Михаил Успенский - В ночь с пятого на десятое

РОССИЮ СПАСЕТ ТОЛЬКО ОДНО

ПОБОЛЬШЕ ЧАЙХАНОВ И ПИЦЦЕРИЕВ!

(Из речи Б. Б. Страмцова на VIII кустовом совещании

правофланговых межведомственного контроля)

На окнах стояли хрустальные сифоны с водой и хрустальные же высокие стаканы. Пахло хорошим табаком, зарубежной парфюмерией, выгодными контрактами и долгосрочными соглашениями.

- Что же вы стали, голубчик? - раздался голос неописуемой ласковости и доброжелательности. Так не разговаривают даже с детьми и возлюбленными. Так говорят только с любимой собакой начальника, причем недавно ощенившейся.Проходите, садитесь, можете утолить жажду... Впрочем, спиртное - только для представителей капстран...

Говорил стоявший у окна мужчина в костюме цвета сливочного мороженого. По форме, белизне и лощености его голова приближалась к очищенному яйцу вкрутую, на котором по ошибке выросла сотня-другая волосков. Самым ярким пятном на лице были появлявшиеся во время говорения зубы из червонного золота. На лацкане пиджака прилепился круглый значок с веселой рожицей и надписью: "Кип смайлинг!"

- Видите ли, я от Страмцова,- начал я.

- О, привет-привет! Ноу проблемз! - сказал Кип Смайлинг и протянул влажную ладошку.- Тогда все в порядке. Значит, от Боба Страмцова, так-так... Мы с ним внешнеторговый техникум заканчивали. С ним на дипломатической-то работе казус вышел: на приеме подали национальное блюдо - фиги с оливковым маслом, так он усмотрел в этом оскорбление и не стал есть, пока не согласовал с руководством... Ну да тогда и время было иное. А что на четных этажах говорят насчет его прошлого - это бред! Они рады любой авторитет ниспровергнуть.

Я протянул заявление.

- Нет-нет, не трудитесь,- сказал Кип Смайлинг.- Эльвира! - скомандовал он в микрофон, прикрепленный к другому лацкану.- Дайте все материалы по делу!

Немедленно погас свет, зашумела электроника, по дисплею над столом побежал текст моего заявления.

- Интероргтехника, - сказал Кип Смайлинг. - Она шагает вперед, а проблемы все те же, все те же... Вот и вы, Геннадий Илларионович, неглупый вроде бы человек, а недопонимаете...

- Что же здесь недопонимать? - спросил я.- Небось не квартиру требую. Просто хочу нормально жить, работать, отдыхать, а главное, не хочу, чтобы мою кровь...

- Да-да, я прекрасно все понимаю,- сказал Кип Смайлинг.- Я-то вас понимаю, а вы нас понять упорно не хотите... Никак не можете взглянуть на дело с другой точки зрения. Не со своей, обывательской, а, так сказать, по-государственному!

- Я уж всяко смотрел,- сказал я.- Но вопрос-то больно личный, чтобы на него по-государственному смотреть!

- Это всеобщее заблуждение, - грустно сказал Кип Смайлинг.Недопонимают еще многие - значит, мы недорабатываем... Впрочем, давайте сядем...

Он сел в свое кресло, а я на неудобный стул. Некоторое время молчали, а потом он спросил:

- Вы знаете анекдот про Рюрика и Марика?

- Знаю, конечно,- сказал я. Он, словно не слыша моего ответа, старательно рассказал анекдот еще раз, уснастив от себя целым рядом гнусных деталей. Глядя на меня с ярко выраженным неудовольствием (что мне, дураку, стоило сказать: нет, не знаю анекдота!), он прошептал:

- Вы что, против борьбы с алкоголизмом?

- Никогда! - отрекся я.

- А почему тогда заостряете?

- Так где алкоголизм и где это?

- Все в мире взаимосвязано,- сказал Кип Смай-линг.- Ведь и у вас в доме это началось не с бухты-барахты... Впрочем, теперь об этом можно рассказать. Дело в том, что производство спиртного неуклонно сокращается, вы согласны?

- Совершенно согласен.

- Сокращается в том числе и выпуск коньяков. А свертывание коньячного производства, в свою очередь, ведет к высвобождению огромного числа... Вы понимаете?

- Как? - воскликнул я.- Неужели? Это ведь просто шутка, что коньяк, мол, пахнет... Это шутка!

- Нет, мой бедный маленький друг,- сказал Кип Смайлинг.- Это суровая и горькая правда, правда об алкоголе. Все эти годы, да что годы - столетия! виноделы обманывали человечество. И "три звездочки", и "Арарат", и "Двин", и "Белый аист", и "Наполеон", и "Мартель"... Да, все это производилось именно таким ужасным образом. Сегодня мы полны решимости сорвать маску аристократизма с зеленого змия! Но... за ворота мы их выставили, а задействовать на других участках полностью не можем, вот они и ползут... Но это временно, уверяю вас! Мы наметили интенсивную, динамичную программу. Миллионы людей вынуждены еще смиряться с мелкими неудобствами...

- Но средства-то есть какие-нибудь? - спросил я, едва сдерживаясь.

- Есть, конечно,- улыбнулся Кип Смайлинг и начал доставать из стола разноцветные баллончики.- От ледниковой блохи, от парагвайского долгоноса, от каракатицы, от африканской ненажоры, от бамбукового медведя...

Весь стол заставил аэрозолями.

- Но у меня они не водятся,- сказал я.- Да ни у кого их не водится! Зачем нам эти средства?

- Сейчас не водятся, - сказал Кип Смайлинг, - а завтра - кто знает? Зря мы, что ли, бананы импортируем? Придет в бананах опасный вредитель или хищник, а средство-то - вот оно! Фильм "Чебурашка" видели? В апельсинах приехал. Скрытый намек на реальный случай!

- Это вы, - сказал я, все еще стараясь владеть собой, - из пустяка черт знает что делаете!

- А вот как снимать кардинальные проблемы, позвольте уж решать нам, Геннадий Илларионович! - рассердился Кип Смайлинг. - Вы с вашими бесконечными кляузами стали в нашей Управе подлинным посмешищем! Я с ужасом думаю, что буду принимать делегацию "Мицуи", и вдруг в кабинет ворветесь вы с этой ахинеей... Да после такого ни одна уважающая себя фирма не станет иметь с нами дела! А я головой отвечаю!

- Э, постойте, - сказал я, забыв о цимексах.- Вот вы тут, в кабинетах, часто говорите, если что: "Головой отвечаю, головой отвечаю!" А разве хоть одного из вас за развал работы приговорили к высшей мере наказания? Это что, насчет головы - просто поговорка такая?

Кип Смайлинг оторопел.

- Да нет, - пробормотал он наконец. - Конечно, головой, а чем же еще? Меня спрашивают - я отвечаю... ротом... А рот где? На голове. Вот и выходит - головой отвечаю... Мы все головой отвечаем, все люди... Эльвира! завопил он вдруг.- Ты опять ко мне ненормальных пускаешь и пьяных!

Я заглянул в планчик и пошел от греха подальше, поскольку Геннадий Илларионович Колесников - имя русское и неубедительное, а цимекс летулярия - иностранное и мало ли кого может обозначать!

Во храме науки

Эту массивную дверь украшала табличка "Отдел науки на марше". За дверью притаился громадный зал, вдоль стен шли панели приборов, перемигивались разноцветными огоньками. Но, приглядевшись, можно было увидеть, что это - сотни давно списанных радиостанций. Но все равно красиво! В торце зала по дисплею плыли ряды знаков и цифр. Поперек зала бежала дорожка транспортера; по дорожке, стараясь удержаться на одном месте, трусил высокий пожилой мужчина с лысой головой и костистым лицом, выражение которого было необычайно мрачным и озабоченным. Мужчина был одет в дорогой тренировочный костюм, на запястьях у него были металлические браслеты датчиков с проводами, уходящими в стены. Бежал мужчина, судя по его лицу, уже не час и не два.