Лоис Буджолд - Осколки чести. Барраяр

Он улыбнулся:

— Не раз. Однажды была даже такая фантазия, что я эмигрирую в Колонию Бета и появляюсь у тебя на пороге, у тебя есть порог?

— В точном смысле слова — нет, но это неважно, продолжай.

— Не могу себе представить, чем бы я там зарабатывал на жизнь. Я умею только планировать войну… и воевать. У меня нет профессии техника, навигатора или пилота, так что путь в ваш торговый флот для меня закрыт. Вряд ли меня взяли бы в военный флот, и сомневаюсь, чтобы меня выбрали на какую-нибудь административную должность.

Корделия фыркнула:

— Вот Зануда Фредди удивился бы!

— Это так ты зовешь своего президента?

— Я за него не голосовала.

— Единственное занятие, которое мне остается, — это преподавание разных спортивных единоборств. Ты бы вышла замуж за инструктора дзюдо, милый капитан? Но нет, — вздохнул Форкосиган. — Барраяр у меня в крови. Я не могу стряхнуть его с себя, куда бы я ни отправился. Господь свидетель, это бесславная война. Но уйти в изгнание только ради покоя… Поступить так — значит перечеркнуть все свои надежды. Окончательное поражение, без зерна победы.

Она вспомнила о смертоносном грузе, который конвоировала, о грузе, уже доставленном на Эскобар. По сравнению с тем, что он принесет людям, ее с Форкосиганом Жизни не весили ровно ничего. А он истолковал отразившееся на ее лице горе как страх.

— Видеть тебя — еще не значит очнуться от кошмара. — Он нежно прикоснулся ладонью к ее щеке. — Это больше Похоже на то, как будто, не просыпаясь, я знаю, что за пределами сна есть мир бодрствования. И я намерен когда-нибудь присоединиться к тебе в этом мире. Вот увидишь. Увидишь.

Он сжал ей руку и улыбнулся.

На полу зашевелился и застонал Ботари.

— Я о нем позабочусь, — сказал Форкосиган. — Поспи, пока можно.

Ее разбудили голоса. Иллиан, напряженный, как струна, стоял перед Форкосиганом, повторяя:

— Форхалас и принц! Здесь! Сейчас!

— Сукин… — Форкосиган крутанулся на каблуках, быстро оглядывая комнату. — В ванную. Запихнем его под душ.

Он быстро взял Ботари за плечи, Иллиан — за ноги. Задев телом за дверь, они кое-как поместили его в кабинку для душа.

— Сделать еще одну инъекцию? — спросил Иллиан.

— Наверное, следует. Корделия, заряди его новой порцией. Сейчас немного рановато, но если он издаст хоть звук, вы оба погибли. — Он завел ее в ванную, сунул ей в руку ампулу и выключил свет. — Ни звука и ни шороха.

— Закрыть дверь? — спросил Иллиан.

— Прикрыть. Прислонитесь к косяку, держитесь спокойно и не позволяйте охраннику принца войти в ваше психологическое пространство.

Двигаясь ощупью, Корделия опустилась на колени и ввела сержанту еще одну дозу успокоительного. Потом уселась на единственное приспособленное для этого место и обнаружила, что в зеркало можно видеть кусочек каюты. Она услышала, как дверь каюты открылась и раздались новые голоса.

— …если вы не собираетесь отстранить его и от исполнения обязанностей, я буду по-прежнему следовать заведенному порядку. Я видел то помещение. Ваши подозрения беспочвенны.

— Посмотрим, — прозвучал напряженный и гневный ответ.

— Привет, Эйрел. — Первый голос принадлежал немолодому офицеру в зеленом парадном мундире. Он пожал руку Форкосигану и передал ему пачку дискет. — Мы через час отправляемся к Эскобару. А это только что доставил курьерский корабль — последние, уточненные сведения. Я приказал, чтобы тебя держали в курсе событий. Эски отступают по всему пространству. Они даже не приняли боя у туннеля к Тау Кита. Они бегут.

Владелец второго голоса тоже был в зеленом мундире, расшитом золотом более плотно, чем все, которые она видела до сих пор. Усыпанные драгоценностями ордена на его груди мерцали в свете настольной лампы. Ему можно было дать лет тридцать: темноволосый, квадратное лицо, щелки глаз под набрякшими веками, тонкие губы раздраженно поджаты.

— Но вы ведь не полетите туда, правда? — Форкосиган обращался к молодому вельможе. — Старшему по чину положено оставаться на флагмане. Поскольку Форратьер погиб, его обязанности переходят к принцу. Как-никак, ему отводилась определенная роль в вашем балагане.

Принц Зерг негодующе выпрямился.

— Нет, я сам поведу армию на Эскобар! Пусть тогда мой отец и его приятели посмеют говорить, что я не солдат!

— Ты, — устало проговорил Форкосиган, — будешь сидеть в своем укрепленном дворце, который строила половина инженеров войска, и пировать. А твои люди будут Умирать за тебя, пока не отвоюют достаточной территории, завалив ее своими трупами. Именно такой тактике научил тебя твой наставник. А потом пошлешь домой реляции о своей великой победе. Может, тебе удастся добиться, чтобы список погибших засекретили.

— Эйрел, осторожнее, — предостерег шокированный Форхалас.

— Ты слишком много себе позволяешь, — прорычал принц. — Особенно для человека, который не подойдет к боевым действиям ближе, чем на полмиллиона миль. Если уж говорить о… чьей-либо тактике. — Его тон явно давал понять, что за этим эвфемизмом скрываются гораздо более сильные выражения.

— Довольно странно — в одно и то же время приказывать мне не выходить из каюты и обвинять в трусости из-за того, что я не на фронте, сэр. Даже пропаганда министра Гришнова лучше имитирует логику.

— Я знаю, чего ты хочешь, Форкосиган, — процедил принц. — Удержать меня здесь и присвоить себе всю славу — себе и этому морщинистому шуту Фортеле с его поддельными либералами. Через мой труп! Ты будешь сидеть в каюте, пока не обрастешь плесенью!

Легкая усмешка мелькнула на мрачном лице Форкосигана — и пропала, словно ее и не было.

— Я заявляю официальный протест. Высаживаясь с войсками на Эскобаре, вы покидаете пост, где обязаны находиться.

— Протестуй на здоровье. — Принц подошел к нему вплотную и понизил голос: — Но даже мой отец не вечен. И когда наступит этот день, твой папаша больше не сможет тебя защитить. Ты, и Фортела, и все его дружки первыми встанете к стенке, это я тебе обещаю. — Он осекся и поднял глаза, видимо вспомнив, о молчаливом Иллиане. — Или, может быть, ты снова окажешься в Колонии прокаженных с пятилетним патрулированием.

Тут Ботари повернулся в своей тесной кабинке и, к ужасу Корделии, захрапел.

На лейтенанта Иллиана мгновенно напал приступ кашля.

— Извините, — с трудом проговорил он и отступил в ванную, решительно захлопнув за собой дверь.

Он включил свет и обменялся с Корделией полным отчаяния взглядом. Однако совместными усилиями им удалось повернуть Ботари на бок, и дыхание сержанта вновь стало ровным. Корделия одобрительно подняла кверху большой палец, и лейтенант, кивнув, снова проскользнул в дверь.