Лоис Буджолд - Ученик воина. Игра форов

Сердце Майлза провалилось куда-то в желудок. Он бросился к ближайшему наемнику:

— Немедленно передайте всем мой приказ — пленных брать только живыми. Телесные повреждения, если без них не удастся обойтись, должны быть минимальными.

Отправив посыльного, Майлз обернулся к Элен:

— Вот что — раз Танг на свободе, тебе действительно не стоит от меня удаляться. О Господи… Надо бы посмотреть на эту дыру, которая «не дыра, а дырища». Кстати, откуда Баз выкопал для этого оружия такое ужасное наименование — челюсть свернешь, пока выговоришь?

— Он сказал, что это бетанское изобретение. Разработали несколько лет назад, но раскупалось оно плохо — для того чтобы защититься от этой штуки, достаточно поменять фазу генератора защитного поля; Баз просил передать, что уже занялся этим, к вечеру все будет готово.

— А-а… — протянул Майлз, безуспешно пытаясь скрыть жестокое разочарование. А ведь он-то мечтал привезти таинственный лучемет на Барраяр, бросить его к подножию императорского трона и полюбоваться на сгорающего от любопытства капитана Иллиана, на изумленного отца… Он так надеялся, что это станет вещественным доказательством его воинской доблести. Вот был бы конфуз на всю Галактику! С ним наверняка поступили бы, как с котенком, который с гордостью тащит в дом ободранное дохлое насекомое, — выгнали бы веником. Майлз тяжело вздохнул. Ну, ничего, зато он добыл себе отличный боевой скафандр.

В сопровождении Элен, Гамада и одного из бортинженеров Майлз отправился вниз по ломаной линии коридоров — в сторону тюремной секции. Элен поравнялась с ним.

— Ты выглядишь таким усталым. Может, лучше принять душ и отправиться отдохнуть?

— Понимаю, что ты имеешь в виду, — не иначе как от меня несет тем самым испугом, который так медленно сохнет в герметичном костюме, — он залихватски подмигнул ей и покрепче перехватил снятый шлем, без которого был похож на обезглавленное привидение. — Кстати, что думает по поводу оборонительной операции майор Даум? Пусть он предоставит мне полный доклад… По крайней мере, этот человек способен ясно выражать свои мысли, — добавил он, с неприязнью глядя в спину лейтенанту.

Слух Гамада оказался, однако, острее, чем предполагал Майлз. Лейтенант обернулся и бросил через плечо:

— Майор Даум убит, сэр. Он с одним из техников совершал облет станции, и флиттер врезался в подбитый корабль пеллиан. От них осталось одно воспоминание. Разве вам не доложили?

Майлз не нашелся, что ответить.

— Теперь я старший офицер фелицианского подразделения, — гордо заключил Гамад.

Целых три дня они выуживали разбежавшихся пленников из самых отдаленных уголков космического завода. Труднее всего пришлось с коммандос Танга. В конце концов Майлз был вынужден заполнить отсеки, в которых они засели, усыпляющим газом, хотя Ботари ворчал, что вакуум обошелся бы гораздо дешевле. Впрочем, его можно было понять — большую часть облавы он вынес на своих плечах.

Когда пойманных пленников пересчитали, обнаружилось, что семерым, включая Танга и его второго пилота, удалось-таки улизнуть. Недосчитались на станции и одного катера.

Истерзанный дух Майлза требовал пощады, но теперь не было иного выхода — только ждать, пока медлительные фелициане пожалуют наконец за своим грузом. Он уже сомневался, что катер, посланный на Тау Верде незадолго до контрнаступления, пробился через кордон. Скорее всего, придется послать еще один. Но на сей раз полетит не доброволец, а специально назначенный посланник — у Майлза уже была на примете подходящая кандидатура.

Лейтенант Гамад, вдохновленный неожиданным продвижением по службе, тут же начал подвергать сомнению право Майлза на единоличное командование станцией. В чем-то он, возможно, был прав — ведь завод являлся фелицианской собственностью; после хладнокровного, делового Даума общаться с этим надутым типом было затруднительно.

Однако спеси у Гамада явно поубавилось, когда он услышал, как один из наемников назвал Майлза «адмирал Нейсмит». Майлз был очень доволен, увидев вытянувшуюся физиономию конкурента, и не стал возражать против фальшивого титула. К сожалению, новое обращение приобрело популярность, так что о возврате к прежнему, более нейтральному «мистер Нейсмит» нечего было и думать.

Однако Гамаду повезло. На восьмой день после сражения с пеллианами на мониторе приборного отсека появилось изображение фелицианского крейсера ближнего радиуса. Наемники Майлза, уставшие от неприятных сюрпризов, хотели для начала на всякий случай дать залп-другой из стационарных орудий, а потом уж идентифицировать останки судна. Майлз не без труда утихомирил свою буйную команду, и вскоре фелицианин пристыковался к причальному узлу станции.

Первым, что привлекло внимание Майлза, когда делегация фелицианских офицеров вошла в зал заседаний, были два вместительных пластиковых кофра на антигравитационной платформе, которую они толкали перед собой. Эти кофры очень напоминали средневековые пиратские сундуки с сокровищами. На мгновение зажмурившись, Майлз представил, что внутри — сверкающие диадемы, груды золотых монет и длинные нити первосортного жемчуга. К сожалению, подобные безделушки давно перестали считаться драгоценностями; теперь мерилом богатства были кристаллические микросхемы, мини-дискеты, синтезированные фрагменты ДНК, а также льготные контракты на разработку сельскохозяйственных угодий и полезных ископаемых различных планет… «Слава Богу, настоящее искусство все еще в цене!» — подумал Майлз, потрогав рукоять своего кинжала, и это прикосновение согрело его, словно рукопожатие старого друга.

Между тем фелицианский казначей уже давно втолковывал ему что-то обеспокоенным голосом. Майлз успел поймать лишь конец последней фразы:

—..должны сначала получить на руки список товаров, составленный майором Даумом, а затем проверить сохранность каждого предмета.

Капитан крейсера устало кивнул.

— Поговорите с моим старшим бортинженером. Вам предоставят всю необходимую помощь. Но только побыстрее, если можно, — Майлз посмотрел на Гамада, подобострастно следящего за каждым его жестом. — Неужели до сих пор не нашли его декларации? Или хотя бы каких-нибудь личных бумаг?

— Боюсь, все сгорело вместе с ним, сэр.

Капитан выругался и обернулся к Майлзу.

— А вы, стало быть, и есть тот самый полоумный инопланетный мутант, о котором мне так много рассказывали?

Сын графа Форкосигана медленно встал с кресла.

— Я не мутант, ка-пи-тан.

Последнее слово Майлз процедил так, как умел только он, — с изящной издевкой. Впрочем, через мгновение он уже овладел собой — в конце концов, человек, не спавший несколько ночей кряду, может сболтнуть что угодно.