Майкл Муркок - Танцоры на Краю Времени: Хроники Карнелиана [ Чуждое тепло. Пустые земли. Конец всех времен]

Вожделенная спутница жизни доблестного экипажа Латов с восторженным лепетом пробежала мимо, увлекая своими прелестями четырех законных супругов. В семейном забеге лидировал старший по званию капитан Мабберс, счастливо ворчавший в преддверии близкого экстаза!

— Сними свои баллоны, ты, сахарная косточка!

Она уже позволила коленным баллонам дразняще соскользнуть вниз до икр.

— Черт! — подхватил лейтенант Рокфрут. — Что за милая парочка!

— Оставьте нам хоть кусочек! — клянчил отставший член дружного семейства.

— Не бойся, там хватит на всех, — успокоил его замыкающий забег.

Они все исчезли в Соборе и больше не показывались.

Женихи, невесты и гости стали расходиться, прощаясь друг с другом. Миледи Шарлотина и Браннарт Морфейл проплыли над всеми в эмалированной блюдообразной лодке. Шарлотина пребывала в полузабытьи, а присутствие Браннарта выдавала его беспомощно торчащая над бортом аэрокара культя.

— Что ты скажешь, Амелия? — мягко спросил Джеггед. — Ты не откажешься от моего предложения?

Она пожала плечами.

— Поверим вам в последний раз, Лорд Джеггед.

— Да, другого раза не будет, моя дорогая.

Они поочередно забрались на лебедя и стали подниматься в небо. Несколько упрямых весельчаков продолжали танцевать среди будок, палаток и киосков, громко переговариваясь. Амелия Карнелиан начала цитировать Уэлдрейка, его самую длинную, но незаконченную предсмертную поэму «Флагелланты»:

На сей раз Джеггеду не удалось скрыть досаду под маской бесстрастности. Джерек никогда не видел отца в таком состоянии и не мог понять, что вызвало его раздражение. В надежде прояснить загадку он посмотрел на Амелию и подивился ее улыбке, в которой уживались симпатия, триумф и горечь. Однако, та не отводила пристального взгляда от Джеггеда. Лебедь плавно парил, пока Амелия продолжала читать Уэлдрэйка:

Лорд Джеггед прервал ее выступление словами:

— Они могут быть на редкость сентиментальны, эти викторианские стихоплеты! Ты не читала Суинберна, Амелия? [60] «…ты не читала Суинберна, Амелия…» Алджернон Чарльз Суинберн (1837–1909) — английский поэт, представитель гедонистического направления в поэзии Великобритании.

— Кажется, нет.

— Жаль, я очень увлекался им в свое время. Если мне не изменяет память, он был Придворным поэтом.

— Постойте. Я припоминаю, ходили какие-то слухи, что мистер Киплинг отказался от этого Поста и его место занял Альфред Остин. [61] «…и его место занял Альфред Остин…» Остин (Аустин) Альфред (1835—?) — английский журналист и поэт. Широкую известность приобрел благодаря своей сатире в стихах «Времена года»(1861). Его сатирические произведения привлекали внимание современников, недаром на него постоянно обрушивался целый шквал критики. Поэтому Амелия вполне могла «что-то слышать о нем». Кажется, я даже читала у него что-то о садах или огородах, точно не помню, — за ее непринужденной болтовней скрывалось колоссальное напряжение, — нет, я не знаю Суинберна.

— Тогда послушай:

— Очень воодушевляет, — поделилась впечатлением Амелия.

Лебедь качнулся и полетел чуть быстрее ветра.

— Хотя, вряд ли, лучше Уэлдрейка. Совсем другой род поэзии. Уэлдрейк писал о душе, Остин, как видно, о мире. Когда прозябаешь в мирских заботах, несколько мгновений с поэтом, осмыслившим почему люди делают то, что делают, дорогого стоят.

— Ты не находишь Уэлдрейка нарочито унылым?

— Даже излишне. Хваленый вами Суинберн, однако…

— Ага! Заходит слишком далеко?..

— Я считаю, да. Вы знаете, этот натурализм…

Лорд Джеггед сделал вид (иначе это трудно назвать), что обеспокоен заскучавшими спутниками.

— Смотри, как мы утомили наших компаньонов, наших самых любимых, нудным разговором о забытых писателях.

— Простите. Это я затеяла его… Строки Уэлдрейка показались мне такими уместными, что я не удержалась…

— Тем, кто остался, не в чем каяться, Амелия.

— Возможно. Касающиеся грешники где-нибудь в другом месте.

— Я совершенно не понимаю тебя.

— Я говорю, не думая. Я немного устала.

— Смотрите, море.

— Какое милое море, Джеггед! — последовал комплимент Железной Орхидеи. — Ты сотворил его недавно?

— Да. Возвращаясь из города, — он повернулся к Джереку, — Няня передавала тебе привет и наилучшие пожелания, между прочим. Она рада, что не ошиблась в тебе и одобряет твою женитьбу. Кстати, Няня считает, что вот из таких сорванцов получаются лучшие граждане.

— Надеюсь, мы скоро встретимся. Благодаря ей мы с Амелией снова вместе.

— Да, это ее заслуга.

В тесном кольце скал желтела бухточка, куда плавно приземлился лебедь. Чайки парили в чистом небе, временами бросаясь в ослепительную лену лазурного моря, чтобы поймать серую или черную рыбу. На янтарном песке была расстелена скатерть с щедрым угощением. Булочки, бублики, бисквиты, бекон, балык, бобы, бананы — самая разнообразная закуска. Здесь же стояли напитки золотисто-коричневых тонов: пиво, чай, кофе.

Когда они расселись вокруг скатерти, Амелия со вздохом облегчения расслабилась, как и Джерек.

— Итак, Лорд Джеггед, — начала Амелия, оставляя без внимания снедь, — вы сказали, что есть другой путь.

— Сначала мы пообедаем, — сказал он. — Вы еще не пришли в себя после сегодняшних событий. Этот разговор подождет.

— Ладно, — согласилась она, выбрав ближайшее блюдо.

Чувствуя напряжение между Джеггедом и Амелией, Джерек и Железная Орхидея помалкивали, сосредоточенно поглощая еду и наблюдая за чайками.