Роберт Шекли - Десятая жертва (сборник)

— Вы что, серьезно?

— Совершенно серьезно.

— Я бы очень хотел вам верить, — вздохнул Арранке. — Но я вам не верю. Боюсь, мне придется закрыть ваш счет.

— Простите?

— «Закрыть счет» — это американское выражение, означающее «прикончить кого-то».

— А-а! Да, давненько я не бывал в Штатах.

— Попытайтесь встать на мое место. Предположим даже, я вам поверю. Но оставить вас в живых я все равно не смогу. Ваша смерть послужит примером. Я должен показать, что бывает с теми, кто встает на пути у торговцев «сомой». Это не какая-нибудь мелкая торговая сделка. Мы играем по-крупному. Нам нужно с самого начала заслужить авторитет. Как итальянской мафии. Понимаете?

Хоб кивнул. Какой смысл валять дурака теперь?

— С вами надо сделать что-то впечатляющее, — продолжал Арранке. — Что-то, что привлечет всеобщее внимание. Что-нибудь зрелищное или, по крайней мере, интересное.

— И что вы придумали? — поинтересовался Хоб.

— Да есть у меня тут парочка идей, — уклончиво ответил Арранке. — Но обсуждать их пока рано. Постарайтесь не дергаться, фарамун. Я скоро вернусь.

Хоб хотел сообщить Арранке, что полицейских обычно называют «фараонами», а не «фарамунами», но решил, что сейчас не время. Как бы то ни было, лишний раз раздражать его не стоит.

Арранке вернулся где-то через час.

— Отлично, — сказал он. — Свяжите его и отнесите на место.

Фальшивые работники Особого Отдела обмотали Хобу руки за спиной прозрачной пластиковой веревкой. Потом сделали то же с ногами. Один из них взял зажигалку и слегка подпалил узлы, так, чтобы веревка оплавилась, но не загорелась, а узлы спаялись намертво.

— Ну вот, теперь фиг развяжешь, — сказал парень. Другой кивнул.

— Хорош. Понесли.

Они выволокли Хоба из комнаты, спустились по лестнице вслед за Арранке и оказались в заводском цехе. Под потолком на цепях висели лампы дневного света, а пол был загроможден останками некогда шумных машин. Цех выглядел ужасно старым. Хоб решил, что большая часть оборудования изготовлена где-то в начале века. Хотя наш детектив слабо разбирался в таких вещах.

— Положите его на транспортер, — распорядился Арранке.

Транспортер представлял собой металлический желоб на уровне пояса, со стенками где-то в два фута высотой. Он шел с наклоном через все помещение от отверстия в стене цеха где-то под самым потолком к большому металлическому кожуху размером с гараж. Что находится в кожухе — Хоб не знал, но боялся худшего.

Фальшивые работники Особого отдела положили Хоба на конвейер. Он почувствовал под спиной ролики. Арранке подошел к стене и сделал что-то, чего Хоб не видел. Раздался вой моторов. Он исходил от ремней, приводящих в движение ролики, и от того похожего на гараж кожуха, который был впереди, футах в пятнадцати.

— Эта машина — мельница для руды, — объяснил Арранке Хобу. — Куски руды доставляются этим транспортером и попадают в валки. Они прямо перед вами. Если вы чуть-чуть приподнимете голову, вы их увидите.

Хоб приподнял голову и увидел, что панель, закрывавшая вход в огромный кожух, отошла в сторону и впереди открылись два длинных стальных вала. Валы начали вращаться — поначалу медленно, с жутким грохотом, а потом все быстрее и быстрее. Не надо было быть гением, чтобы догадаться, что лента транспортера поднесет Хоба прямо к этим валкам и его перемелет в муку, точнее, в кровавую кашу.

Появилась Аннабель. Она подошла к Хобу.

— Хоб… — сказала она. — Мне действительно очень жаль, что так вышло. Но я не виновата. Я тебя предупреждала.

Хоб никак не мог заставить себя поверить, что все это — всерьез.

— Брось извиняться, — сказал он, — лучше вытащи меня отсюда!

— Ах, Хоб! — воскликнула Аннабель и разрыдалась.

— Я на самом деле человек не жестокий, — сказал Арранке. — Но мне надо произвести впечатление на своих партнеров. Особенно на индусов. Когда они про это услышат, то поймут, что со мной следует считаться.

Лежа на спине на транспортере, Хоб почему-то не мог придумать никакого остроумного ответа. Он услышал еще один щелчок. Это Арранке нажал другую кнопку. Ролики под спиной Хоба начали медленно, очень медленно вращаться.

— Пошли отсюда! — приказал Арранке Аннабель и добавил: — И кончай хныкать, поняла?

— Мне просто неприятно видеть, как такое делают с человеком с Ибицы! — сказала Аннабель, вытирая глаза крохотным платочком.

— Его предупреждали, — ответил Арранке, словно это все объясняло. — Не волнуйтесь, мистер Дракониан. Я теперь на Ибицу. Ваш дружок Найджел, должно быть, как раз заканчивает развешивать мои картины. Когда он управится, я его тоже отправлю в ад, чтобы вам одному не было скучно.

Хоб услышал удаляющиеся шаги. А потом он остался один. Его несло транспортером прямо к вратам ада.

Когда Хоб остался один, первая его мысль была на удивление оптимистичной. Похоже, дела Арранке идут хуже, чем хотелось бы.

Доказательством тому — убийство Хоба не было спланировано с должной тщательностью. Видимо, у них просто не хватило времени продумать все до мелочей. Извернувшись и упершись ногами и головой в стенки транспортера, Хобу удалось остановить свое продвижение к страшным жерновам. Он закрепился в этом положении и попытался сообразить, что делать дальше. Не так-то просто было сконцентрироваться в этом шуме. За скрежетом шестеренок и ревом мотора мельницы ничего не было слышно, но Хоб выждал достаточно долго, чтобы дать Арранке и остальным сесть в машину и уехать отсюда. Потом настало время действовать.

Гарри Гудини, с его необычайной гибкостью, было бы раз плюнуть выбраться отсюда. Однако Хоб, к сожалению, был не Гарри Гудини. Он попытался перекинуть связанные ноги через борт транспортера, но не смог найти точку опоры, а тем временем лента конвейера протащила его еще на пять футов. Хоб сдался и снова уперся в стенки. Его продвижение к жерновам остановилось. Но, пока он так торчит поперек конвейера, он не может ничего сделать, чтобы отсюда выбраться.

Впрочем, по крайней мере, он в безопасности. Конечно, чтобы удержаться тут, требовалось некоторое усилие. Но зато это давало ему самое драгоценное: время подумать, изобрести какой-нибудь блестящий план, который позволит выбраться из этой передряги.

Увы, ничего толкового на ум не приходило. Хоб дышал грязным заводским воздухом, прислушиваясь к шуму машин. Сконцентрироваться оказалось просто на удивление трудно. Перед его мысленным взором проносились смутные образы: черно-белые моментальные снимки Ибицы, поблекшие виды Парижа, которого, быть может, он никогда больше не увидит… Странное состояние: Хоб был напряженным и взвинченным и при этом испытывал крайнюю усталость. Мышцы ног и спины дрожали от напряжения.