Лоис Буджолд - Границы бесконечности. Братья по оружию

— Добрый день, дамы. Позвольте извиниться за мой внешний ви…

Его галантная фраза была прервана самым неделикатным образом: в рот набилась грязь, ноги дернулись назад, а плечи — вперед… Четыре женщины аккуратно бросили Майлза лицом вниз. И не успел он отплеваться, как его подхватили и начали раскачивать, держа за руки и за ноги. На негромкий счет «три» он взлетел в воздух и шмякнулся неподалеку от Сьюгара. Патрульные двинулись дальше, не сказав ни слова.

— Ну, что я вам говорил? — спросил Сьюгар.

Майлз повернул голову и посмотрел на него:

— Вы заранее вычислили мою траекторию?

— Вроде того, — согласился Сьюгар. — Я прикинул, что они смогут зашвырнуть вас гораздо дальше обычного. Из-за вашего роста.

Майлз с трудом сел, пытаясь отдышаться. Черт подери эти ребра: они уже начали проходить, а теперь опять каждый вздох болью опоясывает грудь. Через несколько минут он встал и отряхнулся, а потом, словно опомнившись, поднял свою невидимую шляпу. При этом у него потемнело в глазах, так что ему пришлось постоять, упираясь руками в колени.

— Ну ладно, — пробормотал он, — возвращаемся.

— Майлз…

— Это необходимо, Сьюгар. Другого выхода нет. Да и вообще, когда я начинаю, то уже не могу отступить. Мне говорили, что я патологически упрям. Я просто не способен отступать.

Сьюгар, кажется, собирался выдвинуть какое-то возражение, но раздумал.

— Хорошо, — только и сказал он. — Я буду ждать, пока вы меня не позовете.

И погрузился то ли в воспоминания, то ли в медитацию, то ли в дремоту.

Вторая попытка Майлза закончилась точно так же, как и первая, — разве что траектория была, возможно, немного длиннее и круче. Третья попытка была подобна второй, но полет закончился гораздо быстрее.

— Отлично, — пробормотал Майлз, вставая. — Похоже, они выдыхаются.

На этот раз он запрыгал параллельно патрулю — вне досягаемости, но в пределах слышимости.

— Послушайте, — пропыхтел он, — вам незачем тратить столько сил. Давайте я вам помогу. У меня врожденное заболевание костей: я не мутант, знаете ли, мои гены в порядке, а уродился я таким потому, что моя мать во время беременности подверглась действию яда. Так что моя хворь ненаследуема и не окажет влияния на детей, которых я мог бы иметь. Я всегда считал, что добиться свидания проще, если сразу внести ясность в этот вопрос: я не мутант… Короче, кости у меня такие хрупкие, что любая из вас без труда их все переломает. Вы, может, удивляетесь, зачем я вам это говорю… Правду сказать, я не люблю это афишировать… Вы должны остановиться и поговорить со мной. Я же вам не угрожаю… Разве я похож на угрозу?.. Может, я и бросаю вам вызов, но не угрожаю… Вы что, собираетесь тащить меня за собой вокруг всего лагеря? Притормозите, ради Бога…

Майлз почувствовал, что еще немного — и он настолько запыхается, что лишится своего главного оружия — речи. Он бросился женщинам наперерез и встал у них на пути, раскинув руки.

— …если вы собираетесь переломать мне кости, пожалуйста, принимайтесь за дело и кончайте с этим поскорее, потому что я все равно буду возвращаться сюда, пока смогу двигаться.

Повинуясь незаметному жесту предводительницы, патрульные остановились.

— Давайте так и сделаем, — предложила высокая рыжеволосая женщина. Щетка ее медных волос ужасно отвлекала Майлза: он представил себе, как падали на пол густые пряди под ножницами безжалостных тюремщиков-цетагандийцев.

— Я сломаю ему левую руку, если ты займешься правой, Конри, — добавила она.

— Если это единственное, что может заставить вас остановиться на пять минут и выслушать меня, то так тому и быть, — отозвался Майлз, не отступая.

Рыжая сделала шаг вперед, ловко захватила его левую руку и, не торопясь, начала ее заламывать.

— Пять минут, а? — отчаянно попросил Майлз, чувствуя, как нарастает боль.

Яростный взгляд женщины обжег его лицо. Он закрыл глаза, затаил дыхание и стал ждать. Давление достигло критической величины: Майлз встал на цыпочки, готовясь услышать знакомый хруст…

Рыжая отпустила его так резко, что Майлз чуть не упал.

— Чертовы мужики, — с отвращением проговорила она, — вечно они из всего устраивают соревнование. Даже кто дальше пописает.

— Пол — это судьба, — выдохнул Майлз, открывая глаза.

— Или ты извращенец и тебе нравится, когда тебя избивают женщины?

Тело едва не предало Майлза радостным салютом. Черт побери, если эта встреча с рыжей — не последняя, придется где-то срочно доставать штаны.

— А если я скажу «да», вы нарочно откажетесь меня избивать? — осведомился он.

— Ну уж нет!

— А я-то надеялся…

— Прекрати болтать, Беатрис, — приказала начальница патруля, и ее короткий кивок вернул Беатрис обратно в ряд. — Ладно, коротышка, у тебя есть твои пять минут… может быть.

— Благодарю, мадам. — Майлз сделал вдох и привел себя в порядок — насколько это осуществимо без мундира, который можно было бы одернуть. — Во-первых, позвольте мне принести извинения за то, что я вторгся в ваше общество в таком неодетом виде. Практически первые же люди, которых я здесь встретил, оказались активистами движения за упрощение жизни. Они упростили меня, в частности, освободили от одежды…

— Я это видела, — неожиданно подтвердила рыжая Беатрис. — Ребята Питта.

Майлз сдернул с головы шляпу и поклонился:

— Вы правы, мадам.

— Когда кланяешься, ты показываешь зад тем, кто у тебя за спиной, — бесстрастно заметила Беатрис.

— Это их трудности, — откликнулся Майлз. — Что до меня, то я хочу поговорить с вашим руководством. У меня есть планы по серьезному улучшению местных манер, в чем мне хотелось бы заручиться вашей поддержкой. Вы — самый крупный из сохранившихся здесь островков цивилизации, не говоря уже о военной дисциплине. Думаю, что пришло время расширить ваши границы.

— Все наши силы уходят на то, чтобы поддерживать теперешние границы, сынок, — ответила начальница. — Дудки. Так что убирайся.

— И сам себя обслужи, — предложила Беатрис. — Здесь тебе не дадут.

Майлз вздохнул, поворачивая шляпу в руках за широкие поля. Потом он несколько секунд покрутил ее на указательном пальце — и встретился взглядом с рыжей.

— Обратите внимание на мою шляпу. Это единственный предмет одежды, который мне удалось сохранить от покушения братьев-крепышей. Тех, кого вы назвали ребятами Питта.

Беатрис фыркнула.

— Эти подонки… А почему только шляпу? Почему не штаны? Почему уж тогда вообще не парадный мундир? — саркастически добавила она.

— Шляпа — это важнейшее средство общения. Вы можете сделать широкий жест, — тут Майлз сделал этот жест, — или показать свою искренность, — он прижал мнимую шляпу к сердцу. — Вы можете выразить смущение, — он прикрыл гениталии и виновато согнулся, — или ярость, — он с силой швырнул шляпу на землю, потом поднял и тщательно отряхнул. — Вы можете выказать решимость, — он нахлобучил шляпу на голову и надвинул на лоб, — или проявить любезность. — Тут Майлз снова сдернул шляпу, приветствуя Беатрис. — Видите шляпу?