Татьяна Трунова - Стремянка в небо

- Мама, не надо. Что бы там ни было, это не Димка. Наш Димка уже больше двадцати лет как мертв.

Женщина обмякла. Она больше не рвалась к двери, лишь мелко дрожала и всхлипывала. "Лучше бы в обморок упала, - мелькнуло в голове у Пети. - Было бы легче. Сказал бы, что Митькин голос ей привиделся".

А молодой голос не унимался, в нем уже звучали обида и недоумение.

- Мама, мама, открой же, мне холодно. Открой, мама.

Тут Петя окончательно потерял голову.

- Да пошел ты к черту!

Теперь уже он подлетел к двери и начал рвать на себя непослушный замок. Он хотел разорвать, растоптать то, что посмело взять себе имя мертвого человека и напомнить матери прошлое горе. От опрометчивого действия его удержали чьи-то руки. Руки принадлежали Федору. Парень изо всех сил вцепился в Петю и, несмотря на сопротивление последнего, оттащил того от двери.

- Успокоился? - осведомился он, когда Петя прекратил вырываться.

- Да, отпусти, - проворчал тот, все еще тяжело дыша.

- Мама, открой, мама!

- Петька, я тебе велосипед принес. Помнишь, обещал? Открывай давай!

Сумасшествие продолжалось еще минут пятнадцать. Они вчетвером стояли в освещенных тусклым светом 75-свечовой лампочки сенях и слушали. Мягко говоря, всем было сильно не по себе. Наконец, человек замолчал, затопали по ступеням шаги, и наступила тишина. Ее нарушил Федор.

- Пошли в комнату, - сказал он. - На сегодня, думаю, концерт окончен.

Слова парня возымели волшебное действие.

Деревня ожила. Она кричала, и испуганным был ее голос. В нем смешались голоса людей, собачий лай и даже выстрелы. Проверять, что там творится, Пете совершенно не хотелось - его больше беспокоила мать. На шум она не отреагировала, просто смотрела прямо перед собой и молчала. Ее серые глаза, обычно яркие, сделались тусклыми. Ничего не осталось от той живой и любопытной кумушки, любительницы сплетен и происшествий.

- В горницу! - скомандовал он и повернулся, чтобы взять женщину под руку. Однако опоздал - около матери уже суетился Арменыч.

- Мария Семеновна, - ворковал тот. - Пойдемте, пойдемте. Вам непременно нужно полежать.

Та оперлась на руку старика и, автоматически переставляя ноги, поплелась в горницу. Следом за ними туда потянулись остальные. Процессию завершал Марс. Он больше не походил на стукнутого электричеством колобка и лишь на загривке шерсть еще непокорно топорщилась. Пес непрестанно оглядывался и порыкивал.

Следующий час прошел в хлопотах вокруг Марии Семеновны. Петя даже порывался бежать к фельдшерице тетке Светлане, но многомудрый Арменыч, переживший смутные времена в Тбилиси, его остановил.

- Зачем нам Светлана? - сказал он. - У нее сейчас и без нас хлопот будет полон рот. Сейчас капелек успокоительных попьем, снотворное примем, и утром будем как новенькие. Главное, чтобы давление не скакнуло.

- Голова не болит? - заботливо наклонился он над Марией Семеновной.

В ответ та прикрыла глаза.

- Тонометр есть?

Где-то был, - Петя вспомнил, что видел аппарат в верхнем ящике комода.

- Тащи, - распорядился Арменыч.

Давление оказалось лишь слегка выше нормы.

Старик обрадовался:

- Вот и ладушки. Ей сейчас, главное, поспать, - шепотом поделился он с Петей.

- Поспишь тут, - проворчал парень, косясь на окна - шум за ними стихать и не думал.

- Уснет, - уверенно пообещал Арменыч.

Так и получилось. Не прошло и десяти минут, как женщина сначала засопела, а потом даже начала похрапывать.

- Так, теперь кто-нибудь объяснит мне, что за явление Христа народу это было? - Шотик Арменович был настроен воинственно.

Петя устало потер лоб:

- По всему выходит, что приходил мой брат. Чего быть в принципе не может. Умер Митька, утонул, - он помолчал и добавил:

- Голос его я хорошо помню. И велосипед мне ко дню рождения он обещал купить... Не успел.

- Пошутил кто?

- И кому придет в голову так шутить?

- Ну..., хулиганам, - Шотик Арменович сам понимал, что несет чушь, но сдаваться сразу ему не хотелось.

- Мда, хорошо что все мои могилы далеко остались. А то придет вот такое нечто, что хошь, то и делай, - добавил он. Убежденным он все равно не выглядел.

В дверь снова постучали, но теперь стук был нахальным, даже нервным.

- Опять..., - простонал Федор.

Марс встрепенулся и стрелой полетел к двери. Проявлять признаков агрессии он не спешил.

- Свои, - успокоил всех Петя. Оттенки Марсова поведения он различал прекрасно - стучал кто-то из соседей, причем соседей ближайших.

- Главное, чтобы они живые были, - проворчал он больше для порядку и пошел открывать.

В проеме калитки стоял Степаныч. В трусах и с охотничьим ружьем в руках зрелище он представлял феерическое.

Петя сразу же задумался, как Митька мог стучать в дверь дома, когда калитка тоже была заперта? Никакого лаза во двор или отошедших досок в их хозяйстве не наблюдалось. Это он знал совершенно точно, можно было даже не проверять. Если только проход не сделали совсем недавно. "Утром как следует проверю", решил парень. Не нравилось ему такое положение вещей, ой не нравилось!

- Все живы? - осведомился старик.

- Все, все, - успокоил его Арменыч. - К вам тоже покойники в гости приходили?

- Анька моя приходила, - угрюмо сообщил он, - только я ее из ружья угостил. Солью.

- Вы так не любили свою жену?

- Покойник в земле лежать должен, - отрубил Степаныч. - Значит, не она это.

Арменыч не ответил, он прислушивался к шуму за окном, который и не думал прекращаться, наоборот, становился сильнее. Окно то и дело перечеркивали лучи фонариков и расцвечивали сполохи факелов.

- Пошли, проверим, как у остальных. Вдруг помощь нужна?

- Может, лучше в доме оборону займем? - предложил Петя. Федор согласно закивал головой.

- Знаешь, чем отличается деревня от города? - обернулся к нему Шотик Арменович. - Она честнее, хотя и пьют там без меры. В городе каждый сам за себя - убивать будут, никто не выйдет. Здесь же всегда на поддержку рассчитывать можно. Беда - вместе, радость - тоже вместе. Где еще зайдут поинтересоваться здоровьем, если пару дней не встречали в магазине?

- Точно, точно, - ехидно поддакнул Петя. - С утра у магазина вечно толкутся радующиеся и скорбящие. Единство желаний потрясающее: всем срочно надо опохмелиться.

Арменыч огрызнулся:

- Не деревенский ты. Я в Вышелесе всего два года живу, и то больше на местного похож.

Особенно внешне, пробормотал под нос Петя и поинтересовался:

- А ты знаешь пословицу: Моя хата с краю, ничего не знаю? Жизненная фраза. В деревне придумана.

Выходить ему не хотелось.

- Так мы идем помогать? - Арменыч был настойчив.

- Блин, мертвого замучаешь! Идем, - нехотя согласился он. - Кого только с мамой оставить?

- Давайте, я посижу, - вызвался Степаныч. - Все равно ноги болят. А сидя и с ружьем я ого-го!