола. Модель вышла не во всём безупречной, но всё же для таких исходных данных степень приближения была великолепна.