Виктор Емский - Нф-100: Уровни абсурда

- Но голова ведь не болит? - продолжал находчиво приставать Митька. - Ты мне это перестань! Подумаешь, ухват какой-то! Вот табурет - это дело! Всех я спас!

- Конечно-конечно, - соглашалась Грунька. - Ты - герой-богатырь!

- Вот-вот! - соглашался Митька. - А герою полагается в награду это самое...

- Какое такое самое?

- Вот это вот!

- Дак еще братец не спит!

- Куда там! Он культей своей деревянной так намахался, что дрыхнет, как ежик зимой!

На печке завозились с бо́льшим воодушевлением.

Прохор хотел было прикрикнуть на родственников, но перед его глазами вдруг всплыли Грунька, ожесточенно работающая ухватом, и Митька с героически занесенной для удара табуреткой. Поэтому инвалид ничего не стал делать, а просто прослушал ночное представление, наполненное тяжким митькиным пыхтением и оханьями Груни.

Когда в избе стало тихо, Прохор заснул тоже. Снились ему всякие соблазнительные вещи, поскольку инвалидом он стал из-за отсутствия ноги, а не каких-либо других жизненно важных органов, и потому чувственное восприятие мира никак у него не притупилось.

В связи с вышеизложенными обстоятельствами сон Прохора был неглубок и тревожен. На рассвете он встал не только с больной головой, но и с откровенным желанием на ком-нибудь срочно жениться. Подходящей для этого дела невесты, естественно, рядом не оказалось, и потому настроение инвалида оставило желать лучшего.

Грунька принялась наводить порядок в доме, Прохор занялся разрушенным забором, а Митька пошел в деревню искать сбежавший скот.

Весь двор был усыпан сломанными досками и покрыт перьями. В курятнике не осталось ни одной курицы. Все они были сожраны вместе с костями. Лишь один петух, каким-то чудом сумевший залететь на чердак, важно разгуливал по двору, всем своим видом выражая удивление царившему запустению.

Недалеко от околицы Митькой были обнаружены следы, оставшиеся от застолья нечистой силы. Вдоль дороги валялись обглоданные до костей черепа поросят, не сумевших развить нужную для спасения скорость ввиду малой длины своих ног и толстых задов, существенно мешавших быстрому бегу. Митька, подсчитав убыток, горестно сплюнул, и отправился по дворам.

Всю свою скотину - за исключением пса Шарика - он обнаружил в хлеву у сватов. Сначала Митька обрадовался, что коровы, бычок и конь целы. Но потом ему пришлось огорчиться, так как сват, радостно потирая руки, сообщил Митьке, что назад в полном количестве он стадо не отдаст. Скрутив мощный кукиш, сват сунул его Митьке под нос и заявил:

- Вот и приданое твоей дочке подвалило!

- А не много ли будет? - с огорчением спросил Митька.

- Договоримся, - довольным голосом сообщил сват.

Митька хотел было дать свату кулаком в глаз, но вспомнил о спрятанном золоте и передумал драться. Ведь теперь он был богат и чувство жадности, притупившись, не сильно его беспокоило. Поэтому Митька попросил свата подержать скот у себя в хлеву еще один денек и рассказал о вчерашнем нашествии нечистой силы. Правда, о причинах этого нашествия он решил ничего не говорить.

Сват, двадцать раз перекрестившись, захотел посмотреть на последствия вторжения и они с Митькой отправились к нему домой, решив попутно завернуть в церковь и попросить попа окропить митькин двор святой водой.

Толстый как квасная бочка поп Пафнутий, выслушав рассказ Митьки, перекрестил его и заявил, что надо меньше пить, и тогда ничего мерещиться не будет. А нечистой силы в деревне не существует благодаря неустанным его (попа Пафнутия) молитвам и благостной заботе о душах крестьянских. После этого поп потребовал от Митьки денег для установки свечей за здравие, упокой и еще для чего-то там такого, очень нужного каждому прихожанину, но у Митьки с собой наличности не оказалось, и потому Пафнутий, рассвирепев, выставил посетителей из церкви вон, заявив при этом:

- В храм божий надо ходить, предварительно подготовившись! Потому что в важное место идешь! Не в сортир какой- нибудь, куда и лопуха достаточно. А в обиталище, где душа твоя петь будет! Для этого надо с собой брать то, что пожертвовать необходимо! И будет тебе после этого благость! А пожертвовать можно деньги. Что есть деньги? Зло! Поэтому надо отдать все это зло Господу. Почему? Потому что только Он сможет с этим злом совладать и превратить его в истинную благодать... А если станете просто так тут шляться, то я сейчас так дам посохом по хребтам вашим грешным, что долго помнить будете, как отвлекать меня на всяческие глупости, бесовы дети!

Митька со сватом вынуждены были быстро убраться из церкви, так как Пафнутий слишком угрожающе размахался посохом. За ними увязался Тишка-покрышка (тощий мужичонка с конкретно испитой рожей). И далее, пока они шли к дому Митьки, к ним присоединялись все новые и новые зеваки. Поэтому, когда Митька со сватом подошли к подвергнутому нападению дому, за их плечами выросла довольно приличная толпа крестьян, желавших зрелищ, столь редких в этой части российской глубинки.

Остановившись перед калиткой, толпа оживленно загудела. Всех поразила зиявшая в крыше громадная дыра. Тишка-покрышка тут же предложил:

- Митяй! Давай, я тебе крышу покрою! А ты мне за это нальешь. Я ведь - кровельщик знатный! Вон, отец Пафнутий подтвердит...

Толпа тут же издевательски загудела и Митька, плюясь, ответил:

- Не надо. Сам справлюсь. Покрывальщик тут нашелся... Иди, вон, Пафнутию чини! Я прошу кого-нибудь остаться у меня на ночь. Чем больше вас останется - тем лучше. Нечистая сила вновь ночью придет, раз повадилась. Кормежку и выпивку ставлю сразу!

Митька оглянулся и увидел, что позади него никакой толпы уже не существует. Дорога к деревне была укутана поднявшимися клубами пыли. Самым первым несся Тишка-покрышка, опережая остальных любителей зрелищ на довольно приличное расстояние. Митька тяжко вздохнул и зашел во двор.

Прохор уже разобрался с забором и сидел на деревянной колоде, куря трубку. Митька присел рядом с ним и сказал:

- Ни у кого помощи не допросишься. Ни у попа, ни у сельчан...

- На то она и душа русская, - ответил Прохор. - Моя хата с краю - ничего не знаю. Для того, чтобы деревня ополчилась на нечистую силу, нужно, чтобы сия нечистая сила половину страны разбабахала. Тогда все встанут на карачки и гузнами задавят супостатов...

- То есть, мы в следующую ночь опять останемся одни против всех этих?

Прохор, выколотив трубку о протез, усмехнулся и ответил:

- Дурак ты, Митька. И жадность твоя - дурацкая. Нужно сделать то, что было велено. И тогда никто не придет в твою избу.

Митька вспомнил попа Пафнутия, который выгнал его из церкви, и злорадно заявил:

- Да что нам стоит алтарь взорвать? Ведь если в церкви сидит черт, то и церковь получается чертовой?! Я готов!