Артур Кларк - Свидание с Рамой [Город и звезды. Свидание с Рамой]

От Земли теперь остался лишь самый краешек — тонкий серпик месяца, отороченный золотом и пурпуром заката.

Ни звука не раздалось, когда произошел этот внезапный рывок, который на миг замутил зрение, но Земля исчезла, словно чья-то гигантская рука просто смела ее с небосвода. Они оказались одни в космосе — только они и звезды, да странно съежившееся Солнце. Земля пропала, как будто ее никогда и не было.

Снова такой же рывок, но на этот раз послышался и едва уловимый звук, как будто бы только сейчас генераторы корабля отдали более или менее заметную долю своей энергии. И все же какую-то секунду казалось, что ничего не произошло. Но почти тотчас Олвин осознал, что исчезло и Солнце, а звезды медленно ползут назад вдоль корпуса корабля. Он обернулся на мгновение — и ничего не увидел. Все небо в задней полусфере просто исчезло, сметенное тьмой. Он успел заметить, как звезды срываются в эту тьму и гаснут, будто искры, падающие в воду. Корабль двигался со скоростью куда большей, чем скорость света, и Олвин понял, что родной мир Земли и Солнца им уже не принадлежит.

Когда этот внезапный головокружительный толчок произошел в третий раз, сердце у него почти остановилось. Странное затемнение зрения теперь было очевидно: на какой-то момент все окружающее, казалось, до неузнаваемости изменило свои очертания.

И в этот момент шепот генераторов корабля превратился в рев потрясающей силы. Звук этот был в особенности страшен, потому что генераторы корабля зашлись в крике протеста в первый раз. Почти тотчас же все кончилось, и внезапно наступившая тишина звенела в ушах. Устройства, приводившие корабль в движение, сделали свое дело: теперь они не понадобятся до самого конца путешествия. Звезды впереди сияли бело-голубым огнем и пропадали в ультрафиолете. И все же, благодаря какому-то чуду природы или науки, Семь Солнц видны были по-прежнему, хотя их расположение и цвет несколько изменились. Корабль стремглав несся к ним сквозь туннель тьмы, за пределами пространства, за пределами времени, и скорость его была слишком громадной, чтобы человеческий ум мог ее оценить.

Было трудно поверить, что их вышвырнуло из Солнечной системы со стремительностью, которая, если ее не обуздать, скоро пронесет корабль через самое сердцё Галактики и выбросит в неимоверно пустынные и мрачные пространства за ее пределами. Именно Хилвар вслух выразил их общую мысль при виде того, как Семь Солнц впереди исподволь набирали яркость.

— А ведь такое расположение звезд не может быть естественным, — задумчиво проговорил он.

Олвин кивнул:

— Я думал над этим много лет, но сама мысль об этом все еще кажется фантастической.

— Возможно, эту систему создали и не люди, — согласился Хилвар, — но все-таки она должна быть творением разума. Природе никогда бы не создать такое совершенное кольцо из звезд равной яркости. И в видимой части Вселенной нет ничего, похожего на центральное светило.

— Но… зачем же это понадобилось?..

— О, можно придумать сколько угодно причин! Вдруг это сигнал, чтобы любой корабль, проникающий в нашу Вселенную, знал, где искать жизнь?.. Или указание на центр галактической администрации? Или, может быть — и я почему-то склоняюсь именно к этому, — просто самое величественное из всех произведений искусства? Хотя, — что толку размышлять об этом сейчас… Через несколько часов мы все равно узнаем истину…

«Узнаем истину»… Очень может быть, подумал Олвин, — но какую ее часть? — Казалось странным, что сейчас, когда он покидал Диаспар — а в сущности, и саму Землю, — со скоростью, выходящей за пределы самого смелого воображения, его разум обращался не к чему-нибудь, а к самой тайне его происхождения.

Но, возможно, это было не так уж и удивительно. Ведь с тех пор, как он впервые попал в Лиз, он действительно узнал очень многое, но у него и минуты свободной не было, чтобы спокойно предаться размышлениям.

А сейчас ему ничего не оставалось, кроме как сидеть и ждать. Его непосредственное будущее было в руках чудесной машины — без сомнения, одного из высших достижений инженерной мысли во все времена, — которая несла его в центр Вселенной.

Момент для размышлений и анализа, хотел он того или нет, наступил именно теперь. Но сначала он расскажет Хилвару обо всем, что произошло с ним с момента его поспешного отбытия двумя днями раньше…

Хилвар выслушал одиссею без всяких комментариев и не требуя разъяснений, Ясно было, что он немедленно схватывает все, что говорит ему Олвин, и он не выказал ни малейшего удивления, даже когда друг рассказал ему о своей встрече с Центральным Компьютером и о той операции, которую мозг города произвел над сознанием робота.

— Ясно, что Центральный получил насчет тебя какие-то специальные инструкции — еще когда его только построили, — сказал он, едва Олвин закончил свое повествование. — Теперь-то ты должен бы уже догадаться почему.

— Мне кажется, я знаю. Часть ответа сообщил мне Хедрон, когда объяснил, каким образом люди, разработавшие концепцию Диаспара, предусмотрели все, чтобы предотвратить его упадок.

— Ты считаешь, что и ты сам, и другие Неповторимые, которые были еще до тебя, все вы — часть социального механизма, который предотвращает полный застой. Так что, если Шуты — это кратковременные корректирующие факторы, то ты и тебе подобные должны работать на долгую перспективу.

Хилвар выразил эту мысль лучше, чем мог бы сам Олвин, и все же это было совсем не то, что пришло ему в голову.

— Да нет, я убежден, что истина куда более сложна. Очень уж похоже, что, когда город еще строился, произошло столкновение между теми, кто хотел отгородить его от остального мира, и теми, кто выступал за некоторые контакты Диаспара с ним. Победила первая группировка, но те, другие, не захотели признать своего поражения. И вот, мне кажется, что Ярлан Зей был, должно быть, одним из их лидеров, но он был недостаточно могущественен, чтобы выступить в открытую. Он сделал все, что мог, оставив подземку в рабочем состоянии и предусмотрев, что через длительные промежутки времени кто-то будет выходить из Зала Творения с психологией человека, ни в малейшей степени не разделяющего страхов своих сограждан. В сущности, мне вот что интересно… может быть, я и есть Ярлан Зей? Это, знаешь, вполне возможно…

Он мог внести матрицу своей личности в Хранилища Памяти, возложив на нее задачу взломать форму Диаспара, прежде чем она закостенеет. Придет день, когда я должен буду выяснить, что же случилось с предыдущими Неповторимыми. Это поможет стереть множество белых пятен в общей картине…

— И Ярлан Зей — или кто бы это ни был — также проинструктировал Центральный Компьютер оказывать Неповторимым помощь, когда бы они ни появлялись, — задумчиво произнес Хилвар, следуя его логике.