Виктор Емский - Нф-100: Уровни абсурда

Тем временем чердачный разрушитель решил спуститься вниз. Сначала на верхнюю ступеньку лестницы встала большая кожистая лапа, имевшая пять толстых пальцев с длинными когтями. Потом к ней присоединилась вторая. Лестница заскрипела, но выдержала. Лапы медленно стали спускаться по ступенькам, и вслед за ними из потолочного отверстия показался объемный волосатый зад, снабженный маленьким куцым хвостиком. Повисев немного в воздухе, он попытался продолжить движение вниз, но почему-то этого сделать не смог. Тогда сверху что-то загрохотало по потолку и у Прохора создалось впечатление, что там стучат гигантские крылья.

Инвалид, держа на плече громоздкую лавку, все никак не мог запустить ее в полет, так как боялся зацепить Груньку, увлеченно работавшую ухватом. Тогда он подошел к лестнице и, размахнувшись, двинул лавкой по нависавшему сверху заду. Раздался громкий шлепок, зад дернулся, и чердак огласился диким ревом. Прохор ухмыльнулся и приложился лавкой повторно. Правая лапа дернулась, пытаясь отбиться от врага, но не попала в Прохора, и потому инвалид с радостью врезал по заду в третий раз.

Вурдалаку тем временем удалось просунуть в окно лапу. Он тут же выбил из рук Груни ухват и громко крикнул, обращаясь к существу, застрявшему на чердаке:

- Эй, придурок нерусский! Сложи крылья, и спокойно спустишься!

Из-под потолка долетел гулкий и злобный рык:

- Если я сложу крылья, то упаду вниз и поврежу себе нижнюю часть туловища!

- Тебе и так ее уже повредили! И будут повреждать, пока ты висишь!

В эту секунду Груня, успевшая подобрать ухват, изловчилась и двинула им оборотню по носу.

- Ай! - вскричал тот. - Ты что делаешь, дура?!

Со двора раздался новый хриплый голос:

- Что ты там копаешься?

Вторая сторона рамы взорвалась осколками и в окно всунулась еще одна мерзкая харя. Она представляла собой клыкастую кабанью морду с длинным рылом, которое венчал пятак колоссальных размеров, величиной своей сообразный с груниной стеклянной тарелкой.

От неожиданности Груня просто уселась на пол. Прохор, как опытный военный специалист, тут же оценил обстановку. Такой двойной цели он упустить не мог!

Отскочив от лестницы, он развернулся, на ходу прикинул расстояние до окна и мощным движением руки отправил лавку в полет. Метательный снаряд со свистом устремился в нужную точку.

Глаза волка, увидев приближающееся оборонное средство, расширились, а кабанья харя попыталась что-то крикнуть, но не успела. Лавка с жутким треском врезалась в окно, вырвала раму и, увлекая за собой штурмовую группу вурдалаков, вылетела во двор. Там раздался грохот, за которым тут же последовал взрыв рева и воя. Чей-то визгливый голос проорал:

- Медведя убило! Срочно коновала! Ой, не надо! Жив вроде бы...

Прохор оглядел поле боя и порадовался тому, что первый штурм был с честью отбит. Вот только висевший на лестнице зад портил картину и представлялся вражеским десантным приспособлением, захватившим важный оборонный редут. Инвалид поискал глазами и заметил крепкий деревянный табурет, стоявший под столом. Он хотел было воспользоваться им и выбить зад из предполагаемого редута, но передумал. Чудовище, застрявшее в потолке, в данный момент исполняло роль естественной пробки и не позволяло более никому проникнуть сверху, оберегая тем самым воздушное пространство укрепленного бункера, коим сейчас являлась изба.

Пока противник, скуля и воя, приходил в себя от примененного инвалидом болезненного тактического хода, Прохор решил посмотреть, что случилось с Митькой, так как Грунька уже пришла в себя и снова заняла позицию у окна, держа в руках ухват. Пнув на всякий случай кулаком вражеский зад по пути (отчего крылья сверху выдали тревожную дробь по потолку), Прохор схватил Митьку за плечи и приволок его к столу.

После непродолжительного сеанса армейской медицины, выразившегося в нанесении по щекам зятя порции хлестких оплеух, Митька открыл глаза и, хлюпая разбитым носом, произнес:

- Пить...

Прохор вставил ему в рот горлышко глиняной бутыли, и зять хлебнул от души. Глаза его тут же раскрылись так широко, что готовы были выпрыгнуть из глазниц. Инвалид отнял бутыль и спросил:

- Ну как?

- Жить можно, - ответил Митька, и, сморщившись, выплюнул изо рта несколько ненужных более зубов.

Он занял сидячее положение и, кряхтя, поведал:

- Ох, и тварь! Я таких отродясь не видывал! Голова вроде кошачья, но огромная и с гривой, крылья - как у летучей мыши, и еще руки имеются, у которых кулаки - не приведи боже! Она мне как дала по сопатке, так я и топор выронил. А потом не помню, что дальше было, но, кажется, потешилась она всласть...

Митька, шатаясь, встал, посмотрел на волосатый зад, застрявший под потолком, и крикнул:

- Эй, Навуходоносор чертов! Топор верни, он денег стоит!

С чердака гулко донеслось:

- Верну, не переживай! В темечко. Вот только спущусь, и сразу верну...

- Вот сволочь! - подвел итог Митька. - Чем же теперь сражаться-то?

- На, - протянул ему табуретку Прохор. - Становись у окна.

Митька занял место рядом с Грунькой. Но - не напротив окна, а как бы из-за угла. И случилось это вовремя. Потому что во дворе раздался басовитый хриплый рев и послышался звук сдвигаемой с места кадки. Прохору подумалось, что тот, кто смог справиться с многопудовой емкостью, должен был обладать поистине чудовищной силой.

Поэтому он прислонился спиной к печке, отстегнул свою деревянную ногу и, взяв ее в руку, взмахнул протезом в воздухе, пробуя баланс. Новое оружие весило внушительно и ничего успокоительного врагам не сулило. А если и сулило, то только состояние полного покоя...

Раздался мощный удар в дверь, ведущую к горнице. Подпертая прохоровым чудо-костылем, дверь выдержала натиск. В ту же секунду в окно всунулась волчья морда. Но выглядела она не так, как в первый раз. Мало того, что в пасти явно не хватало клыков, еще и правый глаз оборотня был закрыт впечатляющих размеров опухолью. Вурдалак рявкнул:

- Эй, ты! Лавкометатель! Слышишь стук в дверь? Это стучится твоя нелегкая и короткая судьба!

Дверь застонала от очередного удара, и костыль выгнуло дугой.

Волк хотел еще что-то добавить, но у него не получилось. В воздухе резко и неотвратимо мелькнула табуретка, направленная рукой Митьки. Поданная из-за угла, она совершенно неожиданно возникла перед мордой злобствующего оборотня и, не дав тому продолжить речь, с хрустом врубилась в плюющуюся негодованием пасть. С громким воплем вурдалак вылетел вон!

Митька вернул табуретку на исходную позицию и приготовился к встрече новых врагов. И они не заставили себя ждать.

В окно просунулась прежняя кабанья харя, которая крикнула:

- Сдавайтесь, и мы вас сразу убьем перед тем, как сожрать! А то - будем есть живыми, откусывая помаленьку...