Филип Дик - Король эльфов. (Сборник)

— Предложите свой транспорт — не откажусь, — дрогнувшим голосом ответил Сен-Сир.

Вскоре гроб оказался в кузове грузовика. Сен-Сир дал водителю адрес Харви.

— Так как насчет суда? — пролепетал фон Фогельзанг, когда Сен-Сир усаживался в кабину. — Мистер Сен-Сир, вы же не станете утверждать, что авария случилась по нашей вине? Ведь мы...

— Считайте, что дело закрыто, — бросил Сен-Сир и велел водителю трогать.

Отъехав от усыпальницы на несколько десятков метров, он вдруг захохотал.

— Что вас так рассмешило? — удивился шофер.

— Ничего, — давясь смехом, ответил Сен-Сир.

Как только гроб с замороженным Луисом Сараписом был перенесен в дом Харви и грузовик уехал, Сен-Сир снял трубку и набрал номер. Но дозвониться до Фила не удалось — в трубке, как обычно, звучало монотонное бормотание Луиса. Сен-Сир с отвращением, но и с мрачной решимостью повесил трубу.

«Все, довольно, — сказал он себе. — Обойдусь без одобрения Фила».

Обыскав гостиную, он обнаружил в ящике письменного стола тепловой пистолет. Прицелился в труп Сараписа и нажал на спуск. Зашипела, испаряясь, расплавленная пластмасса. Тело почернело, съежилось и вскоре превратилось в бесформенную груду спекшегося черного пепла.

Удовлетворенный, Сен-Сир положил пистолет в стол. И снова набрал номер здания, где проходил съезд.

— ...кроме Гэма, никто не сможет этого сделать, — забубнил в ухо старческий голос. — Гэм — человек, нужный всем. Хороший лозунг, Джонни, запомни: Гэм — человек, нужный всем. Впрочем, лучше я сам скажу, дай, Джонни, микрофон, я им скажу: Гэм — человек, нужный всем. Гэм...

Клод Сен-Сир швырнул трубку на аппарат и с ненавистью уставился на останки Луиса Сараписа. Затем включил телевизор. Тот же голос, те же слова. Все по-прежнему.

«Голос Луиса исходит не из мозга, — подумал Сен-Сир. — Потому что мозга больше нет. Голос существует отдельно от тела».

Клод Сен-Сир сидел в кресле, держа в трясущихся пальцах сигарету, и пытался понять, что все это значит. Многому он находил объяснение. Многому, но не всему.

До здания, где проходил съезд демократо-республиканцев, Сен-Сиру пришлось добираться по монорельсовой дороге, так как вертолет он оставил возле «Усыпальницы Возлюбленной Братии». Вестибюль был битком набит народом, стоял страшный шум. Все же Сен-Сиру удалось протолкаться к роботу-служителю, и тот объявил по внутренней связи, что Фила Харви ждут в одном из боковых кабинетов, предназначенных для совещания делегаций. Вскоре Харви — взъерошенный, растрепанный — выбрался из плотной толпы делегатов и зрителей и вошел в кабинет.

— В чем дело, Клод? — недовольно спросил он, но, едва посмотрев в лицо адвокату, смягчился. — Что стряслось?

— Голос, который мы слышим — не Луиса! — выпалил Сен-Сир. — Кто-то его имитирует.

— С чего ты взял?

Сен-Сир объяснил. Выслушав, Харви кивнул и произнес:

— А ты уверен, что сжег именно Луиса, что в усыпальнице тебя не обманули?

— Не уверен, — буркнул Сен-Сир. — Но думаю, что это был все-таки он. — Проверить, Луиса он сжег или нет, было уже невозможно — от тела почти ничего не осталось.

— Но если в эфире не Луис, то кто же? — спросил Харви. — Боже мой! Ведь источник — за пределами Солнечной системы! Может, инопланетяне? Или кто-то нас разыгрывает? Или неизученное явление природы? Какой-нибудь самостоятельный, нейтральный процесс?

Сен-Сир рассмеялся.

— Фил, ты бредишь. Прекрати.

Харви кивнул.

— Ладно, Клод. Ты думаешь, кто-то отправился в космос и оттуда...

— Честно говоря, не знаю, что и думать, — признался Сен-Сир. — Но мне кажется, здесь, на Земле, находится некто, достаточно хорошо знающий повадки Луиса, чтобы успешно ему подражать. — Он умолк. Предположение только на первый взгляд казалось логичным — оно граничило с абсурдом. Даже не с абсурдом — с жуткой пустотой — за пределами постижимого.

«В том, что сейчас происходит, есть элемент безумия. Распад личности Луиса больше напоминает прогрессирующее сумасшествие, чем дегенерацию. Или безумие и есть дегенерация?» — Этого Сен-Сир не знал, он не разбирался в психиатрии. Вернее, разбирался, но только в судебной, которая была тут ни при чем.

— Гэма уже выдвинули? — спросил он.

— Нет. Наверное, сгодня выдвинут. Говорят, это сделает делегат от штата Монтана.

— Джонни Бэфут здесь?

— Да, занят по горло, агитирует делегатов. Гэма, конечно, не видать, он появится в самом конце, чтобы выступить с предвыборной речью. А потом — вот увидишь — все как с цепи сорвутся. Овации, шествие с флагами... Сторонники Гэма во всеоружии.

— Скажи, а Луис... Тот, кого мы зовем Луисом, слышен? Есть признаки его присутствия?

— Никаких, — ответил Харви.

— Думаю, сегодня мы его еще услышим.

Харви кивнул.

— Боишься его? — спросил Сен-Сир.

— Еще бы! В тысячу раз против прежнего, поскольку теперь не знаю, с кем имею дело.

— Правильно делаешь, что боишься.

— Наверное, надо рассказать обо всем Джонни, — сказал Фил.

— Не надо, пусть сам докопается.

— Ладно, Клод. Как скажешь. Все-таки ты молодец, раз нашел старика. Я тебе полностью доверяю.

«Лучше бы я его не нашел, — подумал Сен-Сир. — И не узнал бы того, что узнал. Так бы и жил, не сомневаясь, что из всех телефонных трубок, со всех телеэкранов и газетных полос к нам обращается старый Луис.

Тогда все было плохо, а сейчас куда хуже. И все-таки, мне кажемся, ответ есть. Он где-то поблизости, ждет, когда я на него наткнусь.

«Я должен попытаться найти ответ, — сказал себе Сен-Сир. — Должен попытаться».

Уединившись в кабинете, Джонни сидел у экрана монитора и напряженно следил за ходом съезда. Помехи и смутные очертания существа, вторгшегося в эфир, ненадолго исчезли; Джонни отчетливо видел и слышал делегата от штата Монтана, призывавшего поддержать кандидатуру Альфонса Гэма.

Джонни порядком утомили торжественные церемонии и напыщенные речи. Нервы были взвинчены, на взволнованные лица делегатов он смотрел с отвращением. «Для чего нужен этот дурацкий спектакль? — с раздражением думал он. — Раз Гэм захотел выиграть, он выиграет, незачем тратить время на говорильню».

Затем в голову полезли мысли о Кэти Эгмонт Шарп.

Они не виделись с тех пор, как Кэти легла в больницу Калифорнийского университета. В каком она состоянии и помогает ли ей лечение, Джонни не знал. Интуитивно он догадывался, что Кэти очень серьезно больна. Наркотики тому причиной, или что-нибудь еще, но вполне возможно, что она никогда не выйдет из больницы. С другой стороны, если Кэти захочет на свободу, ее никто не сможет удержать. В этом Джонни не сомневался.

Что ж, ей решать. Она по собственной воле легла в больницу, и выйдет оттуда — если выйдет — точно так же. По собственной воле. Кэти никому не подчиняется. Возможно, эта черта характера — один из симптомов ее болезни.