Дин Кунц - Франкенштейн: Мертвый город

Он не знал, как относиться к Девкалиону. Он был связан с именем Франкенштейна, а вот с людьми из дома Сэмплзов и сотрудниками KBOW это имя связано не было. Так как он был редактором и издателем, осведомленность была его бизнесом, его жизнью, но он страдал от информационной перегрузки.

Когда он услышал, что они забрали дюжину самых маленьких детей Всадников — возрастом от четырех до одиннадцати лет — в дом Эрики, он подумал, что это, должно быть, привлекательная и сдержанная женщина, с которой он встречался на дне открытых дверей «Пекарни Джима Джеймса». Он не знал другой Эрики в Рэйнбоу Фоллс. Он вызвался пойти с Девкалионом и остаться с Эрикой, чтобы помочь ей управляться с этими детьми и другими, которых привезут позже.

Дети сидели на скамейках в задней части грузовика, Эддисон с Девкалионом ехали спереди. Он так понял, что гигант знал кратчайшую дорогу, путь вокруг блокпостов, но этот режим перемещения — телепортация? — был точно таким же беспрецедентным, как и все остальное в этот день. Когда Девкалион ехал вдоль подъездной дорожки Сэмплзов по направлению к улице, он сказал что-то о стреле времени, неопределенной на квантовом уровне, что каждый момент содержит и все прошлое, и все будущее. И когда они повернули налево, на улицу, они также тотчас свернули на подъездную дорожку Эрики, в четырех милях к северу от города, и припарковались у парадного крыльца дома.

Явно осознав, что Эддисон так потрясен, что не может двигаться, Девкалион сказал:

— Вселенная зародилась из невыразимо плотной точки материи, которая была настолько же мыслью — идеей — как и веществом. После большого взрыва, после расширения вовне по всем направлениям, через эти миллиарды лет материальная точка превратилась во Вселенную, какой мы ее знаем. Но на фундаментальном уровне, из-за того, что все время — настоящее в каждый момент времени, Вселенная все еще является материальной точкой, она одновременно и эта точка, и все, что содержится в ней с момента, как она расширилась в то, чем стала. Вселенная одновременно и огромная, и весьма крошечная — точка, и в этой точке все места — одно и то же место. Дом Сэмплзов в одном шаге от загородного дома Эрики, который в одном шаге от Гонконга, который, в свою очередь, в одном шаге от Марса. Просто нужно знать, как жить в действительности Вселенной в обоих состояниях, в которых она существует.

Хотя Эддисон был человеком слов, пару мгновений он не мог придумать, что сказать. Затем произнес:

— Я выведу детей из кузова.

Эрика ждала их на крыльце. Когда Эддисон вел детей к крыльцу, она выглядела удивленной — и, как ему показалось, вроде бы обрадованной — его появлению.

Хотя от холодного ветра трескались губы и он щипал щеки, Эрика продержала детей Всадников на крыльце достаточно долго, чтобы объяснить им, что в доме они встретят другую девочку, такую же маленькую, но также и особенного маленького мальчика. Этот замечательный маленький мальчик, сказала она, многое испытал в своей жизни, в основном, потому что выглядел слишком непохожим на других детей. Она сказала, что он стесняется своего внешнего вида, его чувства легко ранить, и все, чего он хочет — иметь друзей и быть другом для других. Она знала, что все дети Всадников знали об Иисусе, и напомнила им, что Иисус ценил добродетель, но не внешний вид. Он ценил добродетель даже больше, чем хорошую поездку на отличной лошади. Она сказала, что раз им придется узнать этого особенного маленького мальчика, то они должны будут любить его. Но также она сказала, что после того, как они узнают его, если вдруг он покажется слишком ужасным, то это будет только оттого, что он улыбается. У него очень несчастная улыбка. Он попытается не улыбаться, потому что не хочет пугать людей, но иногда он просто не может справиться с этим. Так что если он вдруг выглядит так, как будто собирается съесть вас живьем, то это просто глупо, потому что он всего лишь улыбается.

Несмотря на то, что дети были заинтересованы встречей с этим замечательным маленьким мальчиком и делились между собой ожиданиями, Эддисон не был уверен, что он так же жаждал встречи, как они. Люди, созданные в лаборатории, ненасытные наноживотные, Франкенштейн и его двухсотлетнее создание, телепортация или что-то вроде того: вполне достаточно для одной ночи.

Эрика улыбалась ему, ожидая, пока дети снимут ботинки с налипшим снегом, и он решил принять ее приглашение. Она проводила их внутрь, через фойе, через арку в гостиную, где милая маленькая девочка стояла рядом с особенным маленьким мальчиком, и Иисус несомненно хотел, чтобы они его любили. Мальчик был неизмеримо более особенным, чем ожидал Эддисон Хок, и если слово «мальчик» на самом деле применимо, то словари Эддисона устарели настолько, что он мог их вообще сжечь.

Ни один из детей не завизжал. Джоко этому удивился. Они просто открыли рты. Ничего больше. Открыли рты. Ни один из них не пошел искать ведро. Или палку. Или духовку, чтобы запечь его в ней. Некоторые из них открыли рты дважды, а некоторые улыбнулись, в смысле, улыбнулись весело. Никого из них не стошнило. Их глаза были широко раскрыты, хотя не так широко, как у Джоко. Они казались изумленными, только лишь изумленными.

Мгновение Джоко этого не понимал. Потом понял. Они не были им заинтересованы. Почему бы это? Они распознали королевскую кровь, как только ее увидели.

Протянув одну руку в сторону хозяйки своего чаепития, Джоко сказал:

— Для меня большая честь представить ее королевское величество Принцессу Крисси, дочь короля Монтаны.

Слушая Грейс Эхерн, Салли Йорк очень хотел казаться героем бульварного романа, как это часто бывало раньше, в лучшие моменты его богатой событиями жизни. Он вырос на мальчишеских приключенческих романах, которые начал читать в восемь лет. В юношеском возрасте бессознательно создавал себе облик в честь бесстрашных образов из тех книг, и когда он осознал, что так поступает, то решил, что будет еще веселее, если он будет сознательно создавать себе облик в их честь. Он осознавал, что некоторые люди могли этого не выносить. Но он знал по меньшей мере тысячу людей, которые делали себя похожими на Холдена Колфилда из романа «Над пропастью во ржи», они все были весьма самодовольными обманщиками, коих они предположительно презирали [74] «Над пропастью во ржи/The Catcher in the Rye» — роман (1951) американского писателя Джерома Сэлинджера/Jerome David Salinger (1919–2010). Подробное описание внешности Холдена в романе не дается. Рожденный для обеспеченной и привилегированной жизни, Колфилд смотрит свысока на элитарный мир, в котором он живет. Он подвергает сомнению ценности своего общества и порой отвергает принятые в нем правила поведения. Холдену свойственны наблюдательность, самоанализ, язвительность, цинизм и сарказм. , так что он полагал, что поступил в принципе правильно. Сейчас, когда Грейс Эхерн продолжала свой рассказ, Салли Йорк отреагировал в лучших бульварных традициях: он почувствовал, что его кровь вскипела от возмущения, сердце колотилось от ощущения приключения, его возмущение переросло в праведный гнев, позвоночник напрягся от смелости, а внутренности сжались от правильного вида здорового страха, того вида, который не расслабляет кишки.