Майкл Муркок - Танцоры на Краю Времени: Хроники Карнелиана [ Чуждое тепло. Пустые земли. Конец всех времен]

Она задумалась.

— Можно искать признаки упадка в сыне, если видишь их в отце, хотя не справедливее ли смотреть на сына, как на отца, не попранного миром?

Он моргнул, но не стал просить объяснений. Амелия с печальной задумчивостью созерцала разноцветье бескрайних пейзажей.

— И все же, я завидую ему, — сказала она.

— Завидуешь Джеггеду? Его разуму?

— Его работе. Он единственный, на ком лежит задача спасения планеты, кто делает полезное дело.

— Мы снова сделали планету красивой. Разве это не «полезное» дело, Амелия?

— Может быть, но это не то.

— Ты только начала творить. Дождемся завтра. Быть может, мы изобретем что-нибудь вместе, чтобы восхитить наших друзей.

Она попыталась стать веселой.

— Полагаю, что ты прав. Это вопрос позиции, как говорил твой отец.

— Точно, — он обнял ее.

Они поцеловались, но ему показалось, что ее поцелуй не был таким сердечным, как раньше.

На следующее утро будто странная лихорадка поразила Амелию Ундервуд. Ее появление в столовой было впечатляющим. Она была одета в малиновый шелк, украшенный золотом и серебром — напоминающим восточные наряды. На ее ногах были загнутые вверх башмачки, украшенные страусиными и попугаичьими перьями. Она проделала колоссальную работу со своим лицом: под выщипанными бровями голубели веки с удлиненными ресницами, щеки были охвачены пожаром румян, губы небывалой красоты и полноты растянулись в широкой и доброй улыбке; в поцелуе было столько тепла, в объятиях — чувственности. Когда она заняла свое место за столом, от нее разило духами.

— Доброе утро, мой дражайший Джерек!

Он проглотил маленький кусочек сэндвича, но тот, казалось, застрял у него в горле. Негромким голосом он сказал:

— Доброе утро, Амелия. Ты хорошо спала?

— О, да! Я проснулась новой женщиной. Совершенно новой. Ха! Ха!

Он постарался проглотить кусочек, застрявший в горле.

— Ты кажешься очень новой. И изменения во внешности слишком смелые.

— Я вряд ли назвала это так, дорогой Джерек. Просто самовыражение, которое я не демонстрировала прежде. Я решила быть не такой чопорной, посмотреть на мир другими глазами и занять свое место в нем. Сегодня, моя любовь, мы изобретаем, творим!

— Творим?

— Ты еще вчера собирался удивить друзей.

— О, да конечно. Что мы создадим, Амелия?

— Много всего.

— По правде говоря, я не намеревался…

— Джерек, ты славился своими изобретениями. Ты диктуешь моду за модой. Твоя репутация требует, чтобы ты снова выразил себя. Мы построим сцену, превосходящую все, что мы видели до сих пор. И устроим вечеринку. Мы слишком часто пользовались гостеприимством, ничего не предлагая сами!

— Это правда, но… Она засмеялась над ним, отодвинув в сторону тарелку. Она отхлебнула кофе, посмотрев через окно на свой сад.

— Ты можешь предложить что-нибудь, Джерек?

— Ну… маленький «Лондон», мы можем сделать его вместе… Подлинный, как он есть.

— Лондон? Ты определенно не повторишь прежний успех.

— Это было просто предложением, ничего более.

— Я вижу ты восхищен моим новым платьем?

— Шикарное и красивое, — он вспомнил гимн который они однажды пели вместе. Он набрал побольше воздуха и приготовился запеть, но она опередила его.

— Я воспроизвела это платье с картины, которую видела в иллюстрированном журнале. Кажется, это опера, или концертный зал. Мне хотелось бы узнать некоторые оперные арии. Города могут помочь?

— Сомневаюсь, что они помнят их.

— Да, и потом они занимаются в эти дни нудной работой Джеггеда.

— Ну, не совсем.

Она встала из-за стола, напевая про себя:

— Торопитесь, Джерек. Утро кончится, прежде чем мы начнем.

Он с неохотой встал, смущенный своей ролью, почти с отчаянием пытаясь вернуть настроение, которое всегда было нормальным для него, кроме, как оказалось, сегодняшнего дня.

Она взяла его под руку, шаг ее был более упругий, чем обычно, возможно, из-за необычных туфель на ногах, и они вышли из дома в сад.

— Я жалею, что мы не сохранили мой дворец, — сказала она. — Тебе не скучно в этом коттедже?

— Скучно? О, нет.

Он было удивился, заметив, что она разочарована его ответом. Она задумчиво взглянула на небо, повернула кольцо власти и сделала яркий голубой оттенок там, где моментом раньше преобладали розовато-желтые тона.

— Вот так!

За ивами и кипарисами находились остатки пустыни.

— Это, — сказала она, — то, что, по выражению Джеггеда должно быть нашим холстом. Он может содержать что угодно — любую причуду, которую сможет изобрести человеческий ум. Сделаем великолепную причуду, Джерек. Громадную причуду.

— Что? — он повеселел, хотя дурные предчувствия остались. — Ты хочешь превзойти Герцога Квинского?

— Всеми средствами! Он был сегодня одет во фрак, брюки серого цвета, жилет и рубашку. Джерек сделал цилиндр и поместил его торжественно на голову. Рука его легла на кольца. Колонны воды, казалось, выпрыгнули из земли, толстые и высокие, как красное дерево, образовав арку, которая, в свою очередь, стала крышей, сверкающей на солнце.

— О, ты слишком осторожен, Джерек! — она прикоснулась к собственным кольцам. Их окружили огромные скалы, и из каждой извергались потоки крови, образуя море, но которому дрейфовали обсидиановые острова, наполненные пышной темной растительностью. Черное Солнце раскалилось, а из океана крови и с островов доносились жуткие звуки.

— Это очень величественно, — сказал Джерек тихим голосом, — но я не поверил бы…

— Я воспроизвела кошмар, который однажды видела во сне.

Что-то темное поднималось из моря. Сверкнули зубы, напоминающие о тварях, которых они встречали в палеозое, змееподобное нежное тело снова погрузилось с неприятным шумом обвала. Джерек повернулся к ней за объяснением.

— Впечатление, — ответила она, — о картине, которую я видела девочкой. О, ты не поверишь, какие кошмары меня мучили тогда. До сегодняшнего дня я забыла их почти полностью. Тебе нравится, Джерек? Это должны оценить наши друзья.

— Думаю, да.

— Куда подевался твой энтузиазм?

— Он при мне, Амелия. Но я не могу поверить…

— Я рада, что удивляю тебя, дорогой Джерек. Значит, у нашей вечеринки есть все шансы на успех, правда?

— О, да.

— Чуть позже я добавлю несколько штрихов. А сейчас пора отправляться в свет.

— Куда?

— Приглашать друзей.

Он молча кивнул и вызвал свой локомотив. Они сели в него и направились в Замок Канари, где надеялись найти Железную Орхидею.

— Латы все еще с нами? — Госпожа Кристия, Неистощимая Наложница, облизнула полные губы и распахнула свои огромные голубые глаза, чтобы принять тот особенный вид зрелой невинности, очень привлекательный для тех, кто любил ее (а кто нет?).