Филип Дик - Король эльфов. (Сборник)

Некоторое время коммивояжер прихлебывал кока-колу, небрежно зажав сигарету между пухлыми белыми пальцами. Затем он извлек из внутреннего кармана пиджака кожаный бумажник и с задумчивым видом принялся перебирать открытки, банкноты, исписанные листки, билетные корешки и прочий бумажной хлам, пока, наконец, не отыскал фотографию.

Взглянув на снимок, коммивояжер захихикал и вновь попытался завязать разговор.

— Вот, полюбуйтесь-ка. — Он положил карточку на буфетную стойку.

Бизнесмен продолжал читать.

— Эй, вы только посмотрите сюда. — Коммивояжер слегка толкнул соседа локтем и сунул фотографию ему под нос. — Какова красотка?!

Бизнесмен раздраженно глянул на снимок обнаженной до пояса женщины лет тридцати пяти с рыхлым белым телом и восемью обвислыми грудями.

— Вам случалось видеть что-нибудь подобное? — хихикая, приставал коммивояжер. Его маленькие красные глазки восторженно сияли, рот расползся в похотливой улыбке. Он снова толкнул соседа локтем.

— Видел, и не раз. — Скривившись от отвращения, бизнесмен уткнулся в газетный лист. От внимания коммивояжера, однако, не ускользнуло, что старый худой фермер пристально смотрит в их сторону, и, добродушно улыбаясь, он протянул карточку фермеру.

— Ну как, папаша, нравится? Ничего не скажешь, хороша лапочка, а?

Фермер неспешно рассмотрел карточку, перевернул, изучил засаленный оборот и, еще раз взглянув на лицевую сторону, отшвырнул. Соскользнув с буфетной стойки, фотография несколько раз перевернулась в воздухе и упала изображением вверх.

Коммивояжер поднял ее, отряхнул и аккуратно, почти нежно, вложил в бумажник. Официантка скосила глаза на снимок и тут же отвела взгляд в сторону.

— Чертовски приятное зрелище, — подмигнул ей коммивояжер. — Не находите?

Официантка пожала плечами.

— Чего ж тут особенного? Видала я уродов и похлеще, когда жила под Денвером. Их там целая колония.

— Так там и сделан этот снимок. В денверском трудовом лагере ЦУБ.

— Неужели там еще кто-то живет? — приподнял брови фермер.

— Шутите? — коммивояжер хрипло рассмеялся. — Конечно, нет.

Теперь посетители кафе внимательно прислушивались к разговору. Даже молодые люди в кабинке выпрямились, слегка отодвинулись друг от друга и во все глаза наблюдали за происходящим у буфетной стойки.

— А я в прошлом году видел забавного парня возле Сан-Диего, — сообщил фермер. — С крыльями, как у летучей мыши. Вот урод, так урод: из спины торчат голые кости, а на них болтаются кожаные перепонки.

В разговор вступил таксист, чем-то смахивающий на крысу:

— Это еще что. Вот я на выставке в Детройте видал человека с двумя головами.

— Неужто живого? — удивилась официантка.

— Какое там. Конечно, чучело.

— А нам на уроке социологии крутили целый фильм обо всех этих тварях, — выпалил юноша. — Каких там только не было! И крылатые с юга, и большеголовые из Германии, ну, такие, безобразные, с наростами, как у насекомых...

— Самые мерзкие твари обитали в Англии, — перебил юношу пожилой бизнесмен. — Те, что скрывались в угольных шахтах. Их откопали только в прошлом году. Почти сто особей. — Он покачал головой, — Больше полувека они там плодились. Потомки беженцев, спустившихся под землю еще до войны.

— В Швеции недавно обнаружили новый вид, — блеснула своими познаниями официантка. — Я сама читала. Говорят, они могли управлять мыслями людей на расстоянии. К счастью, их оказалась только одна пара, и люди из ЦУБ справились с ними в два счета.

— Почти как новозеландские, — изрек один из рабочих. — Те тоже читали мысли.

— Читать и управлять — совершенно разные вещи, — возразил бизнесмен. — Когда я слышу что-нибудь в этом роде, то деже рад, что у нас есть Центральное Управление Безопасности.

— А были еше такие, что могли передвигать предметы взглядом, — задумчиво произнес фермер. — Телекинез называется. Их нашли сразу после войны в Сибири. Слава Богу, советское ЦУБ не подкачало. Теперь о них никто и не вспоминает.

— А вот я помню, — возразил бизнесмен. — Я был тогда еще ребенком. Но все же помню, ведь это был первый див, о котором я услышал. Отец созвал всю семью и рассказал. Мы тогда еще заново отстраивали дом. В те дни ЦУБ обследовало каждого и ставило на руке клеймо. — Он гордо поднял худую узловатую руку. — Моему клейму пошел уже шестой десяток.

— Сейчас тоже осматривают младенцев, — поежилась официантка. — Во Фриско в этом месяце снова появился див. Первый за несколько лет. Полагали, что с ними покончено во всей округе, да не тут-то было.

— Во всяком случае, их становится все меньше и меньше, — вставил таксист. — Фриско ведь не слишком пострадал. Не как другие города — Детройт, например.

— В Детройте до сих пор каждый год рождается до пятнадцати тварей, — вставил юноша. — Там по всей округе зараженные пруды. А люди не обращают внимания на робовывески и все равно там купаются.

— А как он выглядел? — спросил коммивояжер. — Ну, тот, из Сан-Франциско?

Официантка развела руками:

— Да как обычно. Без ступней. Скрюченный. С большими глазами. Вместо ногтей — когти.

— Ночной тип, — определил коммивояжер.

— Его прятала мать, представляете?! Говорят, ему стукнуло три года. Она упросила местного врача подделать свидетельство ЦУБ. Докторишко оказался старым другом семьи, ну, вы понимаете.

Коммивояжер допил кока-колу и теперь рассеянно вертел в пальцах сигарету, прислушиваясь к затеянному им разговору. Юноша наклонился к девице и тараторил без умолку, пытаясь произвести впечатление своей эрудицией. Тощий фермер и бизнесмен, придвинув свои табуреты, вспоминали о тяготах жизни в конце войны и в годы до принятия первого Десятилетнего Плана Реконструкции. Таксист и двое рабочих травили байки.

Чтобы привлечь внимание официантки, коммивояжер кашлянул и изрек:

— Надо думать, тот урод из Фриско наделал и здесь немало шума. Это ведь совсем под боком.

— И не говорите, — согласилась официантка.

— Да, этот берег залива действительно не слишком пострадал, — гнул свое коммивояжер. — Уж здесь-то вы этих уродов отродясь не встречали, верно?

— Не встречала, — официантка принялась поспешно собирать со стойки грязную посуду. — Ни единого во всей округе, — заявила она и направилась на кухню.

— Так уж и ни единого? — удивленно переспросил коммивояжер. — Неужели по эту сторону залива не появлялось ни одного дива?

— Ни одного, — отрезала она и скрылась за дверью кухни. Ее голос прозвучал несколько хрипловато и натянуто, что заставило фермера умолкнуть и оглядеться.

Как занавес, опустилась тишина. Все угрюмо уставились в свои тарелки.

— Ни единого во всей округе, — громко и отчетливо произнес таксист, ни к кому конкретно не обращаясь. — Вообще ни одного.